Юрий Максимов: Мысли о раскольническом мировоззрении - 6

Начал писать ответ на вопрос одного из читателей к прошлому постингу и он вырос до слишком больших размеров, чтобы поместиться в окошке комментария. Размещаю его здесь. Тема вопроса - как следует относиться к грехам своего архиерея, а конкретно, что делать, если он молится и сослужит с еретиками.
 

Сослужение с еретиком, какого бы он ни был пола, запрещено канонами. Значит, если описанное Вами правда, то это каноническое преступление. То есть, грех. Как же относиться к грехам архиерея? Если вспомнить слова Спасителя: "какою мерою мерите, такой отмерится и вам, и каким судом судите, таким и будете судимы" - то, полагаю, относиться к грехам архиерея надо так же, как мы хотим, чтобы к нашим грехам отнёсся Господь, разве нет?

Знаете, вот что меня удивляет, когда случается наблюдать за тем, как сурово некоторые миряне вгрызаются в чужие грехи, - особенно иерейские и архиерейские. Ведь это же люди, считающие себя верующими. Значит, они каждый день произносят: "Господи, помилуй мя, грешнаго", "прости", "и остави нам долги наша, якоже и мы..." Значит, они хотя бы время от времени с замиранием сердца приступают к таинству исповеди и с облегчением сердца отходят от аналоя, благодаря Бога за прощение и милость. Но вот, обращая око к архиереям, через которых Бог и даровал им прощение - ибо, по учению Церкви, apxиepeй участвует во всяком священнодействии, - они, примечая подлинные или мнимые грехи их, становятся суровыми судьями, без колебания произнося: "Такой достоин суда, пусть не избегнет он наказания, пусть будет извержен из сана, пусть сей грешник отсечён будет от общения с нами". Странно это как-то. Напоминает притчу Господа о человеке, которому простили долг в сто тысяч талантов, а он, выйдя, набросился на своего ближнего, который был ему должен какие-то гроши. Помните, чем там всё закончилось?

Наверное, к Вам это не относится, но относится к большинству разговоров про архиерейские грехи, поэтому я счёл не лишним поделиться с Вами этим своим размышлением.

Вы спрашиваете меня, как поступить при виде архиерейского греха, спрошу и я Вас - почему бы не поступить так, как учили и словом и делом святые отцы? Разве не говорил святой Иоанн Златоуст, что "ныне Господь обыкновенно действует и чрез недостойных"? И не святой ли Григорий Богослов предупреждал: "Не суди судей ты, требующий врачевания; не разбирай достоинства очищающих тебя; не делай выбора, смотря на родителей. Хотя один другого лучше, или ниже, но всякий выше тебя". А преподобный Никодим Святогорец, как мне кажется, прямо отвечает на Ваш вопрос: "что же, скажет кто-то, – мы должны покоряться любому игумену, архиерею и правителю – даже если он недобрый? Я отвечаю тебе... Если он недобр в [собственной] жизни и подвиге, то покоряйся ему".

Разумеется, покоряться надо во всём, кроме греха. Если мы замечаем в своих любимых родителях тот или иной порок, то неужели же станем подражать им в этом, вместо того, чтобы пытаться исправить их своей молитвой и любовью? Думаю, вещи это очевидные. Мы понимаем это, когда думаем о собственных грехах, мы понимаем это и тогда, когда со скорбью думаем о грехах наших родных и любимых людей, но почему-то мы перестаём это понимать, когда начинаем думать о грехах священников или архиереев, тут наше око помрачается, а сердце не знает пощады.

Интересно, почему так? Как раз вчера я прочитал слова святителя Феолипта Филадельфийского, объяснявшего этот парадокс. Он говорит, что “клеветник бес”, завидующий нашему спасению, водворяется в сами наши чувства и старается не только сосредоточить ум человека на ошибках и прегрешениях ближнего, но и заставить его не видеть достоинств этого ближнего. Подобное искушение довольно часто случается по отношению к пастырям Церкви. В душу верующего всевается либо врагом рода человеческого, либо дурными людьми, через которых действует диавол, лукавое подозрение относительно священника. Вследствие этого в человеке начинает произрастать непомерная гордыня и он преисполняется презрением ко всем прочим людям, не позволяя никому поучать и наставлять себя (Первое слово против арсенитов, 10, 12).

Уместно здесь рассмотреть то, как святые отцы отвечали на вопрос о допустимости отхода от своего наставника по причине его дурной жизни. Прп. Иоанн Лествичник говорил: "Если бы ты даже увидел, что он блуд творит, не оставляй его, но говори сам себе: друже, зачем ты сюда пришел? Тогда увидишь, что возношение истребится в тебе" (Лествица. 4.112). Мне вспоминается также история из Древнего Патерика, когда к авве Пимену дважды приходил монах, говоря, что его наставник ведёт порочную жизнь, от чего он получает большой вред душе своей, и спрашивая, можно ли оставить его. Преподобный Пимен Великий ничего не отвечал ему, а когда монах пришёл на третий раз и сказал, что ушёл от своего наставника, авва удивился, что он столь долго терпел.

Я скажу вам, как бы я поступил в отношении грехов своего архиерея, если бы был клириком. Если архиерей, совершая грех, оставлял бы это своим личным делом, я бы продолжал относиться к нему так, как если бы ничего не знал о его грехе. Если же он старался бы и меня принудить совершать такие грехи, я бы покинул его епархию и переселился к такому архиерею канонической Церкви, который был бы чист от этого. Это, хотя и сложно, но вполне возможно. Но уходить из самой Церкви по причине грехов архиерея - это просто безумие, и особенно гротескное безумие - уходить из-за грехов совместных молитв с еретиками. Поскольку для канонов что еретики, что раскольники - одинаково чужды Церкви и те же самые каноны равно запрещают молиться и с еретиком, и с раскольником, тем показывая, что статус их равен, - а в таком случае что может быть безумнее того, кто под предлогом протеста против общения с еретиками сам делает себя подобным им?

Есть и ещё один путь, который мы видим у пророков и некоторых святых отцов - увещевать и обличать согрешившего. Только нужно понимать, что обличение - это, вопреки распространенному мнению, не "перемывание косточек" за спиной согрешившего, а речь, сказанная лично ему. Так преподобный Исидор Пелусиот в течение многих лет, если не десятилетий, увещевал в личных письмах грешного священника Зосиму, про которого говорили как про "человекообразного зверя", повинного во всех пороках и чуждого всякого добра, а также обличал в личных письмах и рукоположившего Зосиму за деньги епископа Евсевия, прося и увещевая прекратить совершать зло и обратиться ко благу.

Так что есть и такой путь и желающий может ему последовать. Но стоит помнить, что лишь человек, чистый сердцем и чуждый порока может без вреда для души своей браться за дело обличения. В противном же случае, грешник, который, вместо того, чтобы исправлять себя, дерзает исправлять других, тем большее заслужит наказание, как лицемер.

К слову, весьма примечательно, что, бесстрашно обличая и терпя немалый вред от злобы обличаемых, преподобный Исидор ни сам не отлагается от епископа Евсевия, ни поощряет тех, кто делает достоянием гласности грехи его, пусть даже под предлогом "ревности по благочестию". Об этом он пишет, например, монаху Фоме: "Преподобию твоему... надлежало предать молчанию то, что достойно забвения и глубокого умолчания. Нечестие так называемого Евсевия изобразил ты в страшном виде за то, что... [описывается каноническое преступление епископа Евсевия]. Но укорять его за сие... не почту справедливым. Ибо хотя и каждая вина, как сказал ты, была столько велика, что провинившийся достоин не только низложения, но и смертной казни, однако же лучше было бы оставаться сему в тайне. Говорить должно о том, что достойно слышания и слушающих поощряет к соблюдению правды и к целомудрию" (Письма, II. 268).

источник: http://yurij-maximov.livejournal.com/295879.html