Русская Православная Церковь за границей и Катакомбная церковь.

Конечно, это название не отражало церковные реалии советских десятилетий. Да, были епископы и священники, не подчинявшиеся Московской Патриархии, были прихожане, совершались богослужения на квартирах и в различных тайных местах. Но преследование членов катакомбных групп, как, впрочем, и всех остальных верующих, привело к тому, что после войны катакомбная церковь, как церковь, точнее, как отдельные общины на нелегальном положении, прекратила свое существование.

Последние единичные епископы либо были репрессированы, либо, тоже единицы, доживали свои дни в лагерях и тюрьмах, практически не имея никакой связи с паствой.

Епископское преемство было прервано. Церковной организации, даже в зачаточной форме, не было. Собственно, ее не было у катакомбников никогда. Кроме того, внутри этого катакомбного общества образовались группы, которые, не имея между собой никакого общения, наперебой отрицали друг у друга истинную катакомбность.

Фактически, к 60-м годам катакомбная церковь (будем так ее называть) представляла собой отдельных священников, объединявших вокруг себя небольшие группки своих приверженцев, и еще более отдалившихся друг от друга. На протяжении всего своего существования после разрыва с Московской Патриархией Зарубежная Церковь усиленно декларировала свое родство с этой виртуальной церковью. Согласно схеме, выработанной в недрах Зарубежной Церкви и открыто озвученной преподавателем Свято-Троицкой Семинарии в Джорданвиле (штат Нью-Йорк), автором небольшой работы по истории Русской Православной Церкви послереволюционного времени, проф. И. Андреевым, считается, что первым катакомбным епископом был Максим Жижиленко, который по завету патриарха Тихона в 1927 году стал епископом Серпуховским. [1]

Проф. И. Андреев приводит свидетельство самого епископа Максима (доктор медицины, бывший врач Таганцевской тюрьмы в Москве), согласно которому патриарх Тихон, незадолго до своей кончины, с ужасом убеждаясь, что предел политическим" требованиям Советской власти лежит за пределами верности Церкви и Христу, - высказал мысль о том, что, по-видимому, единственным выходом для Православной Русской Церкви сохранить верность Христу будет в ближайшем будущем уход в катакомбы.

Поэтому св. патр. Тихон благословил проф. М.А. Жижиленко принять тайное монашество, а затем, в ближайшем будущем, в случае, если высшая иерархия Церкви изменит Христу и уступит сов. власти духовную свободу Церкви, стать тайным епископом.

Далее проф. И. Андреев излагает такую версию. В 1927 г., когда митрополит Сергий (Страгородский, будущий патриарх) издал свою Декларацию, произошел церковный раскол. Проф. Жижиленко выполнил волю св. патр. Тихона и стал первым тайным епископом Серпуховским.

Последователи митрополита Сергия, принявшие его Декларацию, стали называться сергианами" (точнее: их стали называть сергианами авт.). Противников же митрополита Сергия, не принявших декларацию и отошедших от него, стали называться иосифлянами" (по имени Петроградского митрополита Иосифа)[2].

Всех протестовавших против Декларации митр. Сергия Сов. власть арестовывала как контрреволюционеров, расстреливала и ссылала в концентрационные лагеря и ссылки. На допросах ликующие чекисты-следователи со злорадством и сарказмом доказывали строгую каноничность митрополита Сергия и его Декларации (? - авт.), которая не изменила ни канонам ни догматам.

По официальным данным Научно-Исследовательского Криминологического Кабинета в Соловецком концлагере, в 1928 г. количество осужденных по церковным делам достигло 20 процентов всех заключенных концлагеря.[3]

Истинной Православной Церкви, - пишет И. Андреев, - не оставалось другого выхода, как уйти в катакомбы.

Таким образом, духовным отцом, согласно профессору И. Андрееву, породившим самую идею Катакомбной Церкви, был святейший патриарх Тихон. Не имеющая в первые годы своего существования ни организации, ни администрации, разрозненная физически и географически, катакомбная церковь объединялась только именем митрополита Петра.

Первый катакомбный епископ Максим в 1928 г. был арестован и сослан в Соловецкий Концлагерь. В 1930 г. он был из концлагеря увезен в Москву и расстрелян.
С 1928 г. в Соловецком и Свирском концлагерях, в лагере Белбалтлаг и во многих других лагерях Сибири - стало совершаться много тайных хиротоний. (В Соловецком лагере их совершали епископы Максим, Виктор, Иларион и Нектарий).

После смерти митрополита Петра и митрополита Кирилла (оба умерли в ссылках в 1936 году), духовным и административным главой Катакомбной Церкви, уже создавшей к этому времени подобие некоторой организованности, - становится митрополит Иосиф (хотя и находившийся в ссылке). В конце 1938 года, именно за возглавление и за руководство Тайной Катакомбной Церковью, митрополит Иосиф был расстрелян.
После его смерти Катакомбная Церковь стала еще более строго хранить свои тайны, особенно имена и местопребывание своих духовных вождей.

Не бо врагом Твоим тайну повем - вот с каким эпиграфом стали получаться изредка краткие сведения о жизни этой тайной Церкви.[4]

[1] Андреев И.М.. Краткий обзор истории Русской Церкви от революции до наших дней. - Джорданвилль: Типография пр. Иова Почаевского в св. Троицком монастыре, 1952. - С. 71.

[2]. Это наименование - иосифляне, - данное им сергианами, не определяло позиции протестовавших ни по существу ни по форме. Кроме митроп. Иосифа, отошли от общения с митроп. Сергием и другие выдающиеся иерархи. Не принявшие декларацию митрополита Сергия далеко не покрывались определением иосифляне. Были и кирилловцы, и агафангеловцы, и димитриевцы, и кого там только не было.

[3]. Трудно сказать, где профессор взял эту цифру, хотя она вполне может быть истинной. А. И. Солженицын приводит только общее количество соловецких заключенных на 1928 год: около шестидесяти тысяч Насчет Научно-исследовательского Криминологического Кабинета тоже что-то не так - в обширной соловецкой литературе часто встречается ИСЧ, т. е. Информационно-Следственная Часть, равно как АЧ, т. е. Административная Часть, но о Научно-исследовательском Криминологическом Кабинете - только у И. Андреева

[4]. Андреев И.М., указ соч. С. 70-72.