ВСЕЛЕНСКИЙ ПАТРИАРХАТ. На пути к ереси папизма? Диакон Андрей Белоус

В православном мире произошло важное событие, которое многих взволновало и обеспокоило. Что и не удивительно. Ведь речь идет о «возрождении» древней системы «пентархии». Власти пяти древних Патриархов. Правда, в несколько измененном составе. Пентархию должны образовать патриархи Константинопольский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, а также Архиепископ Кипрский, который должен восполнить число пяти в связи с тем, что Римский Папа не является православным Патриархом. А в последнее время и вовсе отказался от титула «Патриарх Запада».

К слову, это довольно интересно именно для нашей темы, ведь «кардинал Акиле Сильвестрини, бывший префект Конгрегации восточных Церквей, сказал: «В прошлом Патриархат Запада противопоставлялся Патриархату Востока. Я думаю, что папа хотел устранить такого рода противопоставление, и его поступок мотивировался стремлением к экуменическому прогрессу»»(1). Правда, Кипрский Архиепископ никогда не числился среди «пентархов». В их число входили только Патриархи. И поэтому выбор этот очень странный. Допустим, Константинополь хотел объединить ведущие Церкви, чьи территории когда-то принадлежали Византии. Но среди них есть гораздо более крупные Церкви, чем крохотная Кипрская - Грузинская, Сербская, Болгарская, Румынская, Албанская, Элладкая и даже Русская. Ведь Крым и Молдавия, которые достаточно долго были частью Византии, являются частью канонической территории Русской Православной Церкви. Если дело в древности кафедр, то кафедра Сардики (нынешней Софии, столицы Болгарии), Иллирика (Албании) или Далмации имеют не менее древнюю историю, чем Константинопольская. А Румынский Патриарх, кроме того, носит титул «Экзарх Кесарии Каппадокийской»(2). Поэтому выбор именно Кипра выглядит очень странным. Но дело даже не в этом. Дело в том, что, утверждая на словах принцип «пентархии», на деле Константинополь пытается ввести некий совершенно иной принцип. Принцип этого самого «Восточного Патриархата». И не хочет ли он, чтобы ему подчинялись все Поместные Церкви с их Патриархами, как католический патриарх Мадрида подчиняется Папе? Впрочем, даже если это не так, все равно остается вопрос, можно ли возродить «пентархию» на основании пяти Поместных Церквей, отобранных по совершенно непонятному принципу? Возможно ли противопоставление пяти Церквей остальным десяти? Вмешательство их во внутренние дела других Поместных Церквей?

Для этого нужно разобраться в том, что такое древняя «пентархия», как она была создана и что реально означала? Это был принцип или некий орган, вроде создаваемого «Синода»? Если принцип, то в чем он был? И соответствует ли ему это «Синод»? У истоков идеи пентархии стоит исторический факт возвышения отдельных Церквей. При чем, на Востоке это были Церкви – столицы диоцезов Империи (изначально среди диоцезов не было Константинополя, но была, например, Кесария Каппадокийская), а на Западе – Рим. Вот как об этом пишет католический и не заинтересованный в результатах наших споров историк Йозеф Лортц: «Восточная Церковь пошла дальше в своем объединении. Там образовались церковные экзархаты или патриархаты, подобные диоцезам в империи, имевшим во главе императорского наместника. Это были Церкви, влияние которых с давних пор выходило за пределы провинции (подобно тому как законная власть соответствующих городов политически господствовала над всеми прилегающими землями): Антиохия и Александрия. Позже к числу экзархатов стали относиться Константинополь и со времени Халкидонского собора 451г. - Иерусалим. На Западе такого деления не было, патриархом всего Запада считался папа»(3). Иными словами, причиной их возвышения было политическое положение столиц диоцезов («федеральных округов») Империи и лишь во вторую очередь – древность и апостольское происхождение. Древнейшая и основанная самим Господом Иерусалимская Церковь позже всех вошла в число пяти древних патриархатов. Понятно, что, руководствуясь этим принципом, ни одна из пяти древних Церквей «пентархии» не может претендовать на какое-то особое положение в православном мире. Да. Они все столицы государств, но это вполне заурядные государства арабского мира (Кипр наполовину принадлежит туркам). Но мало того, что это не православные государства (кроме греческого Кипра), ни одно из них не может претендовать на звание империи или даже региональной сверхдержавы. А, значит, по этому принципу Константинополь ничем не выше не только Москвы или Афин, но и Киева или Кишенева. Реальное положение Константинопля, как православного города, можно сравнить с положением Токио или Хельсинок. По этому древнему принципу и место Константинополя должно быть где-то между автокефальным Блаженнейшим Митрополитом Польским и предстоятелем самоуправляемой УПЦ, Блаженнейшим Митрополитом Киевским. По этому византийскому принципу, закрепленному в 24 правиле Халкидонского Собора, если понимать его буквально, можно спорить разве что о том, пятнадцатым или шестнадцатым в диптихе должен быть Архиепископ Константинопольский.

Но кому нужен спор о первенстве чести? Никому. Никто, в конце концов, не спорил с первым местом Рима, когда он был провинциальным городком каких-нибудь лангобардов. Потому что за этим стояла древняя традиция, а сам Рим никак не нарушал права других Поместных Церквей. Но все восточные Церкви решительно выступили против попыток Рима навязать им свою власть. Против нового взгляда Рима на свое место в Церкви. Вот как этот новый взгляд выражает кардинал Вальтер Каспер: «Католическая Церковь не признает понятия канонической территории. Конечно же, и она организована на территориальной основе, - если оставить в стороне персонализированные структуры, как монашеские ордена, личные прелатуры, военные ординариаты и др. В лоне ее соблюдается правило, уже известное в древней Церкви, что епископ не должен вмешиваться в дела, посторонние его епархии. Тем не менее, Католическая Церковь есть Вселенская Церковь, коей дана универсальная задача, на основе слов Воскресшего Господа: "Итак, идите, научите все народы" (Мф 28,19). Это не имеет ничего общего с подразделением мира на канонические территории». При этом он признает, что Православный Церкви признают другой принцип. Что праввославные «автокефальные Церкви обладают своей территорией, заключенной в границах той или иной нации, которая нередко оспаривается, главным образом, при политических изменениях»(4).

В данном случае, для нас это важно, как взгляд со стороны. Со стороны православный мир выглядит, как семья равноправных Поместных Церквей, в отличие от католического. Это различие патр. Михаил Керулларий выразил так: «Самое же тяжелое из всех и непростительное и в высшей степени обличающее их («латинян» - д. А.Б.) безумие есть сие: они говорят, что не собираются ни учиться, ни обсуждать - они это постигли, - но паче пытаются учить и подчинить нас своим догматам, и все это с чрезвычайным насилием и бесстыдством»(5). К слову, из самого послания никак не следует, что Патриарх Михаил (первый в диптихе и носивший титул Вселенского) считал себя в праве указывать Антиохийскому (третьему в диптихе), что ему делать. Он лишь советовал. При этом, он рассказывал и о причинах разделения. Кстати, Антиохийский Патриархат (и другие восточные Патриархаты) тогда не совсем поверили этому. Еще во время Первого Крестового похода они допускали сослужение с «латинянами», пока не поняли, насколько изменилась Римская Церковь даже со времени их последних контактов при свят. Фотие. Иерусалимский Патриарх Симеон во время осады своего города крестоносцами подписал послание, в котором называл себя главой все греческих и латинских епископов Востока, т.е. своего Патриархата. Кроме того, он угрожал отлучением от Церкви рыцарям-крестоносцам, нарушившим свои обеты, а Антиохийкий Патриарх Иоанн рукоположил в епископа Альбарского латинского пресвитера Перта Нарбоннского(6). Значит, в понимании легата Адэмара Ле Пюи и патриарха Симеона, Рим и Антиохия еще принадлежали к одной Церкви. Какое это имеет значение в нашем вопросе? Очень простое. Патриархи Антиохи не считали, что Константинопольский Патриарх имеет право приказывать им что-либо. Что он имеет над ними «первенство власти». Ле Пюи всей своей политикой показывал, что и Рим не претендует на такое первенство. И хотя не известно, насколько был искренен папский легат, патриархи Антиохийский и Иерусалимский, имея свидетельства в обеих сторон, считали себя в праве сами решать, поддерживать общение с латинянами или нет. Никакой власти Вселенского Патриарха они над собой не признавали. Лишь позже, когда они ближе познакомились с латинством, они сами решили порвать общение с Римом.

Но что такое реальная пентархия? Какой она была во времена Византии? Чтобы понять это, нужно ограничить время ее существования. А существовала она с возвышения Константинополя и Иерусалима на Халкидонском Соборе до отпадения Рима. Можно было бы сказать, что это почти шестьсот лет, но не получается. Все это время общение с Римом периодически нарушалось и восстанавливалось. Так что в ральности пентархия существовала очень не долго, если существовала вообще. Про нее молчит патр. Михаил Керулларий, не говорит о ней свят. Фотий, свят. Марк Эфесский и многие другие. Словарь Брокгауза и Ефрона и вовсе не знает пентархии, как форму церковного устройства. Для него это союз пяти европейских государств, заключенный в 1818 году(7). Это позднее условное название церковного устройства в Византии, а не какой-то неизменный принцип церковного устройства, которому нужно следовать во все времена. Мы уже видели, что ее основанием было возвышение пяти кафедр, вызванное, в первую очередь, политическими причинами. Но неужели только политика лежала в основе этой системы? Нет. В ее основе было желание сообща и по-братски решать все спорные вопросы. Когда оно было, система эта действовала. Когда этого не было, политические мотивы брали верх, и происходило разделение. Обычно или Восток увлекался новой ересью и не хотел слушать отрезвляющий голос Рима (монофелитство, иконоборчество), или Рим так  увлекался собственным величием, что переставал обращать внимание на остальных. И случалось это так часто, что можно ставить вопрос, а была ли эта пентархия вообще.

Один из коротких периодов реального существования пентархии – конец правления свят. Фотия. Это время описано, например, в книге А.П. Лебедева «История разделения Церквей в IX, X и XI веках», переизданной в 2010 г. Петербуржским издательством Олега Абышко. В ней описано и то, как принцип братства Поместных Церквей нарушался, и к чему это приводило. И что, только соблюдая его, можно преодолеть любые разделения. К примеру, на Соборе 879-80 годов Папские легаты так отвечали свят. Фотию: «Если собор принимает раскаявшихся патрикиев (патрициев – д. А.Б.) и если так поступил и святейший Фотий, то и мы принимаем их. Ибо кого Фотий принимает, того принимаем и мы, и кого он отвергает, того отвергаем и мы с ним»(8). Именно так и должны поступать братские Поместные Церкви. И вместо того, чтобы брать на себя право судить о делах Русской или Румынской Церкви (как в отношении Константинопольской поступали Папы Николай и Адриан), Константинополь должен бы сказать: «Кого признает Патриарх Кирилл, того и я признаю». Вот это было бы истинным возрождением пентархии, а не создание какого-то непонятного «Синода», который не является ни Поместным Собором, ни Вселенским, ни даже всеправославным совещанием. Да еще и обсуждение на нем не только ближневосточных конфликтов, но и Русской Церкви. Подобное поведение напоминает именно агрессивную и узурпаторскую политику Папы Николая, который 861 году собрал в Риме свой Собор (Синод по-гречески и значит «Собор») и стал бесцеремонно вмешиваться в дела Константинопольской Церкви. Именно такое поведение Рима, в конце концов, и разрушило древнюю пентархию. Подражая ему, пентархию воссоздать нельзя. Можно лишь разрывать хитон Христов, от чего да спасет нас всех Господь своим Воскресением.

http://www.otechestvo.org.ua/main/20114/2517.htm