Протоиерей Андрей Ткачев

Люди, впервые зашедшие в храм, спрашивают, где продаются свечи и где их можно поставить за здравие, а где — за упокой. Люди, второй раз зашедшие в храм, спрашивают, как можно освятить машину или квартиру, или нательный крестик. Люди, в десятый раз зашедшие в храм, спрашивают, где и как можно найти духовного отца. И если быть честным, а честным быть надо, то ответ звучит грустно: духовного отца вы нигде не найдёте, если, конечно, Бог вам его не подарит. Духовных отцов мало, их на всех не хватает. Да и как может хватить на всех духовных отцов, если даже простых земных отцов на всех не хватает?

«Ты не искал бы Меня, если бы уже не нашёл», — сказал Господь одному из людей, жадно Его искавших. В правильном вопросе всегда уже скрыт ответ, и в правильном поиске уже угадывается искомое. Сама постановка вопроса о поиске смысла жизни говорит, по крайней мере, о двух вещах. Первое — вопрос задаётся человеком. Второе — смысл есть. Попробуем пояснить эти кажущиеся очевидности.

Хочу и не могу писать о деревне, о её запахах и звуках, о земле, из которой я взят и в которую должен вернуться. Есть в городах заброшенные дома, без окон, без крыши. На их балконах иногда растут невесть откуда взявшиеся малорослые деревья. Житель города – такое же дерево, растущее на балконе. Дерево, не приносящее плода. Зимой его кору не обгрызёт заяц, летом в его ветвях не угнездятся птицы. Петь и говорить он может только о том, что видит, – о машинах, о фабричных трубах, о ночной темноте, зловеще украшенной электрическим светом.

Молчание – это подвиг. Молчание нам не дано. Мы обречены говорить, пусть даже и ни о чём. Что ж, давай поговорим о тебе, многоликий каменный призрак.

До чего лёгок и вместе с тем пронзителен ранний Мандельштам. Его лёгкость не поверхностна и не слепа. Он – зрячий танцор над бездной, смотрящий не под ноги – в чёрноту, а вверх – в лазурь, окрашенную золотом.

В отношении Господа Иисуса Христа сказано немало и глупостей, и гадостей. Еще при жизни на земле Его называли то бесноватым, то самарянином, что для слуха иудеев звучало не лучше, чем прокаженный. Но истинный расцвет как злонамеренных, так и невольных фантазий на эту тему пришелся на более поздние времена.

 Если когда-нибудь я все же умру – не дай Бог,
конечно, – прошу написать на моей могиле такую
эпитафию: "Для него необходимым и достаточным
доказательством существования Бога была музыка".
Курт Воннегут

Они не виделись целый год. Он и она. Он – молодой и сильный – ушел в армию, а мать проплакала и промолилась весь год, ожидая сына. Ведь он у нее один. Теперь он вот-вот должен вернуться, и женщина проглядела все глаза в окошко на кухне и радостно вздрагивает от каждого шороха на лестнице.

Помните ли вы "Невский проспект" у Гоголя? Всю пеструю суету столичного города, так мастерски прописанную в немногих словах? Помните ли вы, как молодой человек, герой повести, повстречал дивной красоты незнакомку? Пылкий юноша побежал за легким стуком каблучков, как бежит олень на источники водные. Он верил в любовь и искал любви. Да и как можно не верить в любовь, если тебе лет 19-20 и ты видишь свое отражение в высоких витринах самой красивой улицы имперского города?.. Стук каблучков привел его в бордель. Обладательница небесной красоты жила как крыса в сточной яме и дарила себя всем, кто мог купить шампанского и заплатить за ночь. Да неужели такое возможно?! – как гром загремело в душе главного героя. Неужели красота ничего не значит и за ее фасадом может скрываться свиной хлев или даже бесовская рожа?