Актуальные вопросы

Вихрь называется «суета». Как воронка, он поглощает время, отпущенное нам для обретения вечности. Ни уговоры, ни увещевания, ни мольбы не помогут вырвать человека из этого бешеного водоворота. Всё это просто не действует. Потому что воронка, однажды захватив, затягивает всё дальше и дальше в пустоту, в бездну, которая до поры до времени незаметна. И когда бездна обнаружится во всей своей безнадёжности и пустоте, будет поздно.

Когда посмотришь вокруг себя, с болью в сердце видишь: люди становятся все более нетерпимыми, бессострадательными. Причины, породившие это явление, многообразны: экономические неустройства, роскошь немногих и обнищание большинства, низкий уровень культуры и нравственности, конфликты на межнациональной почве, неуверенность в завтрашнем дне. Из-за пустяков возникают ссоры, на первого встречного обрушиваются обиды и раздражение.

В этом году Патриарх пригласил на Страстную и на Пасху в Москву делегацию молодых христиан из Европы, их принимал, в том числе, и наш приход. В самом деле, трудно найти другой способ всего за несколько дней показать человеку глубину, красоту и мощь русского Православия. Да мы и сами сознаем: много у нас всяких неурядиц, но когда подходит Страстная и мы собираемся в храмах, вспоминая спасительные страдания, когда готовимся встретить Воскресение - тут высшая точка нашего христианства, и собирает нас, конечно, богослужение.

Ответы протоиерея Владимира Чувикина, ректора Перервинской духовной семинарии, на вопросы интернет-портала «Православие.ru»

«А мне одна женщина добрая посоветовала… – так начинаются обыкновенно рассказы, повергающие священника в печаль. – Да нет, она ничего плохого не делает, – отвечают торопливо на предваряющий беседу скорбный вздох, – У неё и иконки дома, и кресты. Она молитовкой лечит. Хорошая женщина…»

Мировая война потому и названа мировой, что прямо или косвенно охватывает все континенты, стремится охватить оба полушария без остатка. Наш евразийский ум неплохо ориентируется в событиях, произошедших на европейском театре военных действий. То, что происходило в Африке, нам интересно в меньшей степени, а то, что случалось, скажем, в Океании или Меланезии, совсем не врезается в память, поскольку прямо нас не касается.

Пришел человек к священнику и говорит: «Я хочу креститься, но ходить в храм и молиться я не буду».

Мало ли чудаков на свете? Некоторые даже себя как «православных атеистов» идентифицируют. Отсюда и странные просьбы. Но священник сегодня должен быть ко многому готов. Да и сам проситель еще не знает, что он будет, а чего не будет делать после крещения, – он лишь заранее пытается обезопасить себя от будущей «чрезвычайной религиозности». Этакая психологическая защита, не более.