Житие схимонаха Марка-Молчальника, земляка и друга Серафима Саровского

В Саровской пустыни, знаменитой во многом благодаря подвижничеству нашего земляка, преподобного Серафима, в течение 60 лет жил и отшельничал еще один курянин. Имя схимонаха Марка-Молчальника на стыке XVIII–XIX веков знала чуть ли не вся Россия. Ныне его помнят немногие. Прославился же Марк Саровский своей прозорливостью. Его считают предтечей старца Серафима. Непостижима их связь. Оба родом из Курска и купеческого звания, вместе 40 лет жили в одной обители и были похоронены рядом.

Уроженец Курска, сын купеческий

Будущий инок родился в 1733 году в семье курского купца Аксенова, при крещении его назвали Михаилом. С детства был замкнут и молчалив, не приспособлен к мирской жизни. Как следует из «Жизнеописаний отечественных подвижников благочестия 18-го и 19-го веков», в теплое время года отрок любил уединенные прогулки по окрестностям родного города: ходил по полям, забредал в лесную чащу. Молча созерцая красоту природы, юный курянин нередко забывал о пище и возвращении домой. Родителям это казалось пустым бродяжничеством, они стали запрещать долгие отлучки.

Чаще безмолствовал он и в семье. Подолгу сидел в задумчивости на своем месте в дальнем углу дома за печью, почти не принимая участия в занятиях и беседах близких. Однажды глубоким вечером в состоянии среднем между бодрствованием и дремотою, он «имел... духовное видение страшного суда Божия». Ощущение было настолько сильным, что отрок сутки оставался без слов, будто в оцепенении. С тех пор его единственной целью в жизни стало избежать лютой участи грешников. Михаил решил посвятить себя служению Богу.

Юноша оставил дом родителей и, пространствовав по святым русским местам, в 1757 году прибыл в Саровскую пустынь под Нижним Новгородом. Безропотно нес послушание в монастырских работах, порой весьма тяжелых. Однако в нем стали замечать дар юродства. Странность речей Михаила монахам казалась неуместной, а иногда и неприличной. Его поначалу не понимали. Курянин смиренно принимал поношения и изгнания из обители, удаляясь в лес, окружавший обитель. Жил в пещерах и норах, оставленных зверями, или в шалашах, которые устраивал из хвороста. Бывало, постелью служила и голая земля.

«Терпением и подвигами пустынными вынуждал он братию пустыни Саровской принимать его снова в свою среду. Но юродством... вскоре возбуждал против себя преследования и новые изгнания из обители», говорится в «Жизнеописаниях». Вот так 20 лет провел сын курских купцов: то жил в монастыре, то уходил отшельничать. Однако «все более обнаруживалась в усеченных и прикровенных его речах благодатная прозорливость». Это привлекло внимание настоятеля Саровской обители Пахомия, выделившего курянину особую келью. В 1784 году наш земляк пострижен в монахи под именем Мефодий, и с благословения Пахомия вновь ушел в лес на пустынножитие.

Кстати, незадолго до этого, в 1778-м, прибыл в Саровский монастырь из Курска Прохор Мошнин, позднее – батюшка Серафим. Он принял монашество в 1786 году. Иноку Мефодию тогда было уже за 50, а будущему святому не исполнилось и тридцати. Оба – в прошлом выходцы из купеческих семей Курска – безусловно общались между собой. Некоторые источники утверждают, что Марк и Серафим находились в дружеских отношениях.

Пустынный отшельник

В лесу отшельник Мефодий терпеливо переносил зимнюю стужу и летний зной, покрывая тело лишь ветхим рубищем, под которым были тяжелые вериги. Ходил почти все время босой – лицо, руки и ноги до крови изъязвляли насекомые. Единственным сокровищем была икона Пресвятой Богородицы, ее он носил на груди. Странствуя в чаще, водружал в землю толстый посох с крестиком наверху, ставил на него образ и совершал молитвы.

Когда подвиги старца стали привлекать братию и посетителей, инока упросили позволить построить для него деревянную келью на горке у ручья, в версте от Саровской обители. Отшельник принял схиму под именем Марк. Он редко давал устные ответы, чаще писал их углем на стене или тростью на земле.

Все имущество схимонаха – ветхая рогожа и деревянный обрубок, служившие ложем, две выдолбленные тыквы для пищи и воды, нескольких орудий для обработки небольшого огорода и делания серных спичек. Это в зимнее время было его келейным занятием. Овощи и спички раздавал гостям, себе ничего не брал, кроме восковых свечей. «Лишнее никогда не полезно», – считал старец. В воскресные и праздничные дни, даже зимой по глубоким нерасчищенным снегам всегда приходил в обитель к службам.

Летние ночи Марк-Молчальник проводил, бродя по лесу и тихо распевая стихиру. Он чувствовал особую неземную радость: когда безмолвствует природа – молитва возносится к Богу легко. В келью возвращался к полудню, вкушал пищу, трудился в огороде, принимал людей, приходивших за духовным советом, и вечером снова отправлялся в леса.

Подвижник занемог в конце октября 1817 года, «разболелся в своей пустыннической келлии и был приведен братиею в обитель для напутствования в вечность». После исповеди, причащения и соборования старец погрузился в молитвенное молчание до самой кончины. Он умер воскресным утром 4 ноября 1817-го. Марку-Молчальнику было 84 года. Похоронили схимонаха возле алтаря Успенского собора Саровской пустыни.

Спустя 15 лет с небольшим, в январе 1833-го, почил в обители другой великий подвижник, снискавший еще большую известность, – батюшка Серафим Саровский. Его тело предали земле на том месте, которое он еще при жизни избрал сам – недалеко от могилы его друга и земляка Марка-отшельника.

Степан КОРОЛЕВ