Аркадий Малер: Ответ Егору Холмогорову о "субкультурах" и "власовщине"

Егор Холмогоров, редактор сайта “Русский обозреватель”, написал статью “Нетриумфальные заметки о триумфальном годе”
(01.02.2010, Rus-obr.ru), которая им самим позиционируется как “указание на те основные технологические риски, которые возникают на выбранном пути”, имея в виду путь Русской Православной Церкви за последний год.

Сразу должен сказать, что со многими положениями этой длинной статьи я сам вполне согласен, больше всего мне понравилась фраза – “Грубо говоря, важнее, чтобы человек перекрестился один раз на улице, чем три раза на службе”. В этом смысле Егор лишь развивает общую миссионерскую установку на вовлечение максимального количества людей в Церковь, а его критика существующей миссионерской стратегии (как он её видит) неизбежно переходит в апологию другой стратегии, по-своему ещё более активной. Этот переход естественен, потому что альтернативой массовой миссии может быть только отсутствие любой миссии вообще, и поэтому каждый критик современного миссионерства, не отрицающий миссионерский императив как таковой, сам же в итоге предлагает то же самое миссионерство. Так что ещё раз подчеркиваю, что со многими моментами в этой статье я лично согласен, да и было бы странно, если бы Егор Холмогоров, пока он остается современным христианским государственником, написал бы статью, с которой я был бы тотально не согласен.

Между тем, в этой статье есть две ключевых посылки, которые я считаю ложными и даже опасными для нашей, Русской Православной Церкви. Мы все уже не раз встречались с этими посылками, брошенными со столь инфернальных сторон, что серьезно реагировать на них не было никакого смысла, но когда они встречаются в тексте такого известного автора, как Егор Холмогоров, то появляется реальный повод ответить на них в полном объеме. Речь идет о двух, абсолютно разных и не связанных друг с другом претензиях, каждая из которых всё больше распространяется в среде православных и околоправославных активистов.

1. Первая претензия автора обращена к концентрации современной церковной миссии на субкультурах, которая якобы имеет место быть: “В чем проблематичность, к примеру, излюбленной в последние годы темы «миссии субкультурам»? Не в том, что панки, хиппи, готы, байкеры и т.д. не достойны спасения. А в том, что центрирование миссии вокруг субкультур — это попытка своеобразного организационного паразитизма. Система пытается охватить сообщества, обладающие минимальной самоорганизацией по модели малых групп, чтобы прирастить за их счет свои организационные ресурсы. Пополнить сообщество православных клубов еще несколькими клубами. При этом охватывающим, организующим началом предлагается выступать не православию, а субкультурному стилю. <...> Утверждающаяся сейчас модель миссии — это модель превращения РПЦ из узкого клуба для меньшинства в чуть более  расширенный клуб меньшинств.”

Наконец у меня появился повод ответить на этот абсурд. Итак, “дорогой читатель”, на сегодняшний день в Русской Православной Церкви НЕТ никакой всеобщеобязательной и систематической стратегии миссионерства, чтобы хоть как-то её оценивать, тем более, нет никакого “центрирования миссии вокруг субкультур”, равно как вокруг чего бы то ни было. Уточняю: у нас, конечно, есть “Концепция миссионерской деятельности РПЦ”, разработанная Синодальным Миссионерским отделом Московского Патриархата и утвержденная Синодом 27 марта 2007 года, но ко всему тому, что сейчас критикуется в качестве миссионерства она не имеет никакого отношения. Не хочу отвлекаться на эту долгую тему, но скажу только, что надежду на реализацию той живой миссионерской программы, о которой будут знать в каждом приходе как руководстве к действию, я возлагаю на Комиссию по вопросам организации церковной миссии Межсоборного присутствия, секретарем которой является протодиакон Андрей Кураев. Так что ещё раз повторю – на сегодняшний день в нашей Церкви нет той миссионерской программы, которая бы наглядно исполнялась большим количеством миссионеров и к которой можно было бы предъявлять какие-то претензии. То, что сегодня называется миссионерством и испытывает вал агрессивной критики – это лишь частные инициативы отдельно взятых активных клириков и мирян, все имена которых мы хорошо знаем. Вот нравится игумену Сергию (Рыбко) рок-музыка – вот он и занимается миссией среди рокеров, это его личная частная инициатива, а не какой-то “заказ” сверху или сбоку. Поэтому никакого “центрирования миссии вокруг субкультур” нет – может быть, оно есть в чье-то голове, кто этого очень хочет или, наоборот, кто этого очень не хочет, но как какой-то особой стратегии церковной “системы по охвату сообществ, обладающих минимальной самоорганизацией по модели малых групп” – её нет. Есть лично отец Сергий (Рыбко), лично протодиакон Андрей Кураев, лично игумен Мельхиседек (Артюхин), был лично отец Даниил Сысоев (пока его не УБИЛИ и теперь трудно себе представить, кто пойдет его путем и будет миссионерствовать среди мусульман), а какой-то массовой стратегии и системы миссии, как не было, так и нет. Поэтому все упреки в её адрес – это упреки в пустоту. С тем же успехом можно было бы сказать, что в государстве Россия есть особая стратегия по развитию и мобилизации националистического дискурса, а сайт “Русский обозреватель” это лишь его эпифеномен. На самом же деле есть просто Егор Холмогоров, который создал этот сайт, используя те или иные возможности, как есть Кирилл Фролов, который лично объединяет разобщенных миссионеров, используя те или иные возможности, и т.д. Следовательно, говорить о том, что РПЦ “ставит на субкультуры” – это просто бред. С тем же успехом можно сказать, что РПЦ “ставит на спецслужбы” или “на велосипедистов”. Церковь должна заниматься всеми и должна разрабатывать миссионерские программы разного уровня, но пока всё зависит лишь от личной инициативы на местах.

Правда, возникает резонный вопрос – а почему же вся критика массового миссионерства свелась к миссиям среди “субкультур”? По очень простой причине. О каких конкретно субкультурах обычно идет речь? Только о молодежных – обо всех этих разноцветных “неформальных” группах, которые в либеральном обществе давно уже никого не эпатируют, кроме тех, кто до сих пор задержался в 80-х. Но проблема в том, что привлечение этих групп в Церковь, миссионерство среди них наиболее ЗАМЕТНО и не совсем ещё привычно на фоне всех остальных направлений миссии. Именно поэтому такое миссионерство кажется чуть ли не церковным мейнстримом.

Здесь можно провести прямую параллель с деятельностью любого активного человека, которая автору этих строк также хорошо знакома, как и Егору Холмогорову. Ты можешь 90% времени заниматься такими вещами как философия, богословие, наука, даже искусство, но если ты 10% времени занимаешься чем-то, что похоже на политику, например, обычной политической публицистикой, то для абсолютного большинства людей ты будешь, прежде всего “политиком”, если не только “политиком”. Подобная аберрация восприятия возникает от того, что любая политика наиболее ЗАМЕТНА, поскольку непосредственно касается жизни людей и их первичных инстинктов. То же самое касается и миссионерства среди молодежных субкультур – стоит кому-то начать этим заниматься, как тут же всю его деятельность сведут именно к ней. Между тем, в нашей Церкви есть люди, занимающиеся миссией в самых разных сферах, например, среди обычных студентов и школьников, но эта миссия наименее заметна, потому что в ней как будто бы ничего особенного нет. Репортаж о миссии в клубе панков имеет больше шансов оказаться прочитанным, чем репортаж о миссии в обычном детском доме – поэтому миф о “центрировании миссии вокруг субкультур” создают те, кто особенно остро на неё реагируют.

Между прочим, надо заметить, что те же самые байкеры из клуба “Ночные волки” – это вообще абсолютно неизвестный феномен современным СМИ, потому что их реальная жизнь сегодня радикально отличается от того стереотипного представления, которое могло сложиться где-нибудь в начале 90-х. Я это говорю как человек, абсолютно далекий от каких бы то ни было байкеров и любых молодежных субкультур вообще. Среди байкеров появились люди, которые сами обратились к церковным миссионерам, в частности, замечательный человек и энтузиаст Алексей Вайц, который инициировал известный мотопробег в честь святого благоверного князя Александра Невского. После этого сами байкеры организовали знаменитый “поход на Севастополь”, после которого осталось очень много хороших видеороликов, но всё внимание переключилось на единичную историю про “топлесс”. Я бы очень хотел увидеть как сотрудники Миссионерского отдела МП организовали бы живую массовую акцию, на которой не было бы ни одного “инцидента”. Но это ещё не всё – “Ночные волки” не только хотят повторить свой поход на Севастополь, они устраивают очень интересные рождественские спектакли для детей, которые имело бы смысл показывать по ТВ и о которых никто не знает. Вывод – байкерам надо лучше “пиариться”, а сторонникам их сегодняшней линии побольше обращать на них внимание и не способствовать раздуванию негативных мифов про них.

Таким образом, миссия среди молодежных субкультур – необходима, и если есть люди, готовые это делать, честь им и хвала. Но нет никаких оснований считать, что это основное направление миссии Церкви или какая-то её специальная “ставка”. Поэтому все претензии Егора Холмогорова к миссии среди субкультур лишены каких бы-то ни было оснований. Тезис же о том, что “организующим началом предлагается выступать не православию, а субкультурному стилю” – это вообще неизвестно откуда взятый домысел в жанре т.н. “Русской линии”. Любой, кто хочет покритиковать миссию среди молодежных субкультур, должен сначала на месте узнать, ЧТО и КАК наши редкие миссионеры говорят представителям этих субкультур, иначе их критика будет просто нечестной. Как минимум, нечестной. А как максимум, вредной и опасной для самой Церкви.

2. Вторая претензия автора обращена к “власовским” идеологическим тенденциям в современной Церкви, которые также якобы имеют место быть: "в сознании церковной элиты именно последний год обнаружил крайне болезненные тенденции, которые патриарху еще только предстоит обуздывать, поскольку в противном случае они «сожрут» и его, и его программу воцерковления нации. Чтобы не ходить далеко, укажем на охватившее значительную часть церковных кругов «власовобесие»." При этом, автор указывает на то, что это власовобесие имеет второй план - "Речь идет, понятное дело, не об оценке конкретной исторической фигуры генерала Власова. Более того, речь идет, как бы ни пытались доказать обратного, не об исторической оценке советского периода, сталинизма и т.д. Речь идет о попытке противопоставить тусовочно-бюрократическую церковную элиту «тупым» народным массам, сформировавшимся при «совке» и потому якобы безвозвратно бездуховным."

Должен сразу заявить, что эта фраза Егор Холмогорова была бы абсолютно правильной, если бы звучала следующим образом – “в сознании церковной элиты именно последний год обнаружил крайне болезненные тенденции, которые патриарху еще только предстоит обуздывать, поскольку в противном случае они «сожрут» и его, и его программу воцерковления нации. Чтобы не ходить далеко, укажем на охватившее определенную часть светских и околоцерковных журналистов миф о том, что в Церкви якобы распространяется «власовобесие».” И это именно так – именно в последний год без всякой видимой причины с разных сторон стали раздаваться возмущенные вопросы о том, что в РПЦ якобы распространяется “власовщина” и чуть ли не становится её полуофициальной идеологией. В действительности это такой же миф, как и то, что Церковь “концентрируется на субкультурах”.

У любого обвинения должны быть убедительные доказательства. Все “доказательства” эскалации “власовщины” в Русской Православной Церкви сводятся к одному-единственному факту – дискуссионной книге петербургского протоиерея Георгия Митрофанова «Трагедия России. “Запретные темы” истории ХХ века» (СПб., 2009). Создается впечатление, что вся эта “антивласовская” кампания – не более, чем удачный пиар этой книги. Но на самом деле это, конечно, не пиар-кампания книги о.Георгия, а нечто большее – сознательная попытка найти в Русской Православной Церкви на этапе её очевидного подъема какой-то недостаток, который мог бы вызывать в нашем обществе реальное раздражение, особенно накануне 65-летия Великой Победы. И весьма показательно, что ничего более существенного, чем книгу о.Георгия Митрофанова, инициаторы этого обвинения предъявить не могут. В виду несостоятельности этого обвинения оно распространяется исключительно за счет скандалов, когда люди уже забывают об изначальной причине обвинения и обсуждают его так, как будто оно само собой разумеется. В этой ситуации любое публичное обсуждение этой маргинальной темы, темы “власовщины” в Русской Церкви, служит распространению этого обвинения. Так можно кого угодно обвинить в чем угодно и без предъявления очевидных доказательств обсуждать эту тему на каждом углу, тем самым только распространяя это обвинение. Все люди, минимально связанные с политикой и прессой, хорошо знают, как это работает.

Поэтому отмечу ещё раз – никакого реального влияния “власовской” идеологии в Русской Православной Церкви нет и, по большому счету, не может быть. Не может быть по одной-простой фундаментальной причине – потому что сама институция РПЦ МП во время Второй мировой войны недвусмысленно поддерживала СССР, и была не просто формальной союзницей, но прямой соучастницей антифашистского сопротивления. Пересмотр роли РПЦ МП во время Второй мировой войны нанес бы колоссальный удар по самосознанию самой РПЦ МП, независимо от отношения к ней с чьей бы то ни было стороны. Если доводить логику “власовской” историософии до конца, то вместе с осуждением сергианства нужно отказаться от самого Московского Патриархата как канонической Церкви. Хотя бы по этой простой причине любой “власовщине” в нашей Церкви как идеологии, конкурирующей за влияние на церковную власть, заказан путь с самого начала. Отдельные миряне и даже священники могут думать, говорить и писать в защиту “власовщины” всё, что угодно, но к официальному мнению РПЦ МП это не будет иметь никакого отношения.

Далее, раз уж затронута эта заведомо маргинальная тема, скажу несколько слов по сути самой “власовщины” как какого-то настроения в Русской Церкви. Всё, что я хотел высказать по этому поводу, я уже изложил в статье "Христианское трезвомыслие между Сталиным и Власовым", где я попытался исчерпать эту скандальную тему, поэтому здесь я скажу лишь о социально-психологических последствиях развития этой темы в наше время.

Необходимо осознать тот факт, что нет никаких специально-“власовских” настроений в самой Церкви – Церковь не занимается политикой как таковой, она не представляет из себя политическую партию и не является носительницей какой-либо политической идеологии. В задачу Церкви входит миссия, катехизация и спасение максимально большого количества людей, поэтому не только в притворе, но и в алтаре могут оказаться люди самых разных политических убеждений. Разумеется, если ценности той или иной политической идеологии противоречат христианскому мировоззрению, то эти идеологии так или иначе осуждаются Церковью, и их представителям дают об этом знать. По своей концептуальной сути “власовщина” несовместима с христианством не как идеология предательства родины, потому что сразу возникает долгий спор о том, кто больший предатель “подлинной России”, “красные” за Сталина или “белые” за Гитлера, и насколько предательство любой родины как таковой можно считать в христианстве грехом. “Власовщина” несовместима с христианством потому, что она непосредственно связана с оправданием античеловеческой идеологии и античеловеческого режима Гитлера. Точно так же любой национал-большевизм или “православный сталинизм” несовместим с христианством потому, что непосредственно связан с оправданием античеловеческой идеологии и античеловеческого режима Сталина. Человек, не сострадающий жертвам Освенцима и ГУЛАГа, вряд ли может называться христианином. Поэтому те аполитичные русские, которые просто сражались за историческую Россию против гитлеровской оккупации имеют больше оправдания, чем те “белые” православные русские, которые оправдывали эту оккупацию.

При этом, если нет никаких специально-“власовских” настроений в самой Церкви, то они, к сожалению, есть в нашем обществе – это настроения, мотивированные не религиозными, а националистическими соображениями. И поэтому нашим борцам со “власовщиной” в Церкви, если их декларации искренни, имеет смысл бороться со “власовщиной” в обществе – особенно в среде той политизированной молодежи, которая либо не знает, что такое Вторая мировая война, либо считает, что её итоги нужно пересмотреть. Мы сегодня очень любим бороться с “ревизионистскими” настроениями в разных странах Восточной Европы, но забываем о том, что у нас самих растут эти настроения в самой что ни на есть обычной, секулярной среде и Русская Церковь не имеет к ним никакого отношения.

Таким образом, все упреки Русской Православной Церкви во “власовщине” исходят либо от тех, кто не может найти лучшего мифа в борьбе с Церковью, либо лучшего повода для создания информационного шума. Апофеозом этой тупой пропаганды, причем уже в самых вульгарных тонах стал пасквиль “Власовец из ОВЦ”, опубликованная на сайте АПН.ру 2 февраля и требующий отдельной реакции. Лично я перестал сотрудничать с этим сайтом ещё в сентябре 2005 года, когда он откровенно встал на национал-оранжистские позиции, а сегодня его моральная инволюция достигла предела. Как могут редакции вроде бы процерковных СМИ после этой статьи сотрудничать с редактором АПН.ру Константином Крыловым, лично мне совершенно непонятно. Это вызов Русской Церкви и не надо делать вид, что ничего не произошло.

Я бы мог обсудить и другие посылки статьи Егора Холмогорова, с которыми я не согласен, например, с его упреком церковных кругов в “кастовости” и “элитаризме”, но это были бы уже чисто теоретические вопросы, а я хочу обратить внимание именно на эти две претензии к Церкви – в концентрации миссии на субкультурах и распространении “власовщины”. И та, и другая претензия абсолютно несостоятельны.

4 февраля 2010 г.

http://www.katehon.ru/html/sobitija/otvet_egoru_holmogorovu.htm