Ольга Гуманова: Церковь — не магазин, а община

В советское время, когда действовало немного православных храмов, главной точкой соприкосновения Церкви и народа стал "свечной ящик", где можно было купить свечи, заказать требы. То есть заплатить деньги и получить товар или услугу. Сегодня в Церкви признают, что такое положение дел не соответствует православной традиции. Но как его исправить?

"Cейчас получается что свечной ящик в каком-то смысле главнее алтаря, а эффективность деятельности прихода — только в исправном и неуклонно растущем епархиальном налоге", — рассказал в интервью "Правде.Ру" протоиерей Игорь Пчелинцев, член Межсоборного Присутствия Русской православной церкви. По его мнению, самый простой и прямой путь изменить эту ситуацию — это "ликвидировать торговлю в храмах и при этом создать сеть специальных магазинов в епархиальном подчинении".
Требы, считает отец Игорь, должны совершаться "только за реальные пожертвования или вообще без взимания платы".
Несколько лет назад в Екатеринбурге произошел курьезный случай: местный правозащитник, возмущенный "некачественным отпеванием" своего родственника, подал на священнослужителей в суд "за нарушение прав потребителя". Абсурд? В таком случае, ничуть не менее абсурдны вопросы, которые ежедневно звучат в каждом православном храме у "свечного ящика": "Сколько стоит покрестить ребенка? Отпеть бабушку? Повенчаться?"

В идеале все таинства и обряды должны совершаться только над членами конкретной церковной общины, с каждым из которых приходской священник знаком лично. Так и было до революции в России: членство каждого православного христианина в приходе было фиксированным, а приходы имели территориальные границы. Жители, например, дома номер 10 по улице Покровке относились к конкретному приходскому храму. Это не означало, что прихожанин имел право посещать богослужения только в своей церкви: кончено, он мог сегодня пойти ко всенощной в тот храм, где ему больше нравится пение хора, а завтра на литургию туда, где престольный праздник. Но венчаться или крестить ребенка люди могли только в своем приходе, тем более что Церковь также вела запись актов гражданского состояния.

Ясно, что и тогда кто-то был ревностным верующим, а кто-то воспринимал свою религиозную принадлежность чисто формально, но членство каждого крещеного человека в каком-то конкретном приходе формировало правильное представление о том, что принадлежность к православию — это обязательно принадлежность к общине.

Насколько реально было бы возродить этот принцип сегодня? Первым препятствием стала бы катастрофическая нехватка и перегруженность православных храмов в России. Согласно статистическим данным, которые были озвучены в понедельник патриархом Кириллом, в самом благополучном по количеству храмов регионе — Мордовии — одна православная церковь приходится на 3000 человек, а в самом проблемном — городе Москве — один храм приходится на 40 тысяч жителей.

В рамках специальной программы власти Москвы планируют построить двести храмов в спальных районах столицы, где их не хватает особенно остро. Но это количество предстоятель Русской церкви не считает достаточным. "Если мы возьмем условную цифру, которая соответствует статистике крещений (приблизительно 80% от численности этнически православного населения), то тогда для того, чтобы дойти (Москве — "ИФ") до средней цифры по России, а это 11 200 человек на один приход, нужен 591 храм плюс", — сказал патриарх Кирилл, слова которого передает "Интерфакс", выступая в понедельник в Москве на специальном заседании, посвященном упомянутой программе.

Когда один храм приходится на 40 тысяч жителей района, и мечтать не получается о том, чтобы священник всех знал по именам и помнил, кто чей муж, кто чья жена, где чьи дети и у кого когда именины. Стоит ли удивляться, что крестят во многих храмах одновременно по 15-20 человек, едва успевая провести с ними хотя бы минимальную огласительную беседу, на отпевании ставят в ряд 6-8 гробов с покойниками, что некогда так возмутило екатеринбургского правозащитника, и венчают одновременно по 2-3 пары (остается только поблагодарить, что чужих женихов с невестами не путают). Как чудо остается воспринимать то обстоятельство, что у некоторых приходов при такой нагрузке остаются силы на социальное служение, организуются группы милосердия и во всем этом участвуют не только праздные добровольцы, но и священники.

Впрочем, некоторые духовно опытные люди видят обратную причинно-следственную связь между строительством храмового здания и формированием живой православной общины. Они считают, что "храм нужно вымолить" — сначала собирается костяк общины, вместе молится, организует общие дела — а потом материализуются стены и купола церкви. Именно так возник, например, храм святого Апостола Фомы на Кантемировской, настоятелем которого был убитый в ноябре 2009 года священник Даниил Сысоев. Сначала прихожане будущего храма во главе с отцом Даниилом регулярно молились у крошечной часовни, скорее напоминающей гараж-"ракушку", потом на этом месте появился маленький деревянный храм, потом, по мере увеличения числа прихожан, храм расширяли.

Но не всем так повезло — есть в Москве православные общины хоть и сплоченные, но "бездомные". Они годами молятся под открытым небом и обсуждают дела на квартирах. Хочется надеяться, что в "Программу 200" или в "Программу 600" именно эти люди будут включены в первую очередь.

http://www.pravda.ru/faith/religions/orthodoxy/31-08-2010/1047293-nemagazin-0/