Жизнь в Церкви. Главы из книги. Игумен Петр (Мещеринов)

Об обязанности
христианина
знать свою веру

Православные христиане должны быть таковыми не по формальной только принадлежности к Церкви, а по истине, т.е. знать, во что и почему они веруют, и жить по вере, сознательно и ответственно. Необходимость ясно знать свою веру особенно актуальна сегодня. Прошли времена, когда христианство было господствующим мировоззрением, когда человек, родившись, попадал в церковную среду, воспитывался ею и соразмерял всю свою жизнь с укладом Церкви. Благодаря этому можно было быть христианином как бы по инерции. Это время ушло безвозвратно. Сейчас нет христианской среды, мир, окружающий нас, — не христианский, а антихристианский. В этих условиях жить бездумно, по инерции, нельзя. Для того чтобы сегодня быть христианином, человеку приходится в той или иной степени противостоять окружающему его и активно действующему на него нехристианскому миру.

В наше время перед Церковью, — а это значит перед каждым ее членом, т.е. перед каждым православным христианином, — встает множество самых разнообразных вопросов. Многие люди, измученные жизнью без Бога, жизнью по стихиям мира сего, с надеждой обращаются к Церкви, вопрошая ее, как найти смысл жизни, как обрести твердую опору в мире, как спастись. Перед церковным сознанием стоят серьезнейшие проблемы, такие как Церковь и общество, Церковь и наука, Церковь и культура, оценка современной жизни с церковной точки зрения, и т.д. Христиане не должны уходить от ответов на эти вопросы. К сожалению, у церковных людей нередко наличествует «позиция страуса»: спрятаться, отстраниться, объявить, что все прекрасно, а вопросы — «происки врагов» или порождение «падшего разума». Но это — позиция, уводящая от реальности; ведь вопросы никуда не исчезают, они требуют именно решения, ответа, а не ухода от них.

Но не только на вопрошания «внешних» должен отвечать православный христианин. Прежде чем дать ответ с кротостью и благоговением всякому, требующему у нас отчета в нашем уповании (1 Петр. 3, 15), православным христианам необходимо разобраться в своей внутрицерковной жизни — ведь она также полна многих недоумений и вопросов. Нас окружает море всякого рода преданий, мнений, идеологем и проч., которые выступают «от лица Церкви» и в которых очень легко запутаться. Бывает, на один и тот же вопрос один авторитетный батюшка отвечает так, другой — по-другому, та книжка трактует по-третьему, эта — по- четвертому… Поэтому главная задача нашей книги — ясно изложить именно ту веру, которую в действительности содержит Православная Христова Церковь. На необходимость ясного познания веры есть и прямые указания Священного Писания. Апостол Павел пишет: вникай в себя и в учение; занимайся сим постоянно: ибо, так поступая, и себя спасешь и слушающих тебя (1 Тим. 4, 16). И евангелист Лука указывает, что цель написания его Евангелия — чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен (Лк. 1, 4).

Сразу нужно сказать: дело это непростое — и вовсе не потому, что учение Церкви как-то особо сложно или запутано. Формально говоря, наша вера — это набор истин, достаточно простых. Религиозные системы, например индуистские, гораздо более запутаны и туманны. Сложность в том, что простые истины Христовой веры непросто усвояются. Здесь нужно затратить большой труд, и прежде всего — труд души, а это длительный и порой болезненный процесс. На пути познания веры приходится расставаться со многими предрассудками, которые касаются не только личного мировоззрения и образа действий, не только философии, истории, общественной или культурной жизни, но и предрассудками церковными. Препятствовать познанию веры может не только внешний мир, но и сама церковная среда.

Внешний мир — потому, что, как я уже сказал, он пронизан духом антихристианским. С малых лет человек вбирает в себя понятия и дух жизни, который агрессивно навязывает нам окружающее нас социальное пространство. Средства массовой информации, аудио- и прочая масс-индустрия, с одной стороны, с другой — сам дух общества, господствующие понятия и обычаи, устроение социума, семей — воспитывают в людях отношения плотские, безбожные, античеловеческие. Все это так сильно давит на души, так увлекает и порабощает, что вырваться из-под этой железной власти духа мира сего в область веры есть самый настоящий подвиг. Кроме того, общий стиль потребительства воспитывает и потребительский, поверхностный подход к Церкви.

Но и внутри Церкви сегодня (если говорить о среде церковной) сложилось не лучшее положение, связанное с тем, что надежды на скорое и всестороннее возрождение Церкви не во всем оправдались. За двадцать прошедших лет это возрождение пошло больше в направлении обустроения материальной стороны церковной жизни, по пути поверхностному, националистическому, внешне потребительскому, пути недостаточной духовной трезвости и породило массу смущений, недоумений и нестроений. Не хочу никого обвинять, тому есть объективные исторические причины; но такое положение дел порой отталкивает от Церкви внешних людей и смущает чад Церкви.

В этих условиях усвоение веры Христовой превращается в трудный и болезненный подвиг, ибо многому приходится противостоять, многие вещи пересматривать, от многих предрассудков отказываться. Но без исполнения этой задачи невозможно стать настоящим православным христианином.

Итак, прежде всего необходимо иметь теоретическое знание и понимание веры; и начинать здесь нужно с догматического богословия и истории Церкви. Знание догматики дает нам четкое представление, во что, собственно, верует Церковь, какие положения веры незыблемы и обязательны. Знать догматическое церковное учение — значит предохранить себя от многих заблуждений, например, от принятия тех или иных второстепенных вещей в качестве догмата Церкви. Изучая историю Церкви, мы увидим, как Церковь осуществляла себя в ту или иную историческую эпоху, как возникали те или иные церковные явления, каково происхождение нашего богослужения, форм и норм церковной жизни и т.д. Это также обережет нас от многих заблуждений, когда мы, например, явления новые считаем изначально присущими Церкви, а действительно древние традиции забыты или в пренебрежении. Очень важно знать такие разделы церковного учения, как литургика и аскетика. Первое делает возможным сознательное участие в богослужении; второе научает борьбе со страстями, устроению христианской нравственной жизни.

Вообще все, что связано с Церковью, нужно стараться изучать с любовью. Но есть, однако, взгляд, который почему-то считается православным: ничего не нужно знать. «Ты вот ходи в храм, молись, постись, слушайся духовника — и спасешься, а читать там что-то, думать — впадешь в высокоумие, тщеславие и гордыню». Нередко такие «советы» слышит только что пришедший в Церковь человек. При этом приводится аргумент: человеческий разум не может познать тайны Божией, разум наш — падший, и поэтому нужно отстранить его от области веры, а веровать лишь сердцем.

Но такой взгляд — весьма опасное заблуждение. Не знать свою веру — значит вместо пути спасения идти по пути заблуждения. Вера объемлет всего человека, не только сердце, но и разум, который дал человеку Бог, — дал прежде всего для уяснения пути ко спасению, или, что то же, — для познания веры. Вот что пишет святитель Феофан Затворник: «Знать свою веру — значит довести себя до состояния ясно, точно и определенно созерцать и высказывать те истины, которые содержит святая православная вера. Не то это значит, что должно разгадывать тайны: нет, тайны навсегда останутся тайнами, сколько бы кто ни напрягался узнать их. Но хотя непонятно существо предмета и скрыты основания, усвой и содержи его так, как учение о нем содержится, точными и определенными понятиями. Слово «познавать» означает не мудрование, а смиренное и беспрекословное принятие святой веры». И далее: «Всем должно чувствовать себя обязанными узнавать во всей полноте свою веру. Вера не есть что-нибудь маловажное, как бы избыток сверх нужды, а есть кровная и существенная нужда, как дыхание, пища, сон и прочее подобное. Знание ее есть дело самонужнейшее; потому и ревность о нем должна быть самая первая. Кто иначе делает, тот морит дух голодом или лишает его нужнейших потребностей. Никто не увольняется от обязательства узнавать все всевозможно. Различают веру уясненную и неуясненную. Кто сознательно не доходит до последней по нерадению, тот в опасности, ибо сей сон — признак смерти». И не нужно бояться высокоумия, тщеславия и гордыни: они не зависят от теоретического знания. Надмеваются, гордятся и тщеславятся и невежды, и даже скорее именно они, чем люди образованные.

Заговорив о знании веры, мы должны сразу же отметить одну принципиально важную вещь. Христианство иерархично. Православная вера не есть нечто аморфное, размытое. Она дает строгую иерархию ценностей, которую всегда нужно иметь в виду, рассуждая о христианской жизни. Кроме того, очень важное значение имеют те или иные акценты, которые должны стоять на своих местах. Если эти акценты смещаются, если нарушается иерархия христианских ценностей, то покривляется строй веры, и люди оказываются в опасности лишиться ее спасительных плодов.

В христианской жизни есть вещи главные, а есть второстепенные. Второстепенные — не значит ненужные, отменяемые, несущественные. В восприятии истин веры все должно стоять на своем месте, в свое время и в правильном порядке. Только все должно быть благопристойно и чинно (1 Кор. 14, 40), говорит апостол.

Так, самое главное, самое важное в христианстве — это Сам Христос Спаситель, Его Богочеловеческая Личность. Он есть начало, путь, цель, смысл, содержание, методы, средства духовной жизни, вплоть до мельчайших ее движений. Он есть Альфа и Омега, начало и конец (Откр. 1, 8), путь и истина и жизнь (Ин. 14, 6); Суть христианства заключается в нашем личном со Христом взаимном, живом, непрестанном общении. Следовательно, вся христианская жизнь выстраивается иерархически в той последовательности, в которой и осуществляется это наше общение со Христом, в том порядке, в том чине, каким мы приближаемся к Богу, прикасаемся к Нему. Этот чин и содержит Церковь.

Прежде всего это Таинства Церкви, через которые христиане приобщаются Богу и соединяются с Церковью земною и небесною. Это Священное Писание — откровение Божие, всесторонний ориентир и светильник для человека. Это и усилия в молитве, и в исполнении заповедей Божиих. Это — Священное Предание, как зафиксированный в истории опыт такой духовной жизни. И все это является средством, в свое время и в своем месте применяемом в зависимости от многих внешних и внутренних обстоятельств; но цель одна — богообщение, жизнь со Христом и во Христе. Этому служит все богатство Церкви; но воспользоваться им можно, лишь имея в виду правильно разумеваемую иерархию христианских ценностей.

Если эта иерархия нарушается, человек рискует впасть в большие ошибки, из которых кратко отмечу две главнейшие. Первая — когда Бог становится не целью, а средством. К сожалению, большинству людей Христос не нужен. Нужно людям, чтобы у них было все хорошо; а Бог должен это обеспечить. Нужно, чтобы семья не распалась — пойти в церковь повенчаться. Нужно, чтобы дети не болели — крестить, причастить. Нужно, чтобы не сглазили, порчу не навели — песочек с могилки популярной подвижницы принести, в уголочках посыпать. Сын пьет — акафист Неупиваемой Чаше прочитать. Муж бьет — в паломничество съездить… Многие распространяют эти потребительские требования за пределы личной жизни: нужно не только быт обустроить, но и нужна великая Россия с царем-батюшкой, а для этого нужны крестные ходы, стояния, соответствующие церковно-общественные мероприятия и т.п. — только для души Христос не нужен.

Духовный и церковный труд при таком подходе направляется не на то, чтобы быть со Христом и жить жизнью Святого Духа, а на то, чтобы получить что-то от Бога. Бог выступает как гарант нашей благополучной жизни. В этом случае сразу меняется отношение к тому, что предлагает и содержит Церковь. Таинства превращаются в магические действия. Священное Писание отходит на второй план. Священное Предание извращается, перевирается, на первое место в церковной жизни выходят суеверия, лжепредания, мнения псевдоавторитетов, лжестарцев и лжестариц. Спасительная христианская вера превращается в язычество православного обряда. В лучшем случае у людей остается смутное интуитивное чувство, что в Христовой Церкви — истина; но неверно выстроенные понятия, искривленное понимание, что главное, а что второстепенное — приводят к тому, что люди живут в Церкви полуязыческой жизнью. Я не хочу сказать, что плохо желать улучшения тяжкого быта или обустроения общественной жизни. Нет, все эти наши желания законны, и мы должны и действовать в этом направлении и молиться обо всем Богу; но все это не должно занимать главного, первого места, не быть целью церковной жизни, а располагаться на своем — третьем, пятом или десятом месте. Ведь Сам Господь сказал: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все (т.е. бытовая, общественная жизнь) приложится вам (Мф. 6, 33).

Вторая ошибка в нарушении иерархии христианских ценностей — когда человек хочет жить со Христом, идти к Нему, но в качестве пути выбирает формальную сторону жизни, «букву», и сводит все отношения с Богом к понятиям «надо» и «нельзя». Это очень распространенное явление и типичный пример того смещения акцентов, о котором мы говорим. В духовной жизни есть место и форме, и правилам, и запретам, но они, как и все в Церкви, — средство, причем во многом индивидуальное, а цель — соединение со Христом. Когда запреты и правила становятся не средством, а целью религиозной жизни, когда таким образом нарушается вышеупомянутая иерархия духовных ценностей, тогда человек, вместо того, чтобы жить с Богом, рискует впасть в тяжелейшее, богоотверженное состояние фарисейства. И опять все, что содержит Церковь, извращается. Формализуются Таинства, механизируется молитва, все церковное превращается в рутину; а форме придаются несвойственные ей мистицизм и сакральность. И, к сожалению, этой тяжкой болезнью страдают многие церковные люди, не придавая значения предупреждению Христа — берегитесь закваски фарисейской (Мф. 16, 6).

Вот как важно правильно расставлять акценты. Нужно отметить, что все ошибки в этой области, всякое нарушение иерархии христианских ценностей происходят, как правило, ни от чего иного, как от распространенного, чуть ли не культивируемого невежества и отсутствия здравого образа мыслей.

Итак, знание учения Церкви — это насущная необходимость. Но есть вторая важнейшая сторона духовной жизни — это собственно само христианское существование, жизнь по вере. Христианство не есть только сумма взглядов или просто интеллектуальное мировоззрение. Вера как знание — вещь прикладная, она нужна человеку, чтобы он знал, как правильно жить духовной христианской жизнью. Только жизнью уясняется вера, и содержится она жизнью. Поэтому вера неотделима от благочестия. Вера без дел мертва (2, 26), говорит апостол Иаков, а апостол Павел пишет, что во Христе Иисусе силу имеет лишь вера, действующая любовью (Гал. 5, 6). Следовательно, для того, чтобы познать и понять веру, нужно наряду с теоретическим ее усвоением по ней жить и повседневно действовать в духе веры, по заповедям Господним. Приведем аналогию: для того, чтобы полностью понять, что есть тот или иной музыкальный инструмент, ну скажем, фортепиано, недостаточно изучить лишь только принципы его устройства или как теоретически извлекается звук; наряду с этим знанием нужно выучиться на нем играть, т.е. применить на практике, осуществить полученное знание, и только тогда усвоение предмета будет полным.

В духовной жизни практическое познание еще более необходимо, ибо вера касается вещей невидимых, тонких, а познаются они только жизнью, только опытом, в процессе длительного, и порой мучительного обучения. При этом, как замечает свт. Феофан, в процессе такого жизненного познания веры не увеличивается количество истин веры; но происходит качественное углубление в них, т.е. практическое знание не прибавляет ничего нового к содержанию веры, но все более и более углубленно понимает и усваивает его.

При этом необходимо подчеркнуть неразрывность теории и практики в деле веры. Будет ли духовная жизнь правильной, во многом зависит от того, правильное ли о ней человек имеет представление. Как мы уже сказали, неправильное понимание иерархии христианских ценностей приводит человека к ошибкам, в частности, духовной нетрезвости или фарисейству. То же и здесь. Примет человек неправильную мысль о Боге, например, что Бог — это некий компьютер, подсчитывающий мельчайшие наши провинности и злорадно готовый только наказывать, — такая у него и будет жизнь, такие и отношения выстроятся с Богом, как у заключенного и надзирателя. Примет человек неправильную мысль о том, что духовная жизнь — это не каждодневная борьба со страстями, исполненная крайней трезвости и осторожности, а чудеса, видения, знамения конца света, «ощущения благодати», поездки по святым местам, окунания в источники, старцы и старицы, — и христианство исчезает, а взамен появляется полукликушеское язычество православного обряда. Утвердится человек во мнении, что в общественно-политическом устройстве мира те или иные формы его или национальная принадлежность имеют религиозное значение, — и пойдет искать масонов и восстанавливать монархию, считая именно это делом благочестия. И так далее и тому подобное… При этом такие люди вполне могут считать себя истинно православными. Но настоящее Православие лежит «в другой плоскости»: оно есть правильное, истинное отношение человека к Богу, к миру, к ближним, к самому себе.

Подытоживая, скажем, что в этой книге помимо собственно познания основ Православия мы будем стараться противопоставлять истинное учение Церкви нецерковным и псевдоцерковным мнениям, будем выстраивать иерархию христианских ценностей, и, наконец, будем стараться всему этому придать практический смысл, чтобы желающий стать православным христианином мог уяснить себе, как жить, чтобы стать таковым.

Православная
антропология

Говоря о православном мировоззрении, необходимо сразу указать, что это мировоззрение — церковное, имеющее центром по сути одну тему — Церковь. В связи с этим нужно дать определение — что такое Церковь.

И здесь мы сразу сталкиваемся с тем, что Церковь — это такая реальность, которая не имеет четкого и исчерпывающего определения. Церковь, будучи явлением мистическим, Богочеловеческим, не укладывается целиком в рамки рассудочных определений; все таковые есть лишь приближение к пониманию того, что есть Церковь. И, собственно говоря, определять, что она есть, мы будем в течение всех наших рассуждений. Рассматривая те или иные стороны жизни Церкви, мы сможем составить представление о ней, увидеть проявления деятельности Церкви в разных сферах человеческого бытия; и из этих частных картин сложится сколько-нибудь целостное знание и чувствование, что такое Церковь. Полное же познание, что есть эта Богочеловеческая реальность, раскрывается человеку не рассудочно, а в процессе правильной церковной жизни, и не сразу, но со временем, по мере духовного христианского становления человека.

Тем не менее, сделав скидку на некую неполноту, попытаемся определить, что такое Церковь. Но предварительно нужно рассмотреть два вопроса. Ясно без всяких дефиниций, что Церковь спасает; человек обращается к Церкви за спасением. Поэтому нам нужно разобрать, что такое спасение. А дать ответ на этот вопрос невозможно, не коснувшись хотя бы кратко церковной антропологии — т.е. православного учения о человеке. С нее мы и начнем.

Церковь верует и исповедует, что Бог, будучи Творцом, сотворил мир — «видимый же весь и невидимый», привел в бытие из ничего двоякую реальность: мир духовный, ангельский и мир вещественный, материальный. Венцом творения Божия является человек — созданный не просто в порядке прочего творения, но особым образом, как образ и подобие Божие (ср. Быт. 1, 27). В первых строках Священного Писания мы читаем, что создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою (Быт. 2, 7). Человек отличается от всего прочего тварного мира. Если все существующее проходит свое бытие как творение Божие, то человек, будучи также таковым, носит в себе нечто большее, а именно — образ и подобие Божие, являясь некоторым начатком Его созданий (Иак. 1, 18). Целью же существования человека является не просто бытие, но приобщение Божескому естеству (2 Петр. 1, 4).

Славлю Тебя, потому что я дивно устроен (Пс. 138, 14), восклицает Псалмопевец. Как же устроен человек? Рассмотрим его, так сказать, «схематически». Святые отцы условно «делят» человека на три части: дух, душу и тело.

Тело состоит из разных органов, которые обеспечивают человеку физическую жизнь. Тело необыкновенно сложно, совершенно и гармонично. В нем мы видим разные отправления и соответственно им разные потребности: в пище, во сне, в движении и прочее. Тело по существу своему есть орудие, идеально приспособленное для жизни и деятельности в окружающем нас материальном мире. Существует спиритуалистическая точка зрения, которая видит в теле зло, и стремится тело «преодолеть». Эта концепция весьма распространена; некоторые ее элементы даже проникли и в христианский аскетизм, как крайность. Но христианство отличается от большинства религий и религиозных практик тем, что считает тело вовсе не злом, не тем, что нужно «умертвить» или «сбросить». Тело неотъемлемо от человека, и значение его высоко — оно есть храм живущего в вас Святого Духа, как говорит апостол Павел (1 Кор. 6, 19). Тело — не просто «оболочка», но — в этом мире — выразитель, «осуществитель» действий души и духа, неотъемлемое от них; и в будущем веке тело наше будет с нами, только преображенное, одуховленное.

Затем мы видим в человеке душу. Душа носит в себе важнейшее качество богоподобия — бессмертие. Определить, что она есть, трудно, ибо душа нематериальна. Душа есть то «я», которое каждый человек непосредственно ощущает как некий «центр» самого себя. Все действия души можно распределить по трем разрядам, или сторонам; Святые Отцы называют их мыслительной, желательной и чувствующей частями души.

Мыслительная часть души. Это прежде всего рассудок, который заведует рассуждением, обдумыванием, нахождением решений, исходя из оценки той или иной внешней и внутренней ситуации. В человеке ничего не делается без оценки, обдумывания и соображения, пусть даже мы и не замечаем этого по привычности и быстроте. Из совокупности оценок складывается то, что мы называем знанием, — это плод работы рассудка, плод мыслительного труда души.

Подручные силы рассудка есть: наблюдение, которое осуществляется посредством органов чувств тела — зрения, слуха и прочих; воображение — вспомогательная сила, восполняющая опытное наблюдение; память — некий архив, держащий в себе все, что касается как внешних, так и внутренних событий в жизни человека. В теле мыслительной части души соответствует, главным образом, мозг.

Желательная часть души. Здесь действующая сила — воля. Она желает сделать, употребить, приобрести и проч. то, что находит для себя полезным, нужным и приятным, и не желает противного этому. Воля есть сила действующая, ее область и потребность — жить и действовать. Она держит в заведовании все силы души и тела, которые и пускает в ход, когда нужно. Сфера деятельности воли есть наши желания, которые определяются разнообразными потребностями. Вот эти желания и удовлетворяет волительная сила души.

Чувствующая часть души. Вся святоотеческая мысль единогласно относит ее к сфере деятельности сердечной. Трудно сказать с точностью, соответствует ли этот телесный орган чувственной сфере, но — так уже вошло в наш язык и образ мыслей, что мы чувствуем сердцем. Поэтому будем употреблять именно этот термин.

Вот как пишет о чувствующей стороне души святитель Феофан Затворник: «Сколь великое значение имеет в нашей жизни сердце! В нем осаждается все, что входит в душу совне, и что вырабатывается ее мыслительной и деятельной стороною; чрез сердце проходит и то все, что обнаруживается душою вовне. Поэтому сердце называется центром жизни.

Дело сердца — чувствовать все, касающееся нашего лица. И оно чувствует постоянно и неотступно состояние души и тела, а при этом и разнообразные впечатления от течения жизни, понуждая человека доставлять ему во всем этом приятное, и отвращать неприятное. Здоровье и нездоровье тела, живость его и вялость, утомление и крепость, бодрость и дремота, затем — что увидено, услышано, что воспомянуто и воображено, что обдумывается, что делано и делается, что благоприятствует или не благоприятствует нам — все это отражается в сердце и раздражает его приятно или неприятно.

Всякое воздействие на сердце производит в нем особое чувство, но для различения их в нашем языке нет слов. Мы выражаем свои чувства общими терминами: приятно — неприятно, нравится — не нравится, весело — скучно, радость — горе и т.д. Сердце поддерживает энергию всех сил души и тела. Как спешно делается дело, которое нравится, к которому лежит сердце! А перед тем, к которому не лежит, руки опускаются и ноги не двигаются.

Таким образом видно, что сердце наше точно есть корень и центр жизни. Оно, давая знать о хорошем или худом состоянии человека, возбуждает к деятельности прочие силы, и после деятельности их опять принимает в себя, на усиление или ослабление того чувства, которым определяется состояние человека».

Надо сказать, что рассмотренное нами членение души на силы и резкое разделение тела и души, конечно, схематично. Человек есть неразделимое целое. Мы по себе знаем: страдает тело — страдает и душа; расстроена душа — начинает болеть тело. Душа и тело всегда выступают как единство. Это видно из хода наших дел. Рассмотрим (опять же схематично) течение некоего дела.

Под влиянием тех или иных, телесных или душевных потребностей в сердце, т.е. в чувствующей стороне души, возникает соответствующее чувство, а в действующей части души — желание. Эти чувство и желание передаются в мыслительную часть души, т.е. в рассудок. Он, пользуясь внешними, полученными от телесных органов впечатлениями о текущей обстановке, извлекая из памяти опыты предыдущих схожих дел, строя в воображении возможный ход предстоящего дела, обсуждает, обдумывает, соображает, возможно ли привести дело в исполнение. Придя к выводу, что это возможно, рассудок обдумывает далее, какие средства и способы нужно употребить к совершению дела и, приняв окончательное решение, передает эстафету воле, которая по плану, начертанному рассудком, побуждаемая чувством необходимости, исходящим из сердца, посредством тела совершает дело самим фактом.

По совершении дела рассудок обогащается опытом и оценивает доброту или худость плана, который он начертал для совершения дела, исходя из факта и способов его совершения. Воля вкушает покой от удовлетворения желания, сердце запечатлевает все обороты деятельности души и тела приятным чувством.

Если дело не удалось, то воля не вкушает покой, а в сердце стоит чувство неудовлетворенности, которое побуждает рассудок еще раз рассмотреть дело и или отказаться от его выполнения, или изыскать другие способы к его совершению. Так идут все наши дела. Только весь ход этой внутренней работы показан нами развернуто, а в действительности совершаться он может за считанные мгновения. Итак, на этом примере мы увидели, как в едином действии души и тела проявляются мыслительная, желательная и чувствующая части души.

Но в человеке помимо тела и души есть третья, высшая его часть — дух. Душа и тело, пишет свт. Феофан Затворник, по преимуществу «обращены на устроение нашего временного быта — земного. И познания души все строятся только на основании того, что дает опыт, и деятельность ее обращена на удовлетворение потребностей временной жизни, и чувства ее порождаются и держатся из ее состояний и положений видимых. Хотя и бывает в душе нечто выше сказанного, но то суть гостьи, заходящие в душу из другой, высшей области, именно — области духа.

Что же это за дух? Это та сила, которую вдохнул Бог в лицо человека, завершая сотворение его. Душа человеческая, хотя и сходна с душою животных в низшей своей части, но в высшей она несравненно превосходнее ее. Дух, вдохнутый Богом, сочетавшись с душою, несравненно возвысил ее над всякою другою душою». «Дух, как сила, от Бога изшедшая, ведает Бога, ищет Бога, и в Нем Одном находит покой. Неким духовным сокровенным чувством, непосредственно удостоверяясь в своем исхождении от Бога, дух человеческий чувствует свою полную от Бога зависимость, и сознает себя обязанным всячески угождать Ему и жить только для Него и Им». Можно усмотреть три проявления действия духа в человеке.

Страх Божий, или непосредственное чувство, что Бог есть, что Он определяет нашу жизнь, что человек зависим от Бога и не может убежать от Него. На какой бы ступени развития ни стоял человек, каких бы взглядов он ни придерживался — показанное чувство, пусть хотя бы и в редко возникающей интуиции, присуще ему по природе.

Совесть. Это есть всажденный от Бога в человека индикатор, который указывает, что — добро и что — зло, что право и неправо, что должно, а что не должно делать, за всем этим имея как основу непосредственное чувство, что угодно Богу, а что не угодно, пусть даже эта основа и не сознается. Указав правое, совесть понуждает исполнить то, а сознав не-правое — не делать ни в коем случае; за исполнение требования совесть награждает утешением, за неисполнение — наказывает угрызением. «Совесть есть законодатель, блюститель закона, судия и воздаятель. Она есть естественные скрижали завета Божия, простирающиеся на всех людей». Мы видим, что, будь даже человек атеистом, совесть есть в нем, и действует хоть как-то.

Жажда Бога. В людях, не знающих Бога, она выражается в стремлении ко благу, пусть даже так, как каждый понимает это благо; а свидетельствуется она всеобщим недовольством тварной, видимой стороной жизни. «Что означает это недовольство? — То, что ничто тварное удовлетворить нашего духа не может. От Бога изшедши, Бога он ищет, Его вкусить желает, и, в живом с Ним пребывая союзе и сочетании, в Нем успокаивается. Когда достигнет сего, покоен бывает, а пока не достигнет, покоя иметь не может».

Вот три действования духа в человеческой природе. Главное здесь — что дух всецело зависит от Бога, Им живет, Его чувствует, Его волю диктует, Его ищет, в Нем упокаивается, находя высший смысл и цель существования в Нем.

Дух проникает собою все силы души и одуховляет их. Так, в мыслительной части, которая по природе должна довольствоваться лишь тем, что получает из материального опыта, от духа в душе образуется стремление к идеальности, к познанию не только вещей и явлений, но невидимых оснований видимого мира, — каков его смысл, значение, цель, происхождение. Все это вещи идеальные, материально не существующие; но наш разум имеет от духа некое чувство и стремление к познанию их. К этому понуждает разум уверенность в существовании высшего, идеального уровня бытия, и неудовлетворение остановкой только на видимой, тварной его части.

В деятельной, волительной части души от действия духа является желание и производство бескорыстных дел, или добродетель. Будучи по природе устроительницей бытия только своей души, воля получает от духа стремление выходить за свои пределы, и часто в ущерб себе или даже жертвуя собою, совершать дела любви. К этому понуждает волю совесть, которая имеет в себе начертание нормы жизни, — праведной, доброй, святой.

Чувствующая часть души по природе должна направлять воспринимаемые чувством благоприятные или неблагоприятные состояния души и тела к укреплению благоприятных и ослаблению неблагоприятных, соответствующим образом воздействуя на волю и рассудок, т.е. крутиться в кругу чувств, так сказать, корыстных, эгоистичных. От действия же духа является в сердце стремление и любовь к красоте, бескорыстное услаждение красотою. Дух по природе своей постигает красоту Божию, ею единою ищет наслаждаться; чувственной же части души он передает это стремление. «Не красивости только ищет душа, духом водимая, но выражения в прекрасных земных формах невидимого прекрасного мира, куда манит ее своим воздействием дух». Здесь мы также видим жажду высшего, бесконечного, лучшего и неудовлетворение лишь материальным образом жизни. Здесь — и начало эстетики, критерий различения в сфере искусства хорошего и плохого.

Итак, все это — дух, который помимо собственного существования проникает собою все силы души.

Теперь скажем, как человек должен жить по замыслу Божию, как должен он править собою, исходя именно из его устроения, из того, как он вышел из творческих рук Божиих.

Главной, властной и определяющей всю жизнь человека частью его является дух. Он непосредственно чувствует свою живую, реальную, ежемгновенную связь с Богом, получая от Него неисчерпаемую силу существования. Совесть с определяющей силой непосредственно возвещает человеку волю Божию по каждому конкретному случаю, так что человек имеет точное знание воли Божией. Жажда Бога вкушает благодать Божию в каждый момент жизни, доставляя человеку великое и подлинное счастье. Благодаря этому дух властно правит подчиненными ему силами — душою и телом. Мыслительная часть души управляется совестью, располагая всю свою деятельность так, чтобы она согласовывалась с волей Божией, имея целью сообразить, как наилучшим образом творить ее. Желательная часть души, получая крепость от непосредственной связи с Богом, творит узнанную волю Божию с максимально возможным совершенством так, что Бог вверяет человеку власть над прочим созданием (и это как раз то, что в книге Бытия означено, как хранение и возделывание рая, обладание землею и владычество над нею — Быт. 2, 15; 1, 28). Чувствующая сторона души — сердце — упокоивается в Боге, в Нем получая высшее и всестороннее, совершенное блаженство, в полноте удовлетворяя жажду Бога вкушением Божественной красоты. Тело — послушное орудие, служит духу и душе, подчиняется им, удовлетворяет свои потребности в гармонии и соразмерности с духом и душою, не выходя за свои естественные пределы.

Отсюда видно, каковы цель и предназначение человека, каким его сотворил Бог. Цель — быть причастниками Божеского естества (2 Петр. 1, 4), что значит: жизнь с Богом, непосредственное вкушение Его, богообщение. Предназначение — будучи начатком Его созданий (Иак. 1, 18) и венцом Его творения, совершать волю Божию, возделывать и хранить Божий мир (Быт. 2, 15), быть Его сотрудником. Наконец, необходимо отметить, что человек по духу и душе сотворен бессмертным, а тело, будучи всецело подчинено им, тоже проникается этим качеством, т.е. бессмертием.

Таков идеальный человек. И таким бы он и оставался, если бы на заре истории не произошла величайшая трагедия — грехопадение человека, которое изменило это идеальное положение вещей.

Главы из книги "Жизнь в Церкви"

Источник: Православие и мир