8. Седьмой член.

И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не Будет конца.

Вера во Второе Пришествие Христово — одно из бе­зоговорочных оснований христианского учения в целом, и всякая попытка «де-эсхатологизировать» христианст­во, то есть вычеркнуть или свести к минимуму этот дог­мат веры, есть искажение христианского благовестия.

Чтобы осознать место этого догмата в Церкви, надо рас­смотреть его в подобающей ему перспективе. Действи­тельно, христианское понимание времени и истории представляется нам в виде горизонтальной линии: есть начало — сотворение мира, трагическое деяние челове­ка, его падение; центральное событие — Воплощение; и конец — Второе Пришествие. Следовательно, как жерт­ва Христа была единственным в своем роде событием (Евр. 7, 27), так и последний Суд будет актом единст­венным и окончательным. Таково твердое верование Церкви, и поэтому V Вселенский Собор (553 г.) осудил целый ряд мнений оригеновского толка, которые были основаны на циклическом понимании времени, не сов­местимом с Откровением.

Эсхатологическое чаяние — одна из основ православного сакраментального бого­словия. Поэтому собрание христиан на евхаристической вечере есть не только воспоминание события, которое совершилось в прошлом и «актуализируется» в таинст­ве, но и отмечено эсхатологическими чаяниями месси­анской общины, то есть Церкви. Это настоятельно под­черкнуто в поучении апостола Павла, которое следует за повествованием об установлении таинства Причастия: «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он приидет» (1 Кор. 11, 26).

В переданных нам евангелистом Матфе­ем словах Господа («Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего» (Мф. 26, 29)) содержится явное эсхатологическое указа­ние.

Евхаристическая община — прообраз Церкви, со­бранной в грядущем Царстве. В древнейшем христиан­ском документе — Дидахи (I—II век) — мы читаем сло­ва, восхваляющие это чаяние: «Подобно этому прелом­ленному хлебу, который сперва посеян был на холмах, но собранный в житницы стал единым, да соберется Церковь Твоя в Царстве Твоем с концов земли...», и да­лее: «Помяни, Господи, Церковь Твою, во избавление ее от всякого зла, и во усовершенствование в любви Твоей. Собери ее от четырех ветров. Церковь Твою святую в уготованном Ей Тобою Царствии Твоем».

Первые христиане жили в нетерпеливом ожидании возвращения Христа, и они выражали это свое нетерпе­ние в краткой арамейской формуле, которую приводит апостол Павел — «Маранафа» (1 Кор. 16, 22). Однако Господь предостерегал своих учеников от желания уз­нать в точности срок Второго пришествия (Мф. 24, 36; Деян. 1, 7).

 Тот же апостол Павел, призывая фессалоникийцев к бодрствованию, писал им: «Ибо сами вы досто­верно знаете, что день Господень так придет, как тать ночью» (1 Фее. а, 2). Христиане всегда должны пребы­вать в ожидании Парусии, но ожидание это не должно превращаться в праздное любопытство и искушение Бо­жественного Промышления.

Церковь избегает поспеш­ных умозаключений на основе некоторых мест из книги пророка Даниила или из книги Апокалипсиса, тогда как сектанты всех эпох этим злоупотребляют для того, чтобы математически точно определить самый момент Парусии, или чтобы заклеймить кого-либо из своих со­братьев. Спекуляции такого рода не только противоре­чат наставлениям Господа, но и свидетельствуют о пол­ном невежестве тех, кто поддается соблазну подобных изысканий. Такие люди понятия не имеют о правилах иудейской апокалиптики, которые теперь хорошо изве­стны нам благодаря многочисленным документам, отно­сящимся к эпохе от II века до н. э. до II века после нее.

Мы уже настаивали на разнице между двумя при­шествиями Господа в мир: Первое произошло в уничи­жении («кенозисе» — см. выше), Второе будет для всех явлением силы Божией. Это подчеркивает в Символе выражение «Со славой». С концом мира сего прекратит­ся возможность всякого изменения, все станет совер­шенно непреложным как вневременное. Поэтому Гос­подь наш возвещает: «И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25, 46). Эту же абсо­лютную вневременность подразумевает святой Иоанн Богослов в Апокалипсисе, когда говорит о второй смер­ти (Откр. 20, 13—15). Последний Суд будет полной по­бедой Христа над всеми силами зла, которые, несмотря на Крест и Воскресение, не хотят признать своего не­умолимого поражения.

Обратим внимание на то, что Священное Писание, равно как и Символ веры, подчеркивает, что Последний Суд есть событие всекосмическое. Христос приходит как Царь вселенной. Об этом читаем мы: «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберут­ся пред Ним все народы» (Мф. 25, 31—32; Откр. 20, 11—15).

Отметим,   что   православная   иконография разнообразно разработала тему Последнего Суда, сначала в символическом сюжете о пастыре, отделяю­щем овец от козлищ (храм святого Аполлинария в Равенне прибл. 520 г.), а позднее — реалистически изоб­ражая Христа, являющегося «на облацех» и сидящего на Престоле среди апостолов, чтобы судить живых и мертвых, которых будит труба Архангела (Собор в Торчелло. XI в.)

Седьмой член Символа веры заканчивается утверж­дением: «Его же Царствию не будет конца». Этих слов из нашего Символа, провозглашенного во времена П Вселенского Собора (381), еще не было в Исповедании веры никейских отцов. Они были вставлены в Символ для опровержения еретических умозаключений Маркелла, который считал, будто Царство Христово кончится с концом времен. Это мнение не противоречит его модалистическому богословию, где Троица — только времен­ный модус Божественного Бытия, которое в конце кон­цов соберется в единую монаду.

Уже в Символе Антиохийского Собора (341 год) встречаем формулу: «Который снова придет судить жи­вых и мертвых и пребудет, как Царь и Бог вовеки».

В радостном ожидании славного возвращения Госпо­да христианин восклицает: «Да приидет благодать, и приидет мир сей! Аминь!» (Дидахи). Но, сознавая всю слабость греховного своего естества, он же смиренно мо­лится: «Егда приидеши. Боже, на землю со славою и трепещут всяческая: река же огненная пред судищем влечет, книги разгибаются, и тайная являются: тогда избави мя от огня неугасимаго, и сподоби мя одесную Тебе стати. Судие праведнейший» (Кондак мясопустной недели).