Чудеса Распутина

Страница для печатиОтправить по почтеPDF версия
Протоиерей Александр Шаргунов

 

Уважаемый отец Александр! Вы, насколько я знаю, против канони­зации Григория Распутина. Но ведь были от него чудеса. А Вы говорили о чудесах как главном доказательстве святости Царя Николая II.
Б. Щелкунов, г. Москва
 
Приведем здесь несколько характерных свидетельств исцеле­ний, приводимых почитателями Распутина. (Они, в свою очередь, берут их из воспоминаний Матрены Распутиной, опуская некото­рые важные подробности.)
Об исцелении девушки: «Лицо у него изменилось, стало как у мертвеца, желтое, восковое, неподвижное до ужаса. Глаза закати­лись совсем, видны были только одни белки. Он резко рванул меня за руки и сказал глухо: "она не умрет..." Лицо его, когда он держал за руки, я никогда не забуду. Из живого оно стало лицом мертвым. Дрожь берет, как вспомню».
Об исцелении юноши от «пляски святого Витта»: «Распутин вышел к нему из своей комнаты, сел напротив него в кресло, опустил на его плечи свои руки, направил свой взгляд ему твер­до в глаза и сильно затрясся. Дрожь постепенно ослабевала, и Распутин успокоился. Потом он вскочил и крикнул на него: «Пошел, мальчишка! Ступай домой, иначе я тебя выпорю». Маль­чик вскочил и побежал домой».
Подобных рассказов существует множество. Сравните их с повествованиями о чудесах Царственных мучеников и других святых. Можно ничего больше не добавлять, разница очевидна. По этой причине, видимо, почитатели Распутина публикуют из них только то, что может сойти за доказательство его святости. Все па­тологические подробности они намеренно опускают.
Все знают, сколько в Церкви было попыток соединения магии с христианской святыней, начиная с Симона волхва и кончая мно­гочисленными так называемыми бабками, «целительницами», экс­трасенсами, которые соединяют молитву перед иконами с загово­рами; говорят, что у них есть благословение священников и архи­ереев и т. д.
Приводя случаи исцелений, дочь Распутина ссылается на сви­детельство следователя комиссии Временного правительства Руд­нева: «Распутин, несомненно, обладал в сильной степени какой-то непонятной внутренней силой в смысле воздействия на чужую психику., род гипноза».
А вот очень яркий пример прозорливости Распутина о Пер­вой мировой войне. Здесь также раскрывается, какой силой он дей­ствовал. Он послал две телеграммы Государю, умоляя не начинать войны, говоря, что иначе «все будет кончено — для России и для них». (Известно, что Россия вступила в войну для защиты православного сербского народа, которому грозило уничтожение.)
Как свидетельствует А. А. Вырубова, Государь разорвал эти те­леграммы и стал холодно относиться к Распутину.
Заметим, что высказывания Распутина о войне носят чисто сектантский характер. Он считал войну «нарушением Евангель­ских заветов»: «Воевать вообще не стоит: лишать жизни друг друга, отнимать блага жизни, нарушать завет Христа и преждевременно убивать собственную душу. Пусть забирают друг друга немцы и турки: это их несчастье и ослепление, а мы любовно и тихо, смо­тря в самих себя, выше всех станем». Он верил, что «Царство Бо-жие существует во всех людях, поэтому войны считал насмешкой над Божией волей, безумием, попыткой обратить Господа против самого себя».
Между прочим, совершенно неслучайно с такой настойчиво­стью хлопотал Распутин об освобождении своего сына от призыва в армию во время войны. Интересно замечание следователя Соко­лова, что «предупреждение» Распутина было типичным выкриком большевика-дезертира.

 

Так сам Царь-мученик Николай II показывает, насколько принципиально неправославным является миропонимание Распу­тина. Кто был прав — Государь, который, исполняя долг православ­ного Царя, пошел на страшную, непонятную для обычного нехри­стианского понимания жертву, или Распутин, который прагматиче­ски-мистически увидел внешний исход войны? Разумеется, Царь не искал этих скорбей ни для себя, ни для России. Но он был подлин­но «нищим духом», и потому с верой в Промысел Божий исполнял свой христианский долг.
Высота подвига Царя (об этом говорит святитель Николай Велимирович) открывает путь святости для бесчисленного сонма но­вых мучеников Российских, а значит, и подлинного, неложного спа­сения. В конце концов, это единственный смысл истории России.
А внешнее благополучие ценой предательства православных братьев скоро — уже тогда — привело бы Россию к той интеграции с Западом, которую мы наблюдаем сегодня, и которая означает полное уничтожение всякой духовности и нравственности.
 
 Источник: «Последнее оружие». Протоиерей Александр Шаргунов, Москва, изд. «Русский Дом», 2005 г., стр.250-252