О молитве, рождённой жизнью. Игумен Нектарий (Морозов)

Известно такое выражение: «непрестанная молитва». Ее стяжанию посвящали свою жизнь многие подвижники; она — та золотая нить, которая соединяет небо и землю, или, по старцу Паисию Святогорцу — возможность находиться «на одной волне с Богом». Это делание многотрудно и высоко. Мне же, в завершение цикла статей о молитве, хотелось бы сказать немного о другом: о молитве… постоянной.

Как минус превратить в плюс

На что жалуется большинство из нас, говоря о том, что молиться трудно, о том, что стоя на правиле, мы рассеиваемся и думаем о чем угодно, но только не о смысле тех прошений, с которыми обращаемся к Богу? Ни на что иное, как на жизнь с ее заботами, многоразличными попечениями и рождающейся от них суетой. То есть — жизнь нас отвлекает от молитвы. Старается человек «держать» в течение дня Иисусову молитву, но то одно мешает ему, то другое захватывает внимание, то третье напрочь выбивает из молитвенной колеи. И порой просто отчаяние охватывает: да как же совместить все это — то, что с нами происходит, что мы делаем и говорим, и молитву? Но причина этого недоумения — непонимание крайне важной истины: в нашей жизни (общественной или личной — неважно) нет ровным счетом ничего, что не касалось бы… Бога.

Мы живем в мире, который сотворил Господь, и Его Промыслом этот мир стоит и существует доселе, каждая зверушка, каждое насекомое, каждая травинка в нем не могли бы появиться на свет, дышать, двигаться, расти, если бы не Его постоянная, ни на мгновение непрерывающаяся забота. И насколько больше эта забота и это внимание проявляются о нас — людях, творении самом удивительном и в то же время самом сложном! Как сказано в известном духовном завещании преподобного Серафима Вырицкого от лица Бога человеческой душе: «Все, что касается тебя, касается зеницы ока Моего».

И потому то, что «отвлекает от молитвы», должно на самом деле напоминать нам о ней. Все в нашей жизни, что так или иначе трогает наше сердце — радует, расстраивает, обнадеживает, пугает, вызывает чувство вины,— должно становиться поводом для молитвы. Не надо проносить это трогающее нас «мимо Бога», наоборот, надо, подобно ребенку, который бежит со сломанной игрушкой к родителям, уверенный, что они помогут, все нести к Богу, открывать Ему свое сердце и свою жизнь. Случилось что-то, что наполнило сердце радостью, нужно благодарить за это Бога, что-то горькое произошло — у Него просить утешения. Страшно — у Него искать защиты. Если чего-то не понимаем, не знаем, как сделать, чувствуем собственную немощь, бессилие, Ему молиться о вразумлении, о ниспослании помощи и сил. Виноваты перед Ним — каяться и со слезами испрашивать прощения своих грехов.

Если поступать так, то недостатка в поводах для молитвы не будет. Более того — благодаря такому обращению к Богу появится опыт молитвы живой, в чувстве сердца совершаемой, который поможет и обычное молитвенное правило совершать не формально, а со вниманием и умилением душевным.

К слову сказать, и в молитвенном правиле можно и даже нужно найти место для обращения к Богу со своими переживаниями и нуждами. У преподобного Никодима Святогорца в его «Невидимой брани» есть по этому поводу превосходное указание. Если не можешь, говорит он, и во время правила избавиться от помышлений о событиях и треволнениях ушедшего дня, то обрати все это в предмет молитвы и найдешь успокоение.

Да и вообще должно стать для нас правилом не только «человеческими способами» пытаться решать возникающие у нас проблемы, но прежде всего к Богу прибегать и Ему неотступно «докучать» тем, что докучает нам. Богу мы таким образом не наскучим (если только не будем малодушны и ропотливы), а навык постоянного к Нему обращения и от Него помощи чаяния — приобретем.

Надо память о молитве к чему-нибудь привязать

Но, конечно, не только дела земные и их затруднительность, а также наши по этому или другому поводу переживания должны побуждать нас к молитве. Молитва сама наивысшее благо, и, собственно, потому-то попускает нам какие-то скорби и трудности Господь, что, благодаря им, мы хотя бы и невольно, да начинаем молиться не только в «установленное время» и не только «по долгу», но и с осознанным чувством необходимости в этом.

Но как научиться помнить о молитве (а значит и о Боге) постоянно? — Как бы трудно это ни казалось, надо твердо уяснить для себя одну вещь: если человек чего-то по-настоящему хочет, он этого добьется. Беда лишь в том, что мы больше вожделеваем вещей осязаемых, «бытовых». Будь у нас хотя бы столько же вожделения вещей духовных, они не казались бы нам столь недостижимыми.

Начало памятования о Боге в том, чтобы… чаще о Нем вспоминать. Важно, чтобы желание и намерение такое были у нас. А дальше — поскольку мы так веществолюбивы, то очень удобно к чему-то вещественному это воспоминание привязать. Например, к часам. Игумен Никон (Воробьев) в одном из писем к духовным чадам советовал держаться такого правила: каждый час (в полном смысле этого слова — по часам) обращаться к Богу с краткой молитвой о спасении, используя для этого какое-то полюбившееся молитвословие или же — своими словами. Одного только этого правила было бы достаточно, чтобы привыкнуть вспоминать о Боге чаще, чем мы делаем это обычно.

Впрочем, все равно ограничиваться лишь «привязкой к часам», конечно, не стоит. Иначе возникает чувство «отданного долга», а оно всегда глубоко неверно. Необходимо понуждать себя к этому спасительному воспоминанию всеми возможными средствами.

Настроиться на верный лад

В Отечнике рассказывается об одном брате, который часто останавливался и «тревожил» свою душу вопросом: «Где мы сейчас, душе моя, и что ждет нас с тобой?». Так он воззывал себя самого от пленения пустыми помыслами и суетой и напоминал душе об исходе из этой жизни и о Суде. И от этого рождалась живая и глубокая молитва к Богу о помиловании, о спасении.

Преподобный Иоанн Лествичник писал, что необходимо соединять молитву с памятью о смерти — поскольку память эта сама по себе как ничто другое побуждает человека к самоуглублению и молитве.

Но можно и другими способами возбуждать себя к молению и памяти о Боге. Например, поучаться в сокровенности сердечной в той или иной истине… Камо пойду от Духа Твоего и от лица Твоего камо бежу? аще взыду на небо, Ты тамо еси; аще сниду во ад, тамо еси (Пс. 138, 7–8). Или в чем-то ином подобном, что исполняет душу ощущением вездеприсутствия Божия и нашей всецелой от Него зависимости, Ему преданности.

Да и не только такие назидательные помыслы и истины могут учить молитве и поддерживать ее. Вообще все, что окружает нас, может служить напоминанием о Боге, все может возводить к Нему наш ум и наше сердце — главное настроить себя на верный лад. На тот, о котором говорит Псалмопевец: Взыска Тебе лице мое, лица Твоего, Господи, взыщу (Пс. 26, 8), и еще: Взыщите Господа, и утвердитеся; взыщите Лица Его выну [1] (Пс. 104, 4). Этот «лад» и определяет жизнь христианина, и выстраивает всю ее самым верным образом, делая поиск единения и пребывания с Богом ее главной целью и все прочее в ней лишь к этой цели направляя.

Источник: Православие и современность