Христос в имидже не нуждается. Владимир Легойда

Казалось бы – в нашем городе так много православных храмов, и двери в них вроде бы открыты для всех. Но не всегда современный молодой человек находит в себе силы войти в эти пусть даже открытые двери. Почему?

Об этом корреспондент журнала "Новый Образ Студента" Николай Шешин побеседовал с Владимиром Легойдой, идейным вдохновителем и главным редактором «православного журнала для сомневающихся» «Фома», заместителем декана факультета международной журналистики МГИМО. В Петербурге, кстати, Владимир Легойда презентовал сборник своих апологетических статей «Мешают ли джинсы спасению».

Н. Ш.Ваш сборник «Мешают ли джинсы спасению» состоит, в основном, из ответов на вопросы читателей «Фомы». Какую основную мысль Вы хотели донести до них?

В. Л.Когда я задумываюсь о своем приходе к вере, мне чаще всего приходит на ум такой образ: представьте себе, что человек живет в черно-белом мире. И вдруг по какой-то причине этот мир становится цветным – человек видит его совсем по-иному и хочет поделиться своей радостью с окружающими. Так и изначальная идея нашего журнала и новой книги состоит в том, чтобы рассказать людям о том, что мир интереснее и сложнее, чем может показаться… Верующий человек чем-то похож на влюбленного: он каждому стремится поведать о своей любви, поделиться радостью.

Н. Ш.Ваша книга ориентирована, в том числе, и на студентов. Но вопрос, вынесенный в ее заглавие, не кажется мне актуальным для молодежи. Современные студенты относятся к тому поколению, которое достаточно осознает разницу между такой мелочью, как джинсы, и таким концептом, как спасение. Молодым людям трудно понять, почему в церковь девушкам нельзя входить в штанах, а молодым людям – в шортах (если сердце зовет!).

В. Л.Мне кажется, я понимаю, что Вас смущает в названии этой книги. Я и сам готов сразу согласиться, что джинсы спасению не мешают. Но это не снимает реально существующую проблему (я ведь название не на нетрезвую голову придумал). Представьте ситуацию: идет женщина в брюках мимо храма, вдруг – сердце защемило, сердечный порыв. Она в церковь вошла, а ей сразу «влепили»: «Чего ты тут ходишь, оскверняешь?!». И у женщины случается, говоря современным языком, «сбой файлов»: почему так происходит, неужели это важно, неужели в Церкви всё так и все такие?.. Вот я и пытаюсь ответить: джинсы спасению не мешают, конечно. Бог всегда и везде примет любого. Вместе с тем, если вести речь не об особой ситуации, а о постоянном, например, посещении храма. Важно или неважно следить за внешним видом? Мой ответ - важно. Существует же такое понятие, как «дресс-код». Почему мы считаем, что оно ко всем вещам в современной жизни применимо, а вот в храм ты можешь ходить в чем угодно? Вы ведь не пойдете на прием к ректору в купальном костюме, правда?.. Кроме того, Церковь представляет собой существующую много сотен лет традицию. Входя в храм, вы попадаете словно бы на совершенно удивительный и уникальный остров, находите на нем людей, которые от Вас отличаются. И мне кажется, что этим мир Церкви особенно интересен – своими отличиями от мира повседневности и банальностей.

Н. Ш.Но для многих взрослых людей, которых мы встречаем в храме, «вопрос о джинсах» очень принципиальный, и часто молодежь сталкивается в Церкви с крайним, мягко говоря, негостеприимством. Не кажется ли Вам, что объяснять, «мешают ли джинсы спасению, нужно, прежде всего, бабушкам и дедушкам, несколько лет состоящим в православной общине?

В. Л. Да, с одной стороны, сегодня человек не всегда находит в Церкви то отношение к себе и к миру, которое следует из слов Христа: «По тому узнают, что вы Мои ученики, что вы будете иметь любовь друг к другу». Но с другой стороны, когда лично у меня сердце заболело, и я пришел в церковь, мне было наплевать, какая бабушка мне что говорила. Я пришел не к ней, а к Богу, Который, в том числе, позволил мне взглянуть совершенно по-другому в том числе и на эту бабушку; понять, что у нее жизнь была изломана, что когда-то она была комсомолкой, ее заставляли от всего отрекаться и т.д. И в чем мое христианство – в том, чтобы плюнуть ей под ноги и отправить Евангелие читать или перебороть себя и вступить с ней в контакт, попытаться помочь?
Вопрос также в современной молодежи. Ваше поколение выросло уже во время господства потребительского общества. Если еще даже 10-15 лет назад студент относился к преподавателю как к мастеру, а к себе – как к подмастерью (с чего, собственно, исторически и начинался университет), то сейчас студент в аудитории не редко чувствует себя покупателем, зашедшим в магазин: ждет, что ему начнут продавать знания... Это же отношение переносится нередко и на Церковь. Но ведь мы приходим ко Христу не за покупками! И даже не для того, чтобы нас все любили и ласкали. Человек приходит в церковь как в точку предельного понимания того, зачем он вообще повился на этот свет. Как заметил один современный мыслитель, «религия не удовлетворяет потребности, но пробуждает их». Церковь – это место, где человек должен пробудиться, а не «уснуть» под мягкие уговоры добрых бабушек.

Н. Ш.Но ведь Вы описываете приход в храм сильной личности, не сомневающейся в своей потребности такого прихода. Однако многие люди моего поколения не всегда так уверены в своих жизненных целях. Мы росли в такое время, когда уже не было советской государственной идеологии, а православная Церковь еще не была столь «популярна» - мы были во многом предоставлены самим себе в плане выбора духовных ориентиров. И большинство из нас во множестве этих ориентиров растерялись. И поэтому мне кажется, первый неблагоприятный контакт современных «неуверенных» молодых людей с Православием может отпугнуть их от Церкви навсегда. Да, в теоретическом просвещении прихожан Церкви делается многое: издаются сотни книг о том, как православные люди должны любить и понимать друг друга. Но действуют ли эти установки на практике, находим ли мы эти чувства в конкретном храме? Может, Церкви все же стоило бы начать заботиться о своем имидже на практике?

В. Л.Такая работа, безусловно, нужна. Но важно понять, что Церковь не может работать над имиджем, как какая-нибудь корпорация. По своей внутренней сути Церковь – это не то, что создается людьми. Мы сейчас можем, например, создать партию и сделать ей хороший имидж. Однако Церковь уже была создана. И она стоит не на плохих или хороших качествах людей, а на том факте, что две тысячи лет назад Бог стал Человеком и воскрес, чтобы человеческую природу обожествить. Поэтому к Церкви можно только присоединиться – мы не можем сказать: «Давайте сейчас создадим, наконец, правильную православную Церковь!» Пространство Церкви – это не пространство классного пиара и не пространство общества, где все друг к другу хорошо относятся и никто никого не обманывает… В Церкви есть такое понятие, как апостольское преемство – человек становится священником, когда его рукополагает другой священник, точнее, епископ. И если мы «открутим назад» эту цепь рукоположений, то придем к одному из 12 апостолов и к событиям Тайной Вечери. Аналогов такой традиции – живой и непрерывной – в мировой культуре нет, насколько мне известно. И сегодня, человек, входя в храм на Литургию, становится соучастником тех событий, которые исторически завершились две тысячи лет назад. Какой еще более «крутой пиар» можно придумать?

Н. Ш.Вы сказали, что по сущности своей Церковь корпорацией быть не может. Но все-таки она обладает почти всеми внешними признаками корпорации (иерархическое строение, сложная система управления, финансовая структура и т. д.). Так почему же на фоне других корпораций она часто выглядит не очень приятно. Простите за аналогию, почему в «Макдональдсе» мне продавцы больше радуются, чем люди в храме?

В. Л.Тогда ответьте мне, пожалуйста, только честно. Хотели ли бы Вы, чтобы к Вам в Церкви относились, как в «Макдональдсе»? (Когда там кричат «свободная касса!», мне так и хочется ответить: «свободный покупатель!»)

Н. Ш.Я именно не хочу, чтобы вообще можно было проводить параллели между храмом и «Макдональдсом» - чтобы их можно было хоть в чем-то сравнивать… А сравнения часто сами напрашиваются. Например, прошлым летом я впервые посетил Свято-Троицкую Сергиеву Лавру. На моих глазах группа старушек заказала монаху экскурсию в храм. Но помимо старушек в него хотели попасть еще некоторые посетители монастыря (я в том числе). Так главная старушка встала у входа в церковь и определяла, кому в нее войти можно (к таким людям относились лишь ее подружки), а кому нельзя. Монах при этом молчал и виновато пожимал плечами… Да, я не заплатил монаху, и, может быть, справедливо меня в храм не пустили. Но ведь в «Макдональдсе», к слову, даже в туалет бесплатно войти можно. Как же бороться с такими сравнениями, которые напрашиваются сами собой?

В. Л.Я не думаю, что с ними нужно как-то бороться. То, что плохо, должно быть названо своим именем. Но позволю себе привести здесь такую аналогию: если у Вас болит зуб – вы идете к врачу. Конечно, хорошо, если бы Вас встретили, предложили чаю, посадили в удобное кресло, использовали самую лучшую аппаратуру. Но ведь смысл прихода состоит не в этом, а в том, чтобы зуб перестал болеть… А у нас получается так, что человек приходит с больным зубом и вдруг говорит: не буду здесь лечиться, потому что со мной не поздоровались, потому что здесь грязный пол… Церковь не в этом. Проблема недостойных людей в храме существовала всегда. И будет существовать – потому что Церковь для всех, а не только для тех, кто приветлив к новичкам. Но нужно понять, что поведение этих людей влияет на авторитет Церкви, но не влияет на ее смысл. Я не пытаюсь кого-то защитить. Через ваше издание я призываю ваших сверстников только к одному: разделять то, чем Церковь является по сути, и тех людей, которые не работают над ее «имиджем». Иисус Христос не нуждается в имидже. Нам не нужно христианства, описанного в одной неопротестантской книжке: «И узнают все вокруг, что Иисус – наш лучший друг»… Это уже и есть Макдональдс… Я прошу читателей НОСа, чтобы они не отождествляли Церковь с поступками людей, которых можно встретить в храме. Эти же люди могут вести себя по-другому, также как мы – иногда делаем плохие вещи, иногда – хорошие. Кроме того, я готов свидетельствовать, что в Церкви есть люди действительно святой жизни.

Н. Ш.Значит, единственный выход молодежи – это вера, что за толпой, которую мы встречаем при входе в храм, действительно святые люди есть?

В. Л.Я бы сказал немного по-другому: нужно верить в то, что там есть Бог. Причем эту веру не следует противопоставлять знанию – якобы «знать не можем – будем верить и надеяться». Чем вера принципиально отличается от знания? Тем, что вера – это всегда свободный выбор. Знание насильственно: вы не можете спорить, что дважды два четыре – это глупо, а в вопросах веры всегда будут споры. Мы знаем, что, войдя в «Макдональдс», мы, скорее всего, встретим там нормальное обращение. Входя в церковь, мы можем встретить все, что угодно. Но там есть то, чего нет и не может быть нигде. Помню, когда я впервые попал в монастырь, не на экскурсию, а так – пожить несколько дней, мне было очень тяжело. Я стоял на субботней вечерней службе, и уже когда подошел к батюшке для помазания, в голове вдруг возникло «тупое» желание – водки бы сейчас! (какая-то внутренняя борьба была; хотя встретили меня в монастыре очень хорошо). И в этот момент священник говорит: «Ну что, Володенька, водки у меня нет, а маслицем я тебя помажу!». Это было так неожиданно, так сильно…

Н. Ш.Как же молодому человеку распознать тот момент, когда он сможет войти в церковь по вере, миновав «злых» бабушек? Как ощутить, что ты действительно готов ко входу в храм?

В. Л.Трудно сказать. Вот когда я дружил с девушкой, я все не мог понять: люблю ее или не люблю, и спрашивал мнение у своих друзей. У всех были свои варианты определения любви, и все они в моем случае, в конце концов, оказались неправильными. Так и момент «созревания» для прихода в храм у каждого свой. Однако советую прислушаться к словам старца Зосимы из «Братьев Карамазовых», который говорит, что выход следует искать в деятельной любви. Попробуйте с сегодняшнего дня начать любить людей. И чем больше вы будете преуспевать в любви, тем более очевидным будет для Вас становиться и бытие Бога, и справедливость этого мира.

Подготовил Николай Шешин (журнал "НОС")