О евангельских и не евангельских грешниках. Архиепископ Иоанн (Шаховской)

Когда смотришь на евангельских грешников, слушаешь их слова и видишь их поступки, невольно думаешь: какие эти грешники, в сущности, хорошие люди по сравнению с нами, с людьми нашей эпохи.

Вот разъярённая нарушением заповеди Божией толпа подходит к Спасителю. Она влечёт женщину, «взятую в прелюбодеянии», и готова её за это побить камнями… Как благоговейно эта толпа выслушивает мудрый и кроткий ответ Спасителя на свой вопрос, и как сильно, живо говорит в это время совесть в каждом из этой толпы… Разве нечто такое возможно теперь? Безмолвные, обличаемые внутренним судом совести эти грешники рассеиваются… Разве это могло бы произойти теперь? Трудно, во-первых, предположить, что людишки наших лет, столь искренне и так религиозно стали бы возмущаться прелюбодеянием; этот грех теперь так преукрашен, обвит всеми бумажными лентами литературы, театра, фильма. Это область бесчисленных подражаний, особого тщеславия и своей героики. Разве возможно сейчас проявление такого религиозного отношения к греху, как у этой еврейской и языческой иерусалимской толпы? Трудно себе представить, чтобы люди в каком-либо социальном современном коллективе могли так огненно ревновать об исполнении Божиего закона и так божественно глубоко стыдиться при обличении тихого и кроткого голоса духовного Учителя… Смотрите, как начали все эти люди один за другим уходить, «обличаемые совестью» своей! Немногие общественные обвинители ближнего могли бы сейчас проявить такую нравственную чуткость.

А грешный евангельский блудный сын… Как поражает он сознание наше тонкость и глубиной своего покаяния – удивительная душа – смиренностью своих чувств? «Отец, я недостоин называться твоим сыном, прими меня как одного из наёмников твоих».

Встают перед нами и великие евангельские преступники, солгавшие Духу Святому, Анания и Сапфира…Внезапно они умирают от своего греха, утаив часть ими же самими добровольно отданного Богу имения. По сравнению с духовными лицемерами наших дней не младенцы ли даже они?.. Сколько христиан и пастырей в наши дни обещают Господу Богу отдать всю жизнь, а отдают лишь ничтожную её часть, утаивая прочее для своих эгоистических целей.

А мытари, современные Господу Иисусу Христу, эти сборщики налогов, нечестные чиновники первого века, которых так гнушался палестинский народ, - не дети ли и они по сравнению со многими чиновниками наших дней во всех странах и народах мира?

Даже классический, вспоминаемый человечеством постоянно разбойник Варрава, освобождённый Пилатом вместо Христа и, несомненно, убивший кого-нибудь на дороге, - как можно определить его преступление по сравнению с методическим и сознательно беспощадным умерщвлением «ради государственной пользы» в наши дни миллионов невинных жертв с их жёнами и детьми?

Посмотрим на Закхея мытаря – как он горячо устремляется к дереву, чтобы взобраться на него и увидеть Спасителя! Как он хочет увидеть Спасителя! Как он радуется, что увидит Спасителя… Евангелие учит нас не только своими праведниками; оно нас ведёт к покаянию, к Богу и образами своих грешников, их человечностью, их чуткостью к добру.

Вот они несут драгоценный алавастровый сосуд с миром и разбивают его, чтоб помазать тело Иисусово; вот они горько плачут после своего отречения; вот они останавливаются на дороге, как Савл, поражённые небесным видением… Все они изменяют свою жизнь или, осуждая себя, на кресте своём просят Господа «помянуть их».

Где наше миро, где наши слёзы, где чуткость нашей совести, обличающей нас?... Ничего этого не видно. Мы предаёмся своим планам, проектам, чувствам. Страстям и забываем кроткую, любящую нас истину Христову. Мы ушли далеко не только от Евангелия, но даже от евангельских грешников!

Великую силу вложил Господь в Своё Слово. Древние грешники удивляют нас своей человечностью и смиренностью, светящейся сквозь их грех. Образами этих грешников, лишённых наших черт бесконечного самодовольства и самолюбования, Господь хотел вразумить нас и утешить: веди и мы можем стать такими же человечными грешниками, если невозможна для нас большая любовь к Богу.

Господь хотел, может быть, вызвать в нас не слёзы, а целые потоки слёз при сравнении наших чувств с переживаниями этих евангельских грешников. Мы видим ясно, что такое грешники Евангелия и что мы собой представляем с нашей цивилизованностью.

 Хвалящий себя в храме Иерусалима древний фарисей, конечно, дитя по сравнению с открытой и прикрытой саморекламой многих общественных, политических, даже церковных деятелей нашего мира.

Евангельская греховность – это «пастушеская свирель» по сравнению с назойливой, оглушительной и бесстыдной музыкой греха наших дней. Не только единично, но и коллективно восстают люди нашего века против Духа Божия. Белое так настойчиво называется в мире чёрным, и чёрное – белым… «Горы, падите на нас, и холмы, покройте нас»!

Кто имеет силу в наши дни шептать смиренную молитву мытаря? Мы все считаем себя благополучными мытарями, а ближних своих – фарисеями.

Мы не раскаиваемся, как Пётр, и не отдаём нищим пол-имения, как Закхей, от одного только взгляда Иисусова… Если бы могли только забыть елей, как неразумные евангельские девы! Или только закопать талант в печальную землю, ничего греховного не приобретая на него. Если бы, отвращая взор от Самой Истины, мы могли бы заниматься только своими семейными делами или благодушно испытывать своих волов… Но мы участвуем в преступлениях, входящих в мир под видом особой заботы о людях и народах.

Даже самый великий грешник Евангелия – Иуда – среди отчаяния своего осознал свой грех; и если не раскаялся в нём истинно, перед Богом, то всё же бросил свои преступные деньги, 30 сребреников, цену своего предательства, и, терзаемый совестью своей, сказал: «Предал я кровь неповинную». А разве не строится в наши дни на невинных страданиях многих мнимое благополучие людей и народов?

Вглядываясь в греховность, нам открытую в Евангелии, и всматриваясь в жизнь человечества, нельзя не видеть, что стоит уже «при дверях» Суд последний над миром.

Сияя нам праведностью своих праведников, Евангелие учит нас и образами своих грешников. Чтобы мы, ни в чём не видя своей правды, всю надежду возложили на правду Христову. И милостью Господа вошли в неё.