ПАСТЫРСТВО. Единое. Злое. Доброе. Архиепископ Иоанн (Шаховской)

Сколько бы ни было на земле или на небе пастырей, всегда остается Один Неизменный Пастырь. Сколько бы ни было церквей в мире, всегда остается Одна Церковь, Православная, право-славящая Христа, непричастная никакой слабости или скверне.

Пастырем же на земле, как на небе, может быть лишь знающий Единого Пастыря.

“Господь - Пастырь мой, и я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня по водам тихим. Подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною...” (Пс. 22).

“Как пастырь Он будет пасти стадо Свое; агнцев будет брать на руки, и носить на груди Своей, и водить дойных” (Им. 40,11).

“Вот, Я Сам отыщу овец Моих и осмотрю их. Как пастух поверяет стадо в тот день, когда находится среди стада своего рассеянного, так Я пересмотрю овец Моих и высвобожу их из всех мест, в которые они были рассеяны в день облачный и мрачный... Буду пасти их на хорошей пажити, и загон их будет на высоких горах Израилевых; там они будут отдыхать в хорошем загоне и будут пастись на тучной пажити - на горах Израилевых. Я буду пасти овец моих и Я буду покоить их, говорит Господь Бог. Потерявшуюся отыщу, и угнанную возвращу, и пораненную перевяжу, и больную укреплю, а разжиревшую и буйную истреблю; буду пасти их по правде” (Иезек. 34,11-16).

Всякий причастный пастырскому труду знает, как радостно встречать среди мира затерянных, но упасенных рукою Пастыря верующих. Эти души встречаются на разных перекрестках жизненных дорог и в тиши полного уединения. Казалось бы, никто не затрагивал их, никто не посягал на то, чтобы пленить их в духовный плен, ни один пастырь земной не приближался к ним, имея в виду их спасение, и никогда они от человека не слышали слов духовного ободрения. А между тем они духовно цветут, растут, проясняется их путь веры, отчетливее становятся им истинные дороги жизни. Иногда эти люди не только не получают никакой помощи от человека в течение жизни своей, но, как бы все вокруг мешает им, соблазняет, совращает с пути... А они все же цветут, и ничем не соблазняются, светят небесным огнем, просвещая окружающую тьму. А случается и более того: те пастыри и наставники земные, которые посланы поддержать и ободрить душу, - отталкивают ее от благодатного света, учат словом или жизнью своей не тому, чему учил Господь Иисус Христос. Этот соблазн нередко начинается с раннего детства, когда в доме своем не видит ребенок Света Христова. Но Господь ведет его душу, соглашающуюся на небесное руководство. И если согласилась душа на это внутреннее, тонкое, совместное руководство, на это постоянное горение сердца, стремящегося к свету и в страдании отталкивающего тьму, - никто не похитит ее из руки Господней. И сбывается слово: “Овцы Мои слушаются голоса моего (в глубине сердца говорящего и к свету небесномувлекущего), и Я знаю их, и они идут за Мною... Никто не похитит их из руки Моей” (Иоан., 10, 27-28).

Только тот может быть пастырем и вести людей в жизнь вечную, кто сам знает Пастыря, и кого Пастырь знает. ”Я есмь Пастырь добрый, и знаю Моих и Мои знают Меня...” (Иоан. 10, 14). Таково первое условие пастырства.

У пророков написано : “И будут все научены Богом”. ”Всякий, слышавший от Отца и научившийся, приходит ко Мне” (Ис. 54, 13, Иоан. 6, 45).

“Бог мира воздвиг из мертвых Пастыря овец великого кровью завета вечного, Господа нашего Иисуса Христа” (Евр. 13, 20).

Если казалось, и теперь еще часто, во многих случаях кажется, что народ на земле “не имеет Пастыря” (“они были, как овцы, не имеющие пастыря”...), то это означает, что Пастырь, стоящий около этого народа, либо не замечается, либо отталкивается народом...Однако он остается Пастырем.

Как Господь есть Спаситель всех человеков, а наиболее верных (1 Тим. 4, 10), так Он есть Пастырь всего человечества, наиболее же верных, т.е. слушающих Его, верящих Ему и идущих за Ним.

“Овцы Мои слушаются голоса Моего и Я знаю их, и они идут за Мною”... Таковы взаимоотношение Пастыря и овец Его стада, Его двора.

Есть овцы не Его двора, и есть овцы другого Егодвора: ”Есть у Меня и другие овцы, которые несего двора: и тех надлежит Мне привесть, и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь”(Иоан. 10, 16). Есть овцы, не ходящие за Пастырем своим, еще не принадлежащие к видимому Его двору, однако они все же Его овцы. Какое утешение для многих, тревожащихся за участь народов и душ, не находящихся в видимой человеческими глазами ограде Церкви. И какое предупреждение для всех, находящихся в этой видимой ограде. Первые сейчас не сего двора (не от православия и даже, может быть, не от христианства), но все они, кто живет совестью и духом Корнилия Сотника, придут к Нему и возлягут у Его ног... Некоторые же из “сего двора”, - из ограды видимой Церкви Апостольской, могут быть изгнаны вон, как фарисеи (за гордыню духовную) и как саддукеи (за неверие).

Бл. Августин говорит, что Церковь земная подобна неводу, находящемуся в море. Не все рыбы, которые сейчас в нем, будут вытащены на берег (Царствие Божие ); и некоторые рыбы, которых сейчас нет в неводе, попадут в него.

Не всякий, кто думает, что идет за Единым Пастырем, в действительности идет за Ним; и не всякий, кто не идет, действительно не идет.

Такие даже гонители Его, как Савл, ближе к Нему, чем такие почитатели, как Анания и Сапфира (Деян. 5).

Истинный, Единый Пастырь не имеет лицеприятия, и не смотрит на то, записан или не записан человек людьми в Его стадо. Он имеет книгу Жизни и Сам записывает туда души человеческие, и никто, кроме Него, не может прочесть этой книги, ни даже открыть ее ( Откр. 5, 3-4).

ЗЛОЕ ПАСТЫРСТВО

Если на Моисеевом седалище, огражденном стеною Закона, сели книжники и фарисеи (Мф. 23, 2), то тем более они могли сесть на седалище Единого Кроткого Пастыря и именем Его начать неправо править слово Его истины...

Это случилось в мире. Волки вошли в стадо Пастыря и стали разгонять его овец, и до сих пор разгоняют, разместившись по церквам и народам.

Лже-пастырство есть самый болезненный бич, уязвляющий Пречистое Тело Христово. Никакие грехи человеческие не могут быть сравниваемы с грехом лже-пастырства.

Отец лже-пастырей есть дьявол, по слову Христову: “Ваш отец дьявол” (Иоан. 8, 44).

Всякий, кто не имеет духа Христова, благоухания евангельского, горения апостольского, тот и не Его (Рим. 8, 9), а кто не Христов, то чей же?

Ложные пастыри, свою волю (а не волю Христову) творящие, ходящие вслед своих страстей и похотей, суть бич Церкви. Борьба с лже-пастырями трудна, ибо вырывая их, въевшихся в святое тело Церкви, ранится тело. Но борьба с ними нужна - молитвой и действием.

И особенной ответственности подвергаются архипастыри, “скоро возлагающие руки” (1 Тим. 5, 22).

Огненные, страшные слова изрекают Божьи Уста чрез пророков на пастырей, не пасущих Божьего стада, не служащих Единому Пастырю. Пророки описывают не только полное равнодушие пастырей к делу пастырства, но и преступность их.

На войне враг стремится более всего овладеть начальниками армий, проникнуть в штаб, в управление войсками, дабы изменой одного человека произвести большее опустошение в рядах противника, чем победой на открытом поле сражения. И в духовной войне, враг, противостоящий Пастырю, изощряет все усилия, дабы овладеть пастырями Церкви: прежде всего - епископами, священниками, клириками, монахами; далее - учителями, писателями, начальниками государств, родителями, воспитателями... дабы чрез них парализовать силу Церкви Господней и наиболее удобно совершить гибель человечества.

Пробравшись на священную кафедру, враг может произвести в стаде большее опустошение, чем воинствуя в союзе воинствующих безбожников или чрез декреты безбожного правительства. Развалить внутри - его цель... И вот он подбирается не только к спящим, но и к дремлющим пастырям, и овладевает их чувствами, словами и действиями, дает им свой дух,- дух, от которого духовно погибают люди, переставая верить в святое.

Врагу нужно, чтобы “соль перестала быть соленой” (Мф. 5, 13), чтобы христиане потеряли дух Божий, пастыри потеряли Единого Пастыря (Ин. 10, 16).

В священнике одинаково страшно: бросающееся в глаза его беззаконие, соблазняющее многих, - и незаметное для глаз безразличие, равнодушие к делу Христову, теплохладность (Откр. 3, 16), при которой священник (незаметно даже для себя) становится на место Божие и служит себе, а не Богу. Исполняет форму, букву пастырского служения, не имея содержания, духа пастырского, не входя в дело, совершаемоев мире ЕдинымПастырем.

“Священники не говорили: “Где Господь?” - так рисует Слово Божие равнодушие священников, - и учителя закона не знали Меня, и пастыри отпали от Меня” (Иер. 10, 21).

“Множество пастухов испортили Мой виноградник, истоптали участок Мой; любимый участок Мой сделали пустой степью, - сделали ее пустыней, и в запустении он плачет предо Мною; вся земля опустошена, потому что ни один человек не прилагает этого к сердцу” (Иер. 12, 10-11).

“Горе пастырям, которые губят и разгоняют овец паствы Моей! говорит Господь” (Иер. 23, 1).

“Рыдайте, пастыри, и стенайте, и посыпайте себя прахом, вожди стада, ибо исполнились дни ваши для заклания и рассеяния вашего, и падете, как дорогой сосуд. И не будет убежища пастырям и спасения вождям стада” (Иер. 25, 34).

“И было ко мне слово Господне: сын человеческий! изреки пророчество на пастырей Израилевых, изреки пророчество и скажи им, пастырям: так говорит Господь Бог: горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! не стадо ли должны пасти пастыри? Вы ели тук и волною одевались, откормленных овец закалали, а стада не пасли. Слабых не укрепляли и больной овцы не врачевали, и пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не искали, а правили ими насилием и жестокостью. И рассеялись они без пастыря, и, рассеявшись, сделались пищею всякому зверю полевому. Блуждают овцы мои по всем горам и по всякому высокому холму, и по всему лицу земли рассеялись овцы Мои, и никто не разведывает о них, и никто не ищет их. Посему, пастыри, выслушайте слово Господне. Живу Я! говорит Господь Бог; за то, что овцы Мои оставлены были на расхищение, и без пастыря сделались овцы Мои пищею всякого зверя полевого, и пастыри Мои не искали овец Моих , и пасли пастыри самих себя, а овец Моих не пасли, - за то, пастыри, выслушайте слово Господне. Так говорит Господь Бог: вот Я - на пастырей, и взыщу овец моих от руки их, и не дам им более пасти овец, и не будут более пастыри пасти самих себя, и исторгну овец Моих из челюстей их, и не будут они пищею их ...” (Иез. 34).

Чем святее место, тем ужаснее мерзость запустения на нем. И т. к. самое святое на земле место есть Святая Православная, на Камне - Христе основанная и на апостолах и свв. отцах - сынах и братьях Христовых (Мф. 12, 50) - утвержденная Церковь, то в ней легче всего (как это ни странно, на первый взгляд) произвести опустошение врагу.

Всякое священнодействие есть великая духовная реальность, воплощение Духа Истины. Как таковое, оно никогда не бывает “нейтральным”, но несет либо Вечную Жизнь, либо вечную смерть. Внешнее, формальное, бездушное пользование священными предметами, действиями и словами, рождает и накапливает в мире смертельную отрицательную энергию. Человек, износящий ее, делается слугой антихриста. Украшенному золотом и высокими санами, но не имеющему покаянного горения сердца, любви и молитвы, поистине можно сказать словами Апокалипсиса: ”Ты думаешь, что ты богат... а ты нищ и слеп и наг. Постарайся купить у меня золото, огнем очищенное” (Откр. 3, 17-18).

Очищающее огненное бедствие постигло Русскую Церковь. Глубину Промысла Господня исчерпать невозможно. Но бедствие постигает людей ради их спасения, и Господь открывает зрение грехов человеческих, вслед за ниспосланием спасительного бедствия.

Конечно, весь православный народ ответственен как за падение православия в людях, так и за отпадение от православия многих душ. Но более всего ответственны те, которые знали больше, чем знал простой народ. Эти люди суть священники: архиереи, иереи, дьяконы.

Поставленные от Господа Иисуса Христа быть посредниками меж Ним - Единым Пастырем - и овцами Его стада, они, в большинстве своем, оказались стеной меж Светом Христовым и народом. “Бог будет бить тебя, стена подбеленная!” - пророчески воскликнул апостол Павел архиерею (Деян. 23, 3). И действительно, как этот архиерей, так и многие другие в истории церквей и народов были “стенами подбеленными”, подкрашенными, благообразными ( по внешнему виду своему) стенами меж Богом и Божьим народом.

Похищая ключ разумения, они “сами не входили и других не пускали“ (Мф. 23, 13). Оцеживая комара обрядности и формализма, они поглощали верблюда Христовой правды и милости, простоты и смирения.

Не жить по своей вере хуже, чем жить по своему неверию. Никакой безбожник не может принести Церкви христовой столько вреда и внести такое опустошение в ограду Церкви, сколько злой, корыстолюбивый иерей, которому дана и от которого не отнята страшная благодать свершения таинств и ношения священной одежды. Это они, эти иереи и епископы будут на Суде говорить Господу: “Господи, не от Твоего ли имени мы пророчествовали и многие чудеса творили? (Мф. 7, 22-23). А Господь Кроткий скажет им: “Отойдите от Меня, делатели неправды”.

Такими “делателями неправды” являются все священнослужители, которые Христово благодатное пастырство подменяют безблагодатным жречеством. Служение народу - господством над народом. Которые смотрят не на худых, а на жирных овец, которые радуются не грешникам кающимся (Лк. 15, 7-10), но праведникам, не имеющим и не чувствующим нужды в покаянии, если эти праведники обильно поддерживают земную жизнь пастыря-жреца, свершающего священнодействия Церкви, как языческий ритуал, без веры, милосердия, любви, сердечной молитвы, служения Богу в Духе и Истине.

Православная церковность со всеми священнодействиями и правилами ее, есть великое поле духа и возрастающая сила жизни для тех, кто имеет волю и призвание к истинному пастырству. Но эта же дивная церковность делается камнем не только преткновения, но и падения для всякого, кто к ней приступит не в духе Христова Священства и Христова Царства.

Очищая золото, огонь Божьих Таинств сожигает солому...

Слабой душе человеческой легко увлечься подобием священства, внешним совершением “обрядов”, музыкальностью пения, красотою слова и убранства - всем укладом, всей телесностью Церкви, которая не будучи одухотворена и одушевлена Духом Христовым, делается кощунством, представляет собою мертвое, невоскресшее Тело Христово... Здесь - беззаконие, имеющее свою тайну (Откр. 7, 5). И это поистине та “мерзость запустения, реченная пророком Даниилом, стоящая где не должно (читающий да разумеет)”, о котором говорил Спаситель, и которая до сих пор не позволяет многим принять Его Свет.

Недостойные пастыри теряют власть сами совершать таинства. Они бывают невидимо связаны ангельской рукой, которая и свершает Святое Приношение верующих.

Святейшее Таинство Евхаристии попирается и оскверняется не одними “волхвующими” (ради которых Церковь перестала давать Св. Причастие в руки мирян), но и недостойными священнослужителями, которые и в жизни своей, и во время предстояний церковных не имеют ни веры, ни воли быть в Господе, и чтобы Господь был в них.

Это - жречество безблагодатное, о котором Св. Иоанн Златоуст сказал в словах: “ не мню многих иереев быть спасенными”. Это - “профессионализм”, профанация святыни. Жизнь и Слово Божие открывают с ужасающей реальностью, что пастыри подчас становились не только ниже уровня пастырского, но и человеческого.

Не приняв Единого Пастыря, могли ли они быть пастырями? Не переживая предстояний Лицом Божьим за себя, могут ли они предстоять за других?

Народ, освящаясь по вере своей, от священнодействуемых ими Таинств, омрачался, видя их жизнь, входя в соприкосновение с их интересами.

Мало в мире душ, просвещенных духом Христовой мудрости, которые видя, соблазн в священнике, не соблазняются о Христе, не искушаются о Церкви, но еще горячее проникают ко Христу, еще пламеннее любят Его Церковь, и с большей ревностью стараются служить Тому, измену Кому видят пред собою.

Большинство “верующих” от малейшего соблазна колеблется в вере, не только в Церковь, но даже в Бога, в его силу и власть. Эти люди бывают легки на отход от Церкви. Это - “младенцы в вере”. Нельзя строго судить их. Надо им помогать, их оберегать.

Оттого поистине, “кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской” (Мф. 18, 6).

Священство есть великая сила освящения (“водоем благодати”, по выражению о. Иоанна Кронштадского), но оно может быть и великой силой соблазна в мире.

Злое пастырство могут осуществлять и те, кому дается хоть какая - либо власть над человеком: родители, опекуны, руководители, правители, начальники, учителя, воспитатели, ученые, врачи, писатели, доктора, журналисты, артисты... Каждый в своей сфере, не просвещенный светом Христовым, бывает проводником дьявольской лжи, гонителем Правды Божьей в мире и в человеке.

Царство “второй смерти” (т. е. духовной - Откр. 20, 14) так же прозелитирует, как и царство Жизни, - даже гораздо более настойчиво, ибо грубо и дерзко. Вторая смерть имеет множество слуг в мире, сознательных и бессознательных. Если бы земле были оставлены только ее земные проповедники, давно бы земля обратилась в ад. Но - первым Благовестником земли дал Творец Себя Самого, в лице сына Своего Единородного, и Он, Агнец закланный ради этого прежде всех веков, Распятый при Понтии Пилате и при священниках-пастырях Анне и Каиафе, Сам благовествует в мире Свою Истину. И никакие шопоты и крики зла в мире не могут заглушить Его голоса, умалить Его любви.

Любовь Божия как Свет Солнца, падает на все человечество, и если некоторые убегают от животворного солнца, в свои мрачные и сырые подвалы мысли и чувств, - разве повинно в том Солнце Правды, сияющее “над злыми и над добрыми”?

Некоторые признаки ложного пастырства:

1. Корыстолюбие, практический материализм, обуславливание молитвы или Таинств денежным вознаграждением, что есть грех и извращение Царства Божия.

2. Помпа, пышность, театральность... Ангел предупредил Св. Ерму о ложных пастырях словами: “Смотри, Ерма, где помпа, там и лесть”, - т. е. ложь пред Богом. Православное богослужение не “пышность”, не “театральность”, но молитвенно-благоговейная символическая реальность, пение Богу голосом, красками и движением - отдача Богу всей плоти этого мира. Лишь чрез горящее любовью к Богу и к людям сердце православная символика находит свое право на истину, становится действительностью небесной.

 3. Заискивание перед сильными, богатыми. Пренебрежительное отношение к бедным и незаметным людям.“Зрение на лица”.

 Боязливость и ложная кротость перед обличением греха сильных мира сего. Гневливость и грубость в отношении людей безответных и зависимых”.

4. Проповедование в храме каких-либо земных ценностей и высот; увлечение вне храма каким-либо косвенным делом или идеей в ущерб прямому пастырскому делу врачевания душ и приведения их к Единому Пастырю. Неблагоговейность в храме.

5. Искание себе славы и чести, тщеславие. Признаки атеизма: “Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от единого Бога, не ищете?” Признаки веры пастырской: “Кто ищет славу Пославшего Его, Тот истинен и нет неправды в Нем” (Иоан. 5, 44 и 7, 18).

6. Нерадение о душе человеческой... “Наемник не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их, а наемник бежит, потому что наемник и не радит об овцах” (Ин. 10, 12-13).

ДОБРОЕ ПАСТЫРСТВО

Это - прежде всего - “служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение” (Евр. 1, 14).

Господь творит “ангелы своя духи, и слуги своя пламень огненный” (Пс. 103).

Все Откровение полно явлений общения неба с землей. Как видел Иаков, ангелы “восходят и нисходят”... постоянно приоткрывается видение ангелов, слуг Божиих, пастырей, учителей, руководителей, вестников, воинов. Во сне и наяву, при различных обстоятельствах открывается ангельская помощь и свидетельствует, что “двенадцать легионов ангелов” непрестанно готовы ринуться на землю и встать на защиту Имени Христова, Единородного и Возлюбленного (увы, не всеми людьми) Сына Божия и Сына Человеческого.

Каждый человек окружен бесплотными силами и к каждому посылаются невидимые ангелы-хранители, говорящие в глубинах чистой совести (в оскверненной совести теряется голос неба) о спасении человека, указывающие ему шаг за шагом путь, среди трудных - внешних и внутренних - обстоятельств на земле.

Ангелами-хранителями являются не только не жившие на земле духи, но и души умерших для земли праведных людей, коих малая часть канонизована Церковью для призывания, исповедания и утверждения связи между небом и землей (а не ради доставления земной славы святым небожителям, которые таковой славы не ищут и более страдают от нее, чем радуются ей... единая их слава-радость - прославление в людях Господа Иисуса Христа, в Пресвятой Троице; этому прославлению они служат, ему предали себя до конца). Акафист “Святому Ангелу, неусыпаемому хранителю человеческой жизни” во всех строках раскрывает сущность ангельского служения. По этому акафисту каждый земной пастырь может научиться духу своего пастырского служения.

Во всем, кроме бесплотности и неудободвижимости ко греху, подобны небесным духовным руководителям и учителям учителя земные, пастыри, истинно учащие людей вечному “единому на потребу”, единственно необходимому для вечности. Таковы прежде всего пастыри, принявшие апостольскую благодать через возложение рук. Епископы, пресвитеры и диаконы, причем последние поставлены в Церкви Божией не исключительно для храмового молитвословия, но и для помощи иерею в благовествовании и свидетельстве истины. Клирики также не только являются рипидоносцами, чтецами и певцами, но в той же мере свидетелями веры, апологетами Церкви как в своей собственной жизни, так и в умении защитить веру правую пред людьми, в умении привлечь равнодушных и неверных. На это столь же, сколь и на молитву, получают они благодать хиротесии.

Учителем является и всякий христианин, ибо, по слову апостола, он должен быть всегда готов “дать ответ о своем уповании с кротостью и благоговением”. Поступки веры, даже если делающий их безмолвен, всегда учат.

Но особенно являются учителями и несут за то ответственность родители в отношении детей своих, правители в отношении подсудимых, начальники в отношении подчиненных. В широком смысле учителями являются художники, писатели, композиторы, профессора университетов. По мере их известности увеличивается их нравственная и духовная ответственность пред Богом, ибо действия или слова известного человека назидают или соблазняют многих.

В православной культуре жизненной пастырство должно стоять на верху пирамиды учителей - распространителей света Христова в мире, передатчиков Божественной мудрости в мир.

Но для того, чтобы стать настоящей солью для мира, всех его слоев, священство не должно быть кастой, сословием: пастырей Церкви должен давать всякий социальный слой. Это - внешнее условие, добываемое Русской Церковью сквозь огонь великих испытаний. Внутреннее же условие, гораздо более существенное, то, что священник должен быть духовно выше своей паствы. Бывает (и нередко), что пастырь не только не возводит пасомых к небу, но принижает их еще более к земле.

Пастырь не должен быть “обмирщенным”. Излишество в еде, питье, сне, ведущее к праздной болтливости, игра в карты и разные другие игры, посещение развлечений, занятие политическими злободневными вопросами, вхождением в какую-либо партию или светский кружок, все это - невозможные явления в жизни пастыря. Пастырь должен быть светло-беспристрастен ко всем людям, судить о них лишь духовным, евангельским оком. Вмешанность пастыря в какие-либо мирские земные объединения, даже самые благородные для мирского человека, но где кипят человеческие страсти, делает пастыря из духовного - “душевным”, земным, заставляет судить о людях превратно, пристрастно, ослабляет остроту зрения духа и даже окончательно ослепляет.

Сила евангельской необмирщенности (“в мире, но не от мира”) должна быть присуща всякому пастырю и его помощникам клирикам. Лишь необмирщенность, несвязанность пастыря ни с какими ценностями земными, как материальными, так и идейными, может сделать пастыря свободным во Христе. “Если Сын освободит вас (от всех призрачных и временных ценностей земли), то истинно свободны будете” (Ин. 8, 36). Пастырь, как призванный освобождать души для Царствия Божия, должен быть прежде всего свободен сам от власти мира, плоти и дьявола.

Освобождение от мира. Стояние вне всяких земных партийных организаций, над всякими светскими спорами. Не только формально, но и сердечно. Беспристрастие к людям: знатным и униженным, богатым и бедным, молодым и старым. красивым и безобразным. Зрение на бессмертную душу во всех случаях общения с людьми. К пастырю должен быть легок приход человека всяких убеждений. Пастырь должен знать, что враг бесплотный воспользуется всякой его земной, не только греховной, но и житейской связанностью, чтобы ранить его, ослабить его работу, отвратить от его молитвы, от его исповеди людей противоположных или несходных убеждений. Эти люди будут, конечно, сами виновны, что не сумели посмотреть на пастыря поверх его человеческих убеждений, но пастырю от сознания не только его виновности будет не легче, ибо поставлен он не для сильных духом, а для слабых, и должен все сделать, чтобы помочь всякой душе прийти к очищению, к Церкви... Многое, что можно для мирянина, - греховно для пастыря.

Цель пастыря - быть действительно “отцом духовным”, вести всех людей к Единому Отцу Небесному; и он, конечно, должен сделать все, чтобы поставить себя в условия одинаковой близости ко всем и всех поставить одинаково близко к себе.

Освобождение от плоти. Если духовное понятие “плоти”, ”плотяности” означает не физическое тело, а перевес плотской жизни над духовной, порабощение человека стихиями тела своего и “угашение духа”, то, конечно, необходимо освобождение и от плоти, сколь и от “мира”.

Священник не должен быть явным аскетом, очень строгим воздержником. Подобное состояние испугает многих и отвратит от духовной жизни. Бесплотный враг пугает людей “духовной жизнью”, смешивая в их сознании “духовную жизнь” с “ умерщвлением своего тела” и подобными страшными, невыносимыми для простого мирянина понятиями. И - человек отвращается от всякой духовной жизни, испуганный призраком “аскетизма”. Оттого, священник не должен казаться (и еще меньше конечно - выказывать себя!) строгим аскетом. Чувствуя это, некоторые иереи впадают в другой грех: под видом смирения и смиряния себя пред людьми, “невыделения себя” из среды других, расслабляют и убивают себя невоздержанием и даже внутренне (а то и внешне) тщеславятся таким своим “смирением”. Это смирение есть, конечно, призрачное, и совсем не смирение. Это - лукавство. Отложив лукавство, надо скромно пользоваться благами земли, необходимыми для жизни.

Истинная духовная жизнь пастыря и его молитвенность сами укажут ему меру воздержания. Всякий излишек моментально отражается на внутреннем состоянии духовного человека стремящегося, быть всегда молитвенным, легким, удободвижным к добру, свободным от темных, двоящихся и давящих мыслей, неизменно облегчающих душу от воздержания в питии, пище и сне.

Певец за 6 часов до выступления своего перестает есть, чтобы быть “легким” и чтобы голос звучал легко. Борец наблюдает строго за режимом своим и , укрепляя тело, следит за тем, чтобы не отяжелить его. Вот правдивый, жизненный, медицинский аскетизм - условие здоровья и самой полной жизнеспособности.

Как же пастырю - и вообще всякому христианину - не пользоваться этим аскетизмом, когда он более, чем земной борец, является непрестанным борцом с самим собою, со своею греховностью и с невидимым бесплотным врагом, хорошо охарактеризованным апостолом Петром и пользующимся малейшей оплошностью или невнимательностью человека - тем более иерея. Духовный опыт - лучший учитель борьбы с телом ради блаженной и святой свободы от страстей.

Освобождение от дьявола. “Сей род ничем не исходит - только молитвою и постом” (Мф. 17, 21).

Пост есть воздержание для живущего в миру. Сущность поста не определяется внешними нормирующими узаконениями Церкви. Церковь лишь намечает пост и определяет, когда о нем особенно надо помнить (среда и пятница, 4 годовых поста и т. д.). Каждый должен сам для себя определить размеры поста, чтобы тело получало свое и дух возрастал, находясь в равновесии в мире. Этот мир (“Мир оставляю вам, мир Мой даю вам, не так, как мир дает, Я даю вам” - Иоан. 14, 27) есть место, недосягаемое для лукавого. Злой дух, лжец и разбойник духовный, стремится прежде всего вывести человека из равновесия, ”возмутить” его, “расстроить”. Когда ему удается нарушить кристальность вод души, поднять ил со дна души чрез какое-либо искушение или наваждение - чаще всего - чрез другого человека, тогда в сей “мутной воде” души враг начинает делать свой улов, толкать человека, ослабленного страстью (гнева, похоти, зависти, стяжательности), - на преступление, т. е. пре-слушание Закона Христова. И если человек молитвой и покаянием не порвет этой паутины, чрез некоторое время она сделается бечевкой, еще далее - веревкой и наконец - цепью, связующей всего человека, и человек пригвождается, как каторжник, к тачке развоза зла по миру. Делается орудием лукавого. Рабство и сыновство Божие заменяет сперва рабством, а потом и сыновством лукавому.

Правило духовной борьбы: всякую страсть побеждать силою Христовой немедленно, как только зародилась она. Исцелить, изгнать совершенно мы ее не можем сразу, но можем все время загонять ее “на дно”, чтобы там страсть умирала под действием вод благодати, а душа наша всегда была бы мирная, кристальная, любящая, благожелательная, бодрственная, духовно трезвая. Если на какой-либо стороне души намечается или происходит “прорыв”, сейчас же все внимание сердца надо обращать туда и усилием (“Царствие Божие берется усилием”, - сказал Спаситель, указывая именно это Царствие Божие, которое на земле приобретается или теряется внутри человека), т. е. молитвенной борьбой, надо восстановить мир сердца, души. Это есть трезвение духовное. Для духовно-трезвого человека враг не страшен. “Се даю вам власть наступать на змею и на скорпиона и на всю силу вражию” (Лк. 10, 19). Враг страшен и опасен лишь для сонливого, ленивого, расслабленного душою. Такого человека никакая праведность его не может спасти. Можно сделать множество подвигов на войне, но если все они закончатся изменой - ничего они не будут значить. “Претерпевший до конца, тот спасен будет”. Если будет человек, а тем более иерей, столько же уделять заботы к охранению души своей, сколько враг употребляет для ее погубления, то, конечно, он может быть спокоен. В глубине мирного и свободного сердца своего он, даже посреди больших испытаний, всегда услышит ободряющий голос: “Это Я - не бойтесь” (Мф. 14, 27).

Пастырь есть духовный архитектор - строитель душ, созидатель их этих душ Божьего Дома - общения мира и любви... “ибо мы соработники у Бога” (1 Кор. 3, 9). Величайшее блаженное дело - быть участником строительства Царствия Божьего . Духовная просвещенность дает - иерею особенно - возможность быть не рабом, “не знающим, что творит Господин его”, но сыном в доме отца, вникающим в дело своего Отца.

Психология пастыря есть психология хозяина поля и сада. Каждый колос - душа человеческая. Каждый цветок - человек.

Пастырь добрый знает свое хозяйство, понимает процессы жизни органической, умеет помочь этой жизни. Обходит каждое растение и прилагает к нему заботу. Дело пастыря есть обработка , подготовка почвы, кидание семян, орошение растений, выпалывание сорных трав, прививка добрых черенков деревьям-дичкам, поливание предохранительной жидкостью виноградных лоз, охранение плодов от воров и от птиц, наблюдение за созреванием, своевременное снятие плодов...

Знание пастыря есть знание врача, готового определить болезнь и умеющего применять различные методы лечения, прописывать нужные лекарства и даже составлять их. Правильный диагноз болезни, верный анализ организма и различных его психических выделений - первая задача пастыря.

Пастырь имеет у себя духовную аптеку: пластыри, примочки, чистительные и смягчающие масла, подсушивающие и заживляющие порошки, дезинфицирующие жидкости, укрепляющие средства; хирургический нож (для пользования им только в самых крайних случаях).

Добрый пастырь есть воин и начальник воинов... Рулевой и капитан... Отец, мать, брат, сын, друг, слуга. Плотник, шлифовщик драгоценных камней, искатель золота. Писатель, пишущий Книгу Жизни...

Истинные пастыри, как чистые зеркала Солнца Правды, отражают человечеству сияние небесное и согревают мир.

Эти пастыри еще могут быть уподоблены овчаркам, стерегущим стадо Единого пастыря.

Всякому, кто смог наблюдать за поведением умной и доброй овчарки, ревностно бегающей вокруг стада и, кроткой для овец, пастью своей тыкающей всякую отбившуюся хотя бы немного овцу, подгоняя ее к общему стаду, а как только явилась опасность, - преображающейся из мирной овчарки в грозную... всякий, кто видел это, поймет истинное поведение пастыря стада Христова.

Доброе пастырство есть сила Единого Доброго Пастыря, излитая в мир, нашедшая себе сынов. Сынов “по сердцу своему”. “И дам вам пастырей по сердцу Моему, - говорит Господь, - которые будут пасти вас со знанием и благоразумием” (Иер. 3, 15).

Как ярко эти пастыри сияли миру, оставляя свидетельство своего пастырства в делах и словах - к миру, а также и к пастырям в мире:

“Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и свидетель страданий Христовых, и соучастников в славе, которая должна открыться: пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду, - и когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы” (1 Петр. 5, 1-4).

“Будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте. Доколе не приду, занимайся чтением, наставлением, учением. Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением руки священства. О сем заботься, в сем пребывай, дабы успех твой для всех был очевиден. Вникая в себя и в учение, занимайся сим постоянно; ибо, так поступая, и себя спасешь и слушающих тебя”. (1 Тим. 4, 12-16).

“Напоминаю тебе возгревать дар Божий, который в тебе чрез мое рукоположение; ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия” (2 Тим. 1, 6-7).

Что добавить к этому? - все так просто и ярко сказано первоверховными апостолами... Но - раскрытие апостольского откровения о пастырстве есть дело целой жизни, а потому и многих слов, направленных ко благу, чтобы прежнее и вечное сказать по-новому, приложить к новым условиям жизни и страданий Церкви.