Духовная жизнь

Большинство родительских вопросов к священнику – это вопросы о том, как научить ребенка исповедоваться, молиться, как часто его водить на богослужение и причастие, как готовить к причастию. И на все эти вопросы нельзя ответить односложно. По мнению автора статьи, в процессе решения проблем религиозного воспитания детей ключевую роль играет современная реальность внутрисемейных отношений. Пониманию этой реальности способствует приводимая протоиереем Георгием Крыловым типология православных семей.

Пост начинается с евангельского чтения об изгнании праотцов наших с обителей райских. За прошедший год забредаем и мы в страну житейскую дальнюю, где о Боге вспоминается лишь пред тем, как спать лечь, да когда заботы с болезнями одолеют. Надобно возвращаться, вовремя преодолеть расстояние, что бы успеть к Воскресению.

Любой человек, даже мало знакомый с православным богослужением, приходя в храм во время Великого поста, понимает, что богослужение Церкви в этот период значительно отличается от службы в любое другое время года. И дело не только в том, что изменился цвет облачения священнослужителей, что храм не освещен ничем, кроме свечей и лампад, что в церкви больше читают, чем поют, и сами распевы сменились на более строгие, минорные. Изменились и внешний строй, и внутреннее настроение богослужения.

Что происходит Великим постом в жизни Церкви в целом и в жизни каждого человека? Что может сказать постовое богослужение молящемуся человеку о нем самом? С этими вопросами мы обратились к Митрополиту Саратовскому и Вольскому Лонгину.

Есть у Чехова рассказ под названием «Пари». Суть происходящего в рассказе заключается в том, что на одной вечеринке между людьми возник спор об уместности смертной казни. Одни говорили, что она необходима, другие – что она непозволительна и должна быть заменяема пожизненным заключением. Раздался также и голос некоего студента, который сказал, что с нравственной точки зрения убийство и пожизненное заключение одинаково ужасны, но что он бы, в случае выбора, согласился бы на пожизненное.

После Своего Крещения Христос удалился в пустыню ради поста и молитвы, и как сказано в Мф 4:1, «для искушения от дьявола». Таков был Его путь к спасению мира: взять на Себя грехи мира, будучи (и оставясь) безгрешным, и при этом идти путем всех людей - но и Своим, и встречать искушения. Это нелегко себе представить, поэтому и нужно постоянно вчитываться в слова Благой Вести. Выдержав 40-дневный пост, Иисус «напоследок взалкал». Тут полезно уяснить, что Он испытывал, как это называется, дозволительные страсти: голод и жажду, усталость, сонливость; мерз и страдал от жары. А также шутил, огорчался, плакал и гневался. Заметим, что как-то так сложилось, что именно против этих страстей часто бывает направлено острие аскезы, в то время как более серьезные вещи остаются почти без внимания: мы стараемся не есть - и гордимся этим, а ведь гордыня гораздо хуже утоления голода (об обжорстве речи нет). Да, кстати, на усложненном языке дозволительные страсти называются также неукорительными, а вот кто-то не может удержаться, чтоб не укорить ближнего за то, что тому есть (пить, спать) хочется. А уж если попросишь не оскорблять...

Беседы схиархимандрита Авраама (Рейдмана) с сестрами Ново-Тихвинского женского монастыря и братией мужского монастыря замечательны своей практической направленностью. Просто и ясно, на конкретных примерах отец Авраам объясняет сестрам, как воплотить возвышенные евангельские истины в повседневной жизни.

Чем она была примечательна, эпоха Олимпиады-80, «борьбы за мир» и поспешного достраивания БАМа, начатого еще сталинскими зэками? Назрел подспудный, внешне малозаметный, но при этом колоссальный конфликт интеллигенции с властью, с режимом. Интеллектуалы, неспособные вписаться в систему, или уже целенаправленно этой системой отвергнутые, уходили в дворники, сторожа, кочегары и могильщики. Кто-то уходил в тюрьмы и лагеря. Кто-то продолжал жизнь внешне благополучную, лояльную, но мучился раздвоенностью, и это приводило к депрессии и алкоголизму…

По-разному складывались судьбы тогдашних инакомыслящих, и разного они хотели. Кто-то был готов отдать жизнь за одни только политические свободы, за ценности «цивилизованного мира». А кто-то, признавая важность свободы в политическом, гражданском смысле этого слова, искал, тем не менее, свободы иной — непреходящей, неотъемлемой. Из первых получались борцы — бывало, что и железные. Вторые становились источниками любви, веры и надежды.

И с чего начать с ними бороться, рассказывает протоиерей Георгий Бреев, главный духовник Москвы, настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском.