Значение русской церковной эмиграции и источники ее изучения

Одной из самых заметных страниц в истории России XX века было появление и дальнейшая судьба миллионной русской эмиграции, в том числе церковной. Около 90 лет прошло со времени ее образования, но целый ряд соответствующих тем, несмотря на очевидную научную значимость, до сих пор не подвергался глубокому исследованию. При этом большой интерес представляет не только внутренняя история русской церковной эмиграции, но и ее влияние на страны пребывания.

Проживавший после Октябрьской революции 1917 г. в Париже известный писатель Дмитрий Сергеевич Мережковский как-то сказал о русских эмигрантах «первой волны» замечательные слова: «Мы не в изгнании, мы в послании». Святейший Патриарх Московский и всея Руси Тихон также видел положительные стороны того, что за границей оказалось так много чад Русской Церкви, считая, что они будут способствовать укреплению православия в мире. Святитель говорил, что перед российскими епископами, оказавшимися в эмиграции, стоит очень важная задача – просвещение народов светом истинной Христовой веры. «Мысль о Божием назначении русской эмиграции, – вспоминал протоиерей Стефан Ляшевский, – насадить Православие во всем мире, я впервые услышал от Патриарха Тихона и несколько лет спустя – от блаженнейшего митрополита Сергия… Святейший Патриарх Тихон… завещал, основываясь на своем большом опыте святительства в Америке, чтобы Русская Церковь насадила Православие во всем мире»[1].

Действительно феномен русского зарубежья XX века заключался в его служении вечным истинам (в том числе христианству), ознакомлении европейской общественности с российскими вековыми культурными, нравственными и религиозными ценностями. В то время как в России закрывались духовные учебные заведения, и богословская наука практически не развивалась, российские эмигранты развернули активную издательскую деятельность и богословские исследования. Возникло довольно широкое общественное движение, которое преподававший в Оксфордском университете профессор Николай Зернов назвал «ренессансом русской религиозной культуры XX века». В это движение входили многие эмигрировавшие после революции на Запад религиозные философы и богословы, которые были идейными наследниками великих русских мыслителей XIX века – Достоевского, Соловьева, Хомякова и др.

Среди целой плеяды оказавшихся в эмиграции выдающихся русских религиозных философов и богословов выделяются такие имена, как протоиерей Георгий Флоровский, Владимир Лосский, Лев Шестов, Николай Бердяев, протоиерей Сергий Булгаков, Владимир Ильин, Петр Струве, протопресвитер Иоанн Мейендорф, протопресвитер Александр Шмеман и др. Многие из них преподавали в основанном в 1925 г. в Париже Свято-Сергиевском богословском институте, который в течение нескольких десятилетий был наиболее значительным центром православных богословских исследований.

Российские эмигранты смогли воссоздать за рубежом многие институты и проявления жизни дореволю­ционной России. Но это не был слепок со старой России, появился новый мир, который теперь принято называть Русским зарубе­жьем. Его составляющими были: система обра­зования от начального до высшего, система научных институтов и обществ, разветвленная сеть издательств и органов периодичес­кой печати, продолжение русских традиций в различных жанрах искусства (архитектура, кино, литература, музыка, театр), сложившаяся инфраструктура русских зарубежных архивов, му­зеев, библиотек и, конечно, система церковной жизни, являвшаяся центром всего этого мира. Освоение того духовного наследия, которое наши соотечественники смогли сохранить за рубежом, несомненно, имеет большое значение для будущего России.

Следует отметить, что деятельность русских православных общин за рубежом имеет давнюю традицию. Например, в Германии первая русская церковь была открыта в конце XVII века. На Американский континент – в Аляску – первые миссионеры прибыли из Валаамского монастыря в 1794 г. Когда Аляска была продана США в 1867 г., центр православной церковной деятельности переместился в другие части Северной Америки – сначала в Сан-Франциско, а позже – в Нью-Йорк. К 1917 г. Русская Православная Церковь уже имела пять зарубежных Миссий: в Японии, Китае, Корее, Персии (Иране) и Палестине, основанных большей частью во второй половине XIX века. Кроме того, активной миссионерской работой занималась Северо-Американская епархия Русской Церкви, включавшая в себя до 1917 г. почти всех православных жителей США, в том числе греков, албанцев и т.д. Десятки русских храмов были построены также в Западной и Центральной Европе, в том числе в Германии – 12, в Италии – 5 и т.п. (до 1918 г. они находились в ведении Санкт-Петербургского митрополита). Однако численность их прихожан оставалась небольшой.

После Октябрьской революции Русская Православная Церковь продолжила и даже расширила миссионерскую деятельность за пределами страны. В результате поражения белого движения в ходе гражданской войны 1918–1920 гг. Россию покинуло около двух миллионов представителей эмиграции, не смирившихся с победой советской власти, в значительной степени представлявших «цвет нации». Из них более 200 тысяч к началу 1920-х гг. поселилось в странах Балканского полуострова, прежде всего в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. Югославии). Такое количество эмигрантов способствовало значительной активизации русской церковной жизни. В число покинувших Россию вошло более тысячи священнослужителей, в том числе свыше сорока архиереев; только в Сербскую Православную Церковь приняли на службу 250 русских священников, в Болгарскую Церковь – около 100 и т.д.

Каждая из прежних Российских дореволюционных Духовных Миссий продолжала свою работу. Северо-Американская митрополия много сделала для распространения православия в США и Канаде и, в конце концов, в 1970 г. была преобразована в автокефальную Американскую Православную Церковь. Западно-Европейский экзархат вел миссионерскую работу в основном на территории Франции и Великобритании, в результате чего там появились общины православных французов и англичан. Московский Патриархат из-за антирелигиозных гонений в СССР в 1920-е – 1930-е гг. миссионерской деятельностью за границей почти не занимался, хотя в его юрисдикции оставались Корейская Духовная Миссия и Японская Православная Церковь[2].

В первую очередь 1920-е – 1940-е гг. представляли собой уникальный период, когда русское духовенство играло значительную роль в общей религиозной жизни Восточной Европы. Оно в основном было более образовано, активно, креативно, чем местные православные священнослужители, и поэтому с начала 1920-х гг. зачастую выступало инициатором многих важных духовных процессов: способствовало возрождению монашества, созданию духовных учебных заведений, развитию богословской науки, появлению новых святынь и т.д.

Некоторые страны Юго-Восточной Европы после Первой мировой войны обрели независимость или значительно расширили свои территории, поэтому многое в их внутреннем устройстве, в том числе в церковной жизни, пришлось создавать заново, и в данном деле русские священнослужители смогли ярко проявить себя. Этому способствовала историческая вековая традиция воспринимать Церковь могущественной Российской империи (хотя уже и не существующей после 1917 г.) как ведущую в православном мире.

В ряде неправославных по основному составу населения стран (где отсутствовали местные устойчивые православные традиции) русские священнослужители даже играли с начала 1940-х гг. важную роль в попытках создания новых Православных Церквей: в Венгрии, Хорватии, Чехословакии (а еще раньше в Албании). Все эти Церкви возглавили русские священнослужители: Хорватскую – митрополит Гермоген (Максимов), Чехословацкую – митрополит Елевферий (Воронов), Венгерско-Русинскую – протопресвитер Михаил Попов. Далеко не везде подобные попытки (имеющие политический подтекст) увенчались успехом, однако они так или иначе способствовали укреплению православной традиции. Кроме того, еще в 1930-е гг. РПЦЗ попыталось создать несколько новых Духовных Миссий в различных регионах мира: на Цейлоне, в Словении и в Индии. Началась миссионерская работа в Южной Америке, Африке, Австралии.

В результате массовой эмиграции из России и Православная Церковь в целом по-новому предстала перед западным миром. Российские эмигранты попали в ситуацию, когда им нужно было представлять свою веру другим, но в тоже время они столкнулись со многими неожиданными вызовами и трудностями. Самые большие трудности, существующие и в настоящее время, связаны с административной структурой Церкви. В Православии с древних времен следовали так называемому территориальному принципу, согласно которому на определенной территории Церковь составляла одно неразделимое целое, и этот принцип так или иначе пришлось нарушать. Кроме того, заимствованную из императорской России (и Византии), опирающуюся главным образом на епископов и священников систему управления оказалось невозможно применять в существовавшей ранее форме в западном обществе, где прихожане все более выражали желание участвовать в управлении церковными делами. Кроме административных проблем переехавшие в другие страны российские эмигранты столкнулись и со многими другими трудностями, типичными для религиозных и национальных меньшинств. Так, религиозное воспитание дома являлось проблемой, особенно в смешанном браке, проблемы были и в получении духовного образования и вообще в церковном просвещении, а также в отношении участия в жизни прихода.

Однако, несмотря на существовавшие проблемы, распространение на Запад Православной Церкви имело исторически значимые положительные последствия. Для многих российских эмигрантов новая ситуация явилась большим вызовом: они получили возможность проявить свою веру и передать православную традицию другим народам. В новом окружении православные выходцы из России внесли значительный вклад в сотрудничество между христианскими конфессиями. Взаимодействие с другими Церквами выявило необходимость для православных верующих тщательнее и глубже изучать свою традицию, им пришлось объяснять и защищать свои взгляды. Это стало одним из импульсов, способствовавших подъему и расцвету богословия и церковной культуры в целом в среде российских эмигрантов.

Как существовавшие ранее, так и появившиеся после 1917 г. православные общины не имели единого управления и принадлежали к трем юрисдикциям, к началу 1930-х гг. возникшим на основе прежде единой Русской Церкви: Московский Патриархат, Русская Православная Церковь за границей (РПЦЗ) с центром в югославском городе Сремски Карловцы (карловчане) и Временный экзархат Вселенского Патриарха на территории Европы с центром в Париже, который возглавлял митрополит Евлогий (Георгиевский) – по имени главы евлогиане. Правда, общин Московского Патриархата в Юго-Восточной Европе к началу Второй мировой войны практически не осталось, немного было и евлогианских приходов. Подавляющая часть священнослужителей и мирян принадлежала к Русской Православной Церкви за границей.

Эта Церковь хотя и была относительно небольшой по численности, однако обладала значительным авторитетом, и поэтому играла заметную роль в определении общей церковной ситуации на Юго-Востоке Европы. Паства РПЦЗ проживала в Болгарии, Румынии, Греции, Венгрии, Чехословакии, а в основном – в Югославии. На территории этого государства в начале 1920-х гг. поселилось около 85 тыс. русских эмигрантов (правда, затем их число существенно сократилось).

Они построили шесть церквей и часовен, образовали более 10 приходов, духовные братства – святого Серафима Саровского, отца Иоанна Кронштадтского, императора Николая II, святого князя Владимира, Святой Руси и др. Монахи из России проживали во многих сербских монастырях и, кроме того, образовали еще два самостоятельных – мужской в Мильково и женский в Хопово. На богословском факультете Белградского университета преподавали пять русских профессоров и обучались десятки русских студентов. Как уже отмечалось, в городе Сремски Карловцы находился руководящий орган РПЦЗ – Архиерейский Синод во главе с его председателем митрополитом Антонием (Храповицким), которого в 1936 г. сменил митрополит Анастасий (Грибановский)[3]. Заметной осталась роль РПЦЗ в церковной жизни на Балканах даже в годы Второй мировой войны.

Окончание этой войны принесло с собой и новую волну эмиг­рации. Русское церковное зарубежье пополнилось несколькими сотнями тысяч бывших советских военнопленных, остарбайтеров, участников антикоммунистических военных формирований и просто беженцев из Советского Союза. При этом уже к началу 1950-х гг. основная их часть перебралась из Европы в Америку. Так, например, в 1948 г. из Мюнхена в Нью-Йорк переехал Архиерейский Синод Русской Православной Церкви за границей. Монахи из обители преп. Иова Почаевского в Чехословакии (бывшего крупнейшего центра русской духовной печати) также переселились сначала в Германию, а затем в США, в основанный в 1930 г. Свято-Троицкий монастырь в городке Джорданвилле (штат Нью-Йорк), где продолжили издательскую деятельность. При монастыре были организованы издательство преп. Иова Почаевского, иконописная мастерская, Свято-Троиц­кая Духовная семинария, библиотека, исторический музей и рус­ское кладбище. Эта обитель до сих пор остается фактическим центром Русской Православной Церкви за границей.

В США после трудных военных лет была реоргани­зована Свято-Владимирская православная семинария, превратив­шись в полноценное высшее учебное заведение. Для переустройства учебного процесса туда переехал из Парижа протоиерей Георгий Флоровский, ставший ректором, а за ним вскоре ведущие православные богословы второй половины XX века отцы Александр Шмеман и Иоанн Мейендорф, кото­рые определили высокий богословский и педагогический уровень этого учебного заведения. Ныне Свято-Владимирская Академия остается главным учебным заведением автокефальной с 1970 г. Американской Православной Церкви.

В тоже время во второй половине XX века история русской церковной эмиграции характеризуется постепенным угасанием. В первые послевоенные годы еще продолжалась деятельность ряда прежних Российских Миссий за границей: в Палестине, Китае и Корее. Правда, Духовная Миссия в Иране сразу после окончания войны прекратила свое существование, а Корейская Духовная Миссия в 1955 г. перешла в юрисдикцию Константинопольского Патриархата[4]. Духовная Миссия в Китае в то же время была преобразована в Китайскую Православную Церковь, в основном разгромленную в период «культурной революции» 1960-х гг. Новое значительное оживление русской церковной жизни за границей произошло в 1990-е гг., уже после распада СССР.

Подводя итоги, следует отметить, что феномен Русского зарубежья XX века заключался в его служении вечным истинам (в том числе христианству), ознакомлению европейской общественности с российскими вековыми культурными, нравственными и религиозными ценностями. Русская церковная диаспора несколько десятилетий играла ведущую роль в области православного богословия и культуры, оказав неоценимую услугу Поместным Православным Церквам и всему христианскому миру. В то время как в Советском Союзе Церковь подвергалась гонениям, российская эмиграция не только хранила великие традиции православного богословия и культуры, но и способствовала развитию православия в мире. Несмотря на юрисдикционный раскол, она в лице своих лучших представителей довольно отчетливо осознавала необходимость объединения и поэтому прилагала усилия для сплочения всех православных верующих.

Русский православный мир за границей в 1920-е – 1940-е гг. представлял собой целый материк, уже почти исчезнувший. Только в последнее время он привлек внимание исследователей. Их работа важна и для понимания современной церковной ситуации на европейском континенте. Именно русское эмигрантское духовенство сделало чрезвычайно много для развития православия в Центральной и Восточной Европе, и плоды этих усилий ощутимы и в настоящее время.

Последние годы характеризуются возросшим интересом к православию и православной культуре в русской диаспоре, что проявляется в значительном увеличении численности и влияния зарубежных приходов Московского Патриархата (достаточно привести в пример строительство обширного церковно-культурного комплекса с собором в Париже и открытие там же Православной духовной семинарии). На основе деятельности таких приходов происходит соединение традиций русской эмиграции разных поколений и опыта церковного возрождения в современной России.

В настоящее время история Российского зарубежья и рус­ского православия за границей по-прежнему находятся в стадии формирова­ния как научные дисциплины. Как уже отмечалось, пока отсутствуют обобщающие научные труды по истории всей русской православной диаспоры, недостаточно разработана методология исследования. Многие отдельные аспекты этой истории также остаются малоисследованными и требуют дальнейшего изучения, прежде всего на основе ставшего за последние 20 лет доступным огромного комплекса документов российских государственных и зарубежных церковных архивов.

Роль существующих публикаций источников пока относительно невелика в силу специфики исследуемой темы и невозможности (за редким исключением) для ученых, как отече­ственных, так и зарубежных, на протяжении многих лет получить доступ к соответствующим архивным материалам или, во всяком слу­чае, опубликовать их.

В 1920-е – 1980-е гг. документальные издания по избранной теме выходили в небольшом количестве и только за рубежом. За последние 15 –17 лет положение существенно изменилось, количество документальных публикаций резко возросло. К сожалению, до сих пор не вышел сборник документов, целиком посвященный истории русской церковной диаспоры, однако в целом ряде сборников по смежным темам опубликованы интересные материалы о Русском зарубежье. Так, ценным источником стал появившийся в 1994 г. сборник документов Русской Православной Цер­кви за 1917–1943 гг.[5] В дальнейшем Православный Свято-Тихоновский Богословский институт (в настоящее время Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет) издал еще ряд сборников архивных документов. Выходили сборники материалов и других церковных организаций[6].

Среди публикаций М.В. Шкаровского выделяется сборник документов « Третий Рейх и Русская Православная Церковь 1941–1945 гг.», составленный в основном по документам германских архивов, переведенных на русский язык составителем[7]. В 2009–2010 гг. вышли три сборника документов, посвященных: религиозной политике Советского Союза в Восточной Европе в 1943-1953 гг. (составители Т.В. Волокитина, Г.П. Мурашко, А.Ф. Носкова), переписке Патриарха Московского и всея Руси Алексия (Симанского) с Советом по делам Русской православной церкви (редактор Н.А. Кривова, ответственный составитель Ю.Г. Орлова, составители О.В. Лавинская, К.Г. Лященко) и Православию в Молдавии в 1940-е – 1980-е гг. (составитель В. Пассат)[8].

Среди западноевропейских и американских исследователей только швейцарский историк Гердт Штриккер выпустил сборник документов, в первом томе которого имеются документы по истории русской церковной эмиграции[9]. Можно также отметить подготовленный в Париже Н.А. Струве сборник материалов существовавшего в 1923 –1939 гг. во Франции русского братства Святой Софии[10]. В последние годы вышел ряд сборников документов по истории русского православия в Бельгии и на Святой Горе Афон.

Интерес представляют и опубликованные нарративные источники деятелей русской церковной эмиграции (мемуары, дневники, автобиографии, письма и т. д.), позволяющие сопоставить с ними, откорректировать и дополнить соответствующие архивные материалы. Среди изданий первой половины 1990-х гг. можно выделить воспоминания и дневниковые записи митрополита Вениамина (Федченкова), воспоминания и письма митрополита Нестора (Анисимова)[11]. Это было только начало, в дальнейшем количество подобного рода изданий выросло в несколько раз. Только у архиепископа Василия (Кривошеина, пребывавшего до 1946 г. на Афоне) было издано свыше пяти книг воспоминаний и писем[12].

Значительную ценность представляют опубликованные воспоминания и исследования активных деятелей русской церковной эмиграции в 1920-х – 1940-х гг.: митрополита Евлогия (Георгиевского), архиепископа Нафанаила (Львова), архиепископа Иоанна (Шаховского), архиепископа Виталия (Максименко), правителя дел Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей епископа Григория (Граббе), известного русского церковного деятеля и писателя В. Маевского, секретаря Загребского митрополита Гермогена (Максимова) М. Оберкнежевича, военнослужащих Русского корпуса в Югославии и других[13].

Так как материалы русской церковной эмиграции сохранились далеко не полностью, при изучении темы может быть использована периодическая печать 1940-х – 2010-х гг.: зарубежные, российские и союзные газеты и журналы, издания общественных организаций и т.п. В них содержатся интересные сведения, однако интерпретация фактов и далеко не всегда надежный цифровой материал требуют тщательной дополнительной проверки. Трудно переоценить и значение русских эмигрантских журналов, выходивших в Германии, Франции, Югославии, Венгрии, Словакии и США.Прежде всего, следует отметить статьи и публикации документов из православных периодических изданий 1930-х – 1945 гг.: выходившей до лета 1944 г. газеты «Православная Русь» (Ладомирова, Словакия), журналов «Церковная жизнь» (Белград), «Церковное обозрение» (Белград), «Сообщения и распоряжения Высокопреосвященнейшего Серафима, митрополита Берлинского и Германского и Средне-Европейского митрополичьего округа» (выходившего в 1942-1944 гг. в Берлине), «Бюллетень Представительства Архиепископа Берлинского и Германского для русских православных эмигрантских приходов в королевстве Венгрия» (Уйвидек – Нови Сад, Венгрия).

После окончания Второй мировой войны некоторые из русских эмигрантских журналов публико­вали преимущественно религиозные материалы, прежде всего «Вест­ник русского христианского движения» (Париж) и «Русское Возрож­дение» (Нью-Йорк). Отдельные работы по истории русской церковной эмиграции печатались в журналах «Грани», «Посев», «Континент» и других. Несколько периодических изданий в послевоенные годы изда­валось в своеобразном центре Русской Православной Церкви за границей – г. Джорданвилле (США): «Православная Русь», «Православный путь», «Пра­вославная жизнь». Публикации в указанных журналах отражают взгляды представителей различных направлений русской церковной эмиграции: Американской митрополии (с 1970 г. автокефальной Американской Православной Церкви), Русской Православной Церкви за границей, За­падно-Европейского экзархата и зачастую страдают тенденциозностью и полемичностью. В то же время некоторые сюжеты освещались только в них.

Целый ряд важных тем из истории русской церковной диаспоры, несмотря на их очевидную научную значимость, остаются не изученными исследователями. Между тем хранящиеся в целом ряде архивов документы позволяют осветить многие малоизвестные или вообще не известные ранее страницы этой истории.

Все соответствующие архивы можно разделить на две большие группы: государственные и церковные. Особый интерес среди российских государственных архивов в плане избранной темы представляет находящейся в Москве Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Здесь большинство документов по истории русской церковной эмиграции содержат обширные фонды Совета по делам религий (до 1965 г. Совета по делам Русской православной церкви) (ф. Р-6991) и Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей (ф. Р-6343).

Можно назвать и личные фонды ряда известных зарубежных церковных деятелей: митрополита Западно-Европейского Евлогия (Георгиевского) (ф. Р-5919), служившего в Болгарии протопресвитера Георгия Шавельского (ф. 1486), бывшего российского министра исповеданий, богослова и историка Церкви, профессора Свято-Сергиевского института в Париже А.В. Карташева (ф. Р-7354), служившего в США протоиерея Димитрия Константинова (ф. Р-10037), служившего в Китае, Японии и Австралии протоиерея Иннокентия Серышева (ф. Р-6994), служившего в Японии протоиерея Петра Булгакова (ф. Р-5973) и др.

Российский государственный военный архив в Москве (РГВА) хранит трофейные документы III рейха, вывезенные из Германии в 1945-1946 гг. Очень богат фонд Рейхсминистерства церковных дел (ф. 1470), при этом его материалы территориально относятся лишь к оккупированным европейским странам и самой Германии, исключая СССР. Не менее содержателен, применительно к избранной теме, фонд Главного управления имперской безопасности (ф. 500). Он включает специальное дело с приказами шефа полиции безопасности и СД о религиозной политике на оккупированных восточных территориях за июль-ноябрь 1941 г. (оп. 5, д. 3). В нескольких делах хранится скопированная службами РСХА частная и деловая переписка русских священнослужителей различных европейских стран за 1937–1942 гг. (оп. 3, д. 450, 453, 454, 456). Отдельные документы о Русской Православной Церкви за границей хранятся также в фондах Рейхсминистерства юстиции (ф. 1146), Полицейских и административных учреждений Германии и временно оккупированных территорий (ф. 1323), Рейхсминистерства занятых восточных территорий (ф. 1358), Рейхсминистерства просвещения и пропаганды (ф. 1363)и ряде других.

Следует отметить, что материалы аналогичных фондов в германских и российских архивах в основной массе не повторяются и взаимно дополняют друг друга. Дело в том, что только часть документации различных ведомств III рейха была вывезена в СССР, другая же часть осталась в Германии. И если довоенный период национал-социалистической политики по отношению к Русской Церкви за границей и истории российской церковной диаспоры в Германии лучше документирован в российских архивах, то военный, напротив, в германских. Поэтому исследователям необходимо работать и в тех и в других. Трофейные же немецкие акты, вывезенные в США, в настоящее время скопированы, и их можно просмотреть в Федеральном архиве Берлина и Институте современной истории в Мюнхене.

Историю русской церковной эмиграции можно изучать и по материалам Российского государственного архива социально-политической истории в Москве (РГАСПИ), в частности в фонде Центрального Комитета ВКП(б) – КПСС (ф. 17). В Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга (ЦГА СПб) материалы по истории русской церковной эмиграции, в первую очередь в Финляндии, содержит фонд Ленинградского уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви (ф. 9324).

В Германии, прежде всего, следует указать Федеральный архив в Берлине (Bundesarchiv Berlin – ВА), где наибольшее значение для избранной темы имеет фонд Рейхсминистерства иностранных дел, в котором хранятся дела, содержащие донесения немецких посольств и уполномоченных МИД о религиозной ситуации в европейских странах. В двух подобных делах, в частности, имеются сведения о положении русских обителей на Святой Горе Афон (R 901). Фонд Рейхсминистерства занятых восточных территорий содержит важнейшие акты, разработанные в министерстве и определившие церковную политику гражданской администрации на занятой германскими войсками территории СССР (R 6). В фонде Главного управления имперской безопасности имеется богатейшая информация о положении Русской Православной Церкви на оккупированной территории Восточной Европы и СССР: в трех группах сообщений представителей этого ведомства за 22 июня 1941 – 21 мая 1943 гг. (R 58).

Фонд Рейхсминистерства церковных дел содержит прежде всего материалы о положении приходов Русской Православной Церкви на территории Германии, однако с информативной целью министерство также получало различные сообщения и докладные записки о религиозной ситуации на оккупированной территории СССР и на Балканах. Таким образом, в этом фонде отложились дела, содержащие богатую информацию о Православных Церквах в Греции (в том числе на Святой Горе Афон), Протекторате Богемия и Моравия, Болгарии, Румынии и Сербии (R 5101). Кроме того, в Федеральном архиве отдельные акты, относящиеся к германской церковной политике по отношению к русской церковной эмиграции, содержатся в фондах Имперской канцелярии (R 43/II), Рейхсминистерства юстиции (R 22), Рейхсминистерства финансов (R 2), Внешнеполитической службы национал-социалистической германской рабочей партии (NS 43) и др.

Очень ценным архивохранилищем является Политический архив Министерства иностранных дел в Бонне (Politisches Archiv des Auswärtigen Amts Bonn – АА), где хранятся десятки дел с аналитическими записками, отчетами, письмами, телеграммами немецких дипломатических служб о положении русской церковной эмиграции в странах Восточной и Центральной Европы, в том числе в Сербии, Хорватии, Греции, Словакии, Венгрии и т.д. (Inland I-D, 4740-4742, 4797-4800 и др.).

Также следует отметить Федеральный военный архив во Фрейбурге (Bundesarchiv-Militärarchiv Freiburg – BA-MA), материалы которого позволяют исследовать церковную политику военной администрации на оккупированных территориях СССР и Юго-Восточной Европы. В фонде командующих армейскими тыловыми областями хранятся указы, определившие отношение к Русской Православной Церкви военнослужащих вермахта, деятельность в этой области военной администрации и армейских отделов пропаганды (RH 22). Материалы Верховного командования армии (ОКХ) / Генерального штаба армии свидетельствуют об определенном внимании, которое ОКХ уделяло церковной проблеме в России (RH 2). В фонде Верховного командования вермахта (ОКВ) привлекают внимание доклады, отчеты, информационные записки отделов пропаганды при командующих армейскими тыловыми областями, содержащие информацию о деятельности различных конфессий на оккупированной территории СССР, а также русской эмигрантской организации НТС в Смоленске (RW 4). Наконец, необходимо упомянуть дело «Вербовка в армию Власова, 1944–1945», в котором говорится о душепопечении пленных советских солдат и офицеров, хранящееся в фонде лагерей военнопленных, рабочих и строительных команд военнопленных (PH 49).

В архиве Института современной истории в Мюнхене (Institut für Zeitgeschichte München – IfZ) так же, как и в Федеральном архиве Берлина, имеется фонд Рейхсминистерства занятых восточных территорий. Он меньше по объему, но содержит много важных документов, отсутствующих в Берлине. Определенную ценность в этом плане представляет большая их подборка, рассказывающая о германской политике по отношению к Русской Церкви в Прибалтике и на Северо-Западе России, в том числе об участии православных священнослужителей во «власовской акции»  в 1943 г. (МА 794, 795, 797).

Есть отдельные подобные материалы и в других делах Рейхсминистерства занятых восточных территорий, дающих больше сведений о душепопечении военнопленных или деятельности генерала А. Власова (МА 246, 540, 541, 546). Судьба власовского движения, в котором участвовали и православные священники, прослеживается также в документах ОКХ (МА 143) и Рейхсминистерства пропаганды (МА 26/1-2). О положении русской церковной эмиграции в Хорватии и Сербии и других странах Восточной Европы говорится в материалах немецкого военного командования (MA 1039), Главного управления имперской безопасности (МА 447, 558, Fа 231/3) и Внешнеполитической службы «Восток» (МА 128).

История русских приходов в Берлине и его окрестностях в 1930-х – 1945 гг. отражена в материалах небольшого Бранденбургского главного земельного архива в Потсдаме (Brandenburgdisches Landeshauptarchiv Potsdam – BLHA). Здесь хранятся: наблюда­тельные дела двух евлогианских общин (Polizeipr ä sidium Berlin Pr. Br. Rep. 30 Berlin C, 1325, 4383, 4439), объемное дело о строитель­стве православного собора в Берлине 1936 –1938 гг. (Stadtpr ä sident Pr. Br. Rep. 60, 479), документы о передаче Германской епархии русской церкви в Потсдаме (Regierung Potsdam Rep. 2AII, 294; Rep. 2AIII, 25911) и т. д.

В Хорватском государственном архиве в Загребе (Drzavni arhiv hrvatske u Zagrebu) хранятся материалы архивно-следственного дела митрополита Загребского Гермогена Максимова) и большой группы других священнослужителей и мирян различных конфессий, осужденных по указанию коммунистического руководства Югославии Военным трибуналом при коменданте г. Загреба 29 июня 1945 г. (K. 167/1945).

Некоторые документы по истории русской церковной эмиграции за 1920-е – 1940-е гг. имеются в Историческом архиве Священного Синода Элладской Церкви в Афинах ( Historical Archives of the Holy Synod of the Greek Church – HAHS).

Особо следует отметить Центральный государственный архив Болгарии в Софии (Централен държавен архив – ЦДА). Здесь интерес представляют как фонды занимавшихся церковными делами учреждений и ведомств этой страны, так и документы самой Болгарской Православной Церкви 1930-х – 1945 гг., прежде всего фонд Священного Синода (ф. 791к), где имеются обширные сведения о довольно значительной русской церковной эмиграции в Болгарии (десять приходов и два монастыря во главе с архиепископом Серафимом (Соболевым)).

Интересные материалы хранятся и в двух содержащих русские церковные документы архивах американских университетов. Первый из них – Бахметьевский архив русской и восточно-европейской истории и культуры – находится в Колумбийском университете г. Нью-Йорка (The Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, New York). В этом архиве использовались, главным образом, документы фонда известного деятеля Русской Православной Церкви за границей протоиерея Владимира Востокова, служившего в годы II Мировой войны в Югославии. Другой архив принадлежит Стенфордскому университету, расположенному в Силиконовой долине вблизи г. Сан-Франциско (Калифорния). Одна часть архива хранится в Гуверовском институте войны, революции и мира (Hoover Institution on war, revolution and peace Archives, Stanford University ):коллекции А. Даллина, Н. Иванова, Б. Николаевского, Г. Фишера, а вторая – в специальной коллекции университетской библиотеки (Stanford University, Special collections Librarian). Здесь особенный интерес представляет фонд епископа Григория (Граббе).

Вторую группу образуют церковные архивы, история деятельности Московского Патриархата в отношении русской православной диаспоры документально отложилась в Архиве Отдела внешних церковных связей Московской Патриархии, в частности в фонде «Америка» (д. 10), и Архиве Церковно-научного центра «Православная энциклопедия» в фонде «Московская Патриархия» (ф. 3). Отдельная опись этого фонда (оп. 2) содержит определения о назначении, перемещении и награждении архиереев, в том числе за границей.

Можно использовать и документы по истории Русской Церкви в епархиальных архивах Московского Патриархата, в частности в Архиве Санкт-Петербургской епархии. В нем хранятся личные дела священников, некоторые из которых в разные годы служили за границей в приходах Московского Патриархата или вернулись из эмиграции после Второй мировой войны, а также документы Ленинградских митрополитов Алексия (Симанского), Григория (Чукова), Елевферия (Воронцова), Никодима (Ротова) и т.д. об их поездках за границей и окормлении русских приходов в Центральной и Западной Европе (Финляндии, Чехословакии и других странах).

Из зарубежных церковных архивов, прежде всего, необходимо назвать Синодальный архив Русской Православной Церкви за границей в г. Нью-Йорке (CA). Из состава его документов для подготовки научных исследований можно использовать материалы нескольких десятков дел: переписку председателя Архиерейского Синода митрополита Анастасия и Берлинского епископа Серафима 1938–1939 гг. (д. 24/42), заявления православного духовенства, желавшего выехать в Россию и письма об отправке церковной литературы и утвари на территорию СССР 1941–1942 гг. (д. 17/41), документы одно время окормлявшего казачьи части обновленческого архиепископа Николая Автономова (д. 49/44), переписку митрополита Анастасия с различными гражданскими и церковными инстанциями в период оккупации Югославии 1941–1944 гг. (д. 15/41), документы русских общин в Венгрии 1941–1942 гг. (д. 18/41), материалы русских приходов в Италии (д. 18/46) и во многих других странах, дела с протоколами заседаний Архиерейского Синода РПЦЗ за 28 ноября 1940 – 18 сентября 1946 гг. и протоколами Архиерейских Соборов 1921–1949 гг., личные дела митрополита Анастасия (Грибановского), архиепископа Аверкия (Таушева), епископа Георгия (Граббе) и т.д.

 На севере штата Нью-Йорк, в небольшом городке Джорданвилле, находится Архив Свято-Троицкой Духовной семинарии Русской Православной Церкви за границей. Здесь хранятся личные фонды генерала П.Н. Краснова, церковного писателя В.А. Маевского (собравшего большое количество документов русских обителей на Святой горе Афон), историков В.И. Алексеева, протопресвитера Михаила Польского, журналиста В.К. Абданк-Коссовского, содержащие материалы по истории русской церковной эмиграции в годы II Мировой войны, а также фонд Русский фашизм.

Эти материалы дополняет Архив Германской епархии Русской Православной Церкви за границей в г. Мюнхене (АГЕ). Здесь содержатся дело «Разная переписка. Военные годы» с документами начальника канцелярии Архиерейского Синода РПЦЗ до начала 1930-х гг. Е.И. Махараблидзе, книга постановлений 1934-1948 гг. Духовного собора русского монастыря прп. Иова Почаевского, который почти до конца войны находился в Словакии и вел большую издательско-миссионерскую работу. Следует отметить и дело «Указы Архиерейского Синода РПЦЗ. Распоряжения Патриархии. 1923-1951 гг.», в котором собраны различные материалы по истории Православной Церкви на оккупированных нацистами территориях Европы.

Необходимо упомянуть и Архив автокефальной Американской Православной Церкви в Сайоссете (штат Нью-Йорк) – The Archives of the Orthodox Church in Amerika Syosset (OCA Archives). В этом архиве хранятся личные фонды митрополитов Леонтия, Иринея, архиепископа Чикагского Иоанна, известного церковного историка протоиерея Димитрия Константинова, переписка Болгарской, Сербской и других Поместных Православных Церквей с Американской Церковью, документы по истории эмиграции православных верующих из Европы в Северную Америку и т.д.

Важнейшее церковное собрание документов во Франции – Архив Архиепископии православных приходов русской традиции в Западной Европе находится в Париже при знаменитом Свято-Сергиевском богословском институте. Из его фондов можно выделить фонд «Канцелярия Епархиального управления Западноевропейского Русского Экзархата Константинопольской Патриархии». К сожалению, он малодоступен для светских исследователей. Наконец, следует отметить документы Архива русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне, Архива русской эмиграции в Брюсселе и Архива русского прихода святителя Николая Чудотворца в Риме (в юрисдикции Московского Патриархата), в частности, переписку многолетнего настоятеля архимандрита Симеона (Нарбекова) и протоколы заседаний приходского совета за 1939–1945 гг. Все эти материалы пока в небольшой степени введены в научный оборот и еще ждут своих исследователей.