Защитник безмолвия. Анастасия Михалос

Отстаивая безмолвие, ни в коем случае нельзя было промолчать …

Святитель Григорий Палама был выдающимся практиком и теоретиком умного делания. Он защищал учение о Фаворском свете от латинствующих Богословов, претерпел гонения от духовных и светских властей, попал в плен к туркам и закончил жизнь епископом Фессалоникийским, чудотворцем и целителем.

У истоков умного делания

Будущий святитель родился 1296 году и был старшим сыном благочестивого сенатора Константина Паламы, которому император Андроник Второй доверил воспитание своего внука Андроника Младшего. Отец Григория усердно занимался умной молитвой и последние годы жизни провел в монастыре. Григорий вырос при дворе, получил хорошее среднее образование, обязательное для всякого знатного интеллигента. Один из ученейших людей эпохи, великий логофет Федор Метохит очень высоко оценил его познания в области логики Аристотеля. Но продолжать столь блестяще начатый путь юноша не стал. Он уже дано находился под влиянием афонских монахов и известного учителя безмолвия святителя Филадельфийского Филолепта. И даже подвергал себя разнообразным аскетическим испытаниям, желая понять, сможет ли он стать достойным монахом.

В возрасте около 20 лет он склоняет всех членов своей семьи избрать равноангельский путь. Мать и две его сестры принимают постриг в женском монастыре, а сам Григорий с двумя младшими братьями отправляется на Афон, предварительно раздав имущество бедным. По дороге на Святую Гору он останавливается в монастыре на горе Папикион, находящейся на полпути между Константинополем и Фессалоникой, и там у него происходит дискуссия с богомилами о молитве и о почитании Креста. Спор получился столь горячим, что его попытались отравить. Однако юноше удалось убедить их главаря присоединиться к Церкви.

На Афоне Григорий становится учеником известного делателя умной молитвы старца Никодима и под его руководством подвизается около трех лет. В это же время в ответ на его пламенные обращения к Господу ему явился святой апостол Иоанн Богослов и пообещал покровительствовать ему всю жизнь. После смерти старца Никодима подвижник переходит в Великую Лавру, а затем в скит Глосса, где поступает под руководство другого наставника - Григория. Здесь или чуть позже в Фессалонике молодой инок познакомится с величайшим тружеником и теоретиком умного делания Григорием Синаитом, окормлявшим иноков скита Магула. Постепенно накапливается духовный опыт. Но около 1325-1326 годов насельники обоих скитов - Глоссы и Магулы вынуждены бежать под защиту крепостных стен Фессалоники от нападений турок и албанцев. Они хотели двинуться на Восток, в Иерусалим, однако святому Григорию явился великомученик Димитрий Солунский и повелел остаться в Фессалонике.

Фессалоникийские встречи

Фессалоника того времени представляла собой богатый процветающий город, главный порт на Балканах, выдающийся культурный центр. Каждый год там проводились знаменитые ярмарки, которые привлекали торговцев всего мира. Но это также был город философов и писателей.

Поэтому неудивительно, что именно в этом городе не ушедшие на Восток афонские исихасты создали оригинальный просветительский центр. Он представлял из себя кружок монахов и мирян, интересовавшихся духовными проблемами. «Главой этого кружка был святой Исидор (ученик Григогия Синаита), хотя он еще и не принял постриг. Святой Исидор провел в Фессалонике почти десять лет, проповедуя многочисленным ученикам отречение от мира и монашеские добродетели. Его биограф святой Филофей особо подчеркивает суровость его проповеди; святой Исидор любил приводить слова Писания о "тесном пути", о необходимости бежать из Содома и Гоморры; «пусть имущие жен, - говорил он Фессалоникайцам, - будут яко не имущие, ибо преходит образ мира сего».

На первый взгляд, кажется удивительным, что молодой мирянин проповедует таким образом, и святой Филофей объясняет, что святой Исидор получил специальное наставление от своего духовного отца, преподобного Григория Синаита: он должен был оставаться в миру и служить примером для живущих в нем. В этом мы видим одну характерную черту, присущую исихазму XIII и XIV веков: монашество понимается как пророческое служение в мире и ради мира, а не только как средство личного спасения».

Эта проповедь была очень актуальна, потому что византийский мир погружался в настоящее безумие - несколько десятилетий почти не прекращались гражданские войны, причем, враждующие стороны привлекали для защиты своих корыстных интересов и турок, и латинян, и они без зазрения совести грабили те немногие города и веси, которые остались от некогда великой империи.

По настоянию друзей, инок Григорий принимает священнический сан и с десятью иноками удаляется в пустынь близ Верии. Там он ужесточает свои подвиги и, находясь в безмолвии и молитве пять дней в неделю, на субботу-воскресенье выходит отслужить литургию и побеседовать с иноками. «Святой Филофей сообщает также об одном происшествии, представляющем интерес для истории исихазма в XIV веке: некий монах Иов, живший недалеко от пустыни и друг святого Григория Паламы, утверждал в споре с последним, что только монахи могут предаваться непрестанной молитве; святой Григорий, напротив, говорил, что все христиане без изъятия получили заповедь непрестанно молиться (1 Фес. 5,17). Иов был в конце концов убежден явлением ангела, подтвердившего учение св. Григория. Рассказывая об этом эпизоде, святой Филофей, несомненно, стремился подчеркнуть важную черту исихазма того времени - его открытость духовным нуждам всей Церкви. Святой Григорий и его ученики не претендовали на распространение некоего «эзотерического метода» аскетики, предназначенного для немногих избранных, которые таким образом отличаются от остальной массы верующих, а просто хотели отстоять подлинную близость, в которой Бог и все христиане находятся благодаря Воплощению». В Фессалонику в это время прибывает Григорий Акиндин и, возможно, избирает святого Григория духовным отцом или, по крайней мере, находится под его сильным влиянием.

Защита священнобезмолвствующих

Прожив пять лет в Верии, священноинок Григорий из-за участившихся набегов сербов возвращается на Афон и поселяется в скиту святого Саввы, принадлежавшем Великой Лавре. Он продолжает жить в том же режиме, что и в Верии, и как священник принимает участие в Богослужениях Лавры. Естественно, жизнь монастыря не столь строга и сосредоточенна, как жизнь пустынника, и святой Григорий испытывал столь сильное смущение по этому поводу, что ему явился святой Антоний Великий и запретил избегать соборной молитвы. Вскоре на Афоне появляется ученик святого, Григорий Акиндин, чтобы заниматься чистой молитвой, но довольно быстро у него возникают наваждения, которые он принимает за Божественные видения. Невзирая на рекомендации двух известных и уважаемых иноков - Григория и Каллиста, впоследствии Патриарха Константинопольского, афонские монастыри не принимают его в свое братство. Он так и не закончил обучение у святого Григория Паламы, но уважение к нему на некоторое время сохранил.

С пустынью святого Саввы связано начало литературной деятельности будущего святителя. Около 1334 года он пишет житие Петра Афонского, а затем трактат «О введении во храм Богородицы», в котором хорошо просматривается характерное для всех афонитов почитание Святой Девы. В это время (1336 г) святой Григорий откликается на самый актуальный спор того периода - об исхождении Святого Духа - замечательным сочинением, названным «Аподиктические трактаты».

Творения святого Григория и его подвижническая жизнь снискали ему авторитет среди афонских иноков. Около 1335 года уважаемого подвижника и авторитетного духовного писателя назначили игуменом монастыря Есфигмену, но через некоторое время святой предпочитает вернуться в пустынь святого Саввы.

К этому периоду относится его знакомство с сочинениями Варлаама Калабрийского - честолюбивого, хамоватого молодого патриота, европейски образованного гуманиста, приехавшего в Константинополь около 1330 года. Он не только выполнял деликатные дипломатические поручения греческого правительства, но также получил кафедру в столичном университете и обзавелся множеством поклонников.

Варлаам выдвинулся на волне постоянного интереса почти всех византийских императоров, правивших остатками империи с 1261 года, к унии с католицизмом. Молодой честолюбец совершенно искренне надеялся найти Богословский компромисс, позволяющий заинтересовать католиков в объединении с православными. А поскольку главным камнем преткновения было Filioque, то Варлаам выдвинул идею непознаваемости Бога и соответственно ипостасных свойств Лиц Святой Троицы. А раз все это непознаваемо, то католикам и православным, - заключает Варлаам, - не о чем спорить. Именно на это откликнулся святой Григорий, написав вначале своему ученику Акиндину, который имел достаточный вес в столице, чтобы пересечься с модным Богословствующим философом. В послании святого Григория сопоставлялись идеи из его «Аподиктических трактатов» с рассуждениями Варлаама. По мысли подвижника, позиция Варлаама не соответствует православному учению о Богопознании. Тайну Святой Троицы, по мнению святых отцов, до известной степени могут постичь Богоозаренные умы.

Акиндин ответил учителю примирительно, Варлаам - презрительно. Афонский инок продолжил полемику, напомнив ученику, что истина дороже дружбы, а еретику он объяснил, что языческие философы, на которых он ссылается, апеллируют к естественному уму, в то время как для познания Бога, вполне реального познания, нужен ум, преображенный действием Святого Духа.

Коль скоро зашла речь о преображении ума, Варлаам, возможно не без влияния Григория Акиндина, знакомого с теоретической стороной вопроса, решил прояснить для себя пути преображения. Но тут ему не повезло, и из-за своего честолюбия, он категорически отказался исправить свою оплошность. Он познакомился с каким-то младостарцем-монахом, проподвизавшимся с полгода и к тому же не шибко образованным и, оценив усилия сего труженика на пути умной молитвы и стяжания Духа, абсолютно отверг весь созерцательный опыт Афона. Все это Варлаам изложил в трактатах, в которых обзывал созерцателей «пуподушниками» и даже подал на них жалобу в Синод. Патриарх Иоанн Калека жалобу отверг и предложил Варлааму угомониться и не трогать афонитов.

Но философ уже закусил удила. Поэтому афонские монахи попросили святого Григория Паламу защитить их от обвинений заносчивого нахала.

Святой Григорий прибывает в Фессалонику и, осознав после личной беседы, что по-хорошему латинствующего умника не вразумить, пишет свои знаменитые трактаты в защиту священнобезмолвствующих. Нужно отметить, что святой Григорий Богословствовал не на пустом месте - он опирался на опыт и сочинения предшественников - святителя Григория Кипрского, преподобного Симеона Нового Богослова, святителя Феолипта Филадельфийского, святителя Константинопольского Афанасия Первого и других святых отцов.

В 1339 году блестяще провалилась униатская посольская миссия Варлаама в Авиньон к папе Бенедикту XII. Заносчивый характер посланника сильно повредил его делу. Вернувшись в Константинополь, он сталкивается с крайне неприятным сюрпризом. Афонские монахи рассмотрели и одобрили новое сочинение святого Григория - «Святогорский Томос», и теперь святой уже официально выступил как представитель Святой Горы. А бороться со всем Афоном, весьма почитаемым в Византии, было нереально, однако Калабриец в тогда этого не осознавал, хотя его друг Акиндин усиленно твердил ему о том.

«Обнародование «Святогорского Томоса» имело огромное влияние на исход полемики, поскольку сторонники Варлаама оказались исключенными из общения в таинствах епископом Иерисским, поместным епископом Афона, что придавало заявлению монахов статус официального мнения Церкви. Под Томосом подписались многие знаменитые старцы и монахи, включая будущего Константинопольского патриарха Филофея, а также игуменов Сербского монастыря Хиландара, Иверского монастыря и сирийских монахов. Чтобы подкрепить догматически живой опыт веры, Святитель выдвинул учение о вечно сияющих и таинственно льющихся из Божественной сущности энергиях, к которым человека приближает молитва и через которые человек может приобщиться к Богу. Палама называл это Фаворским светом и доказывал, что приобщение к Богу истинно тогда, когда охватывает не только ум, но душу и все тело.

При таких обстоятельствах дело приняло еще больший размах, хотя византийское правительство пыталось сделать все, чтобы спор Паламы с Калабрийцем не затронул вопросов вероучения. Еще оставалась надежда, что дело сведется к личным разногласиям, и, к чести святого Григория Паламы, он делал все от себя зависящее, чтобы примириться с Варлаамом».  Но Калабриец решил воевать до победы. Он опять обратился в Синод и к Патриаху со своим трактатом против святогорских иноков и потребовал собора против «еретиков» с обязательным участием императора.

Исихастские соборы

Этот Собор состоялся 10 июня 1341 года, и в результате Варлааму пришлось признаться там в своей неправоте. Причем, калабрийский философ задействовал большие политические силы, включая императора, и, невзирая на симпатии последнего, полностью проиграл святогорцам. После собора «Патриарх Иоанн Калека обнародовал окружное послание, осуждающее «то, что монах Варлаам говорил против священнобезмолвствующих», и под страхом отлучения от Церкви предписывающее:

1) всем жителям Константинополя сдать в патриархию писания Варлаама, находящиеся в их распоряжении,

2) жителям других городов сдать их поместным духовным властям для принародного уничтожения».

Нужно сказать, что ни святой Григорий, ни его оппонент исходом собора довольны не были. Варлаам был убежден, что Палама «все подстроил» и тут же отбыл в Авиньон, где вскоре был рукоположен папой в епископа. А святой Григорий сетовал на то, что святогорское учение (исихазм) не было серьезно рассмотрено на соборе и одобрено Церковью.

Увы! - упавшие было знамена дезертировавшего Калабрийца поднял его друг Акиндин, поначалу занимавший вполне нейтральную позицию. В области аскетики он частично поддерживал святогорцев, в сфере же Богословия был близок к Варлааму. А поскольку спор не утихал, то был созван еще один собор в августе 1341 года в том же храме святой Софии, который осудил Акиндина и заставил его подписать документ, утверждавший осуждение Варлаама и его учения. Собором был издан и соответствующий Томос.

Вскоре умер император Андроник Третий, и в стране опять началась гражданская война между великим доместиком Иоанном Кантакузином и сторонниками императрицы Анны Савойской а также ее сына-наследника. Святой Григорий питал симпатии и искреннее уважение к лидерам обеих сторон, поэтому, когда Патриарх Иоанн предложил ему определиться с выбором, святитель ответил: «Что должны мы делать, когда начался раздор? Возбуждать единоплеменников друг против друга или объяснять им, что они суть члены друг друга и что они не должны обращаться со сродными себе, как с иноплеменниками?.. Таким образом, мы были предназначены судьбой в служители мира». И святой удалился в монастырь Св. Михаила Сосфенийского на Босфоре, в нескольких километрах от столицы. Но после ряда интриг недовольный позицией св. Григория Патриарх добился его ареста как политического преступника. Правда, императрица Анна, чтоб защитить святого от Патриарха, перевела его в дворцовую тюрьму, где он пробыл четыре года. Все эти годы его противники публично шельмовали и его самого, и его учение.

После политической победы императрицы над Патриархом Иоанном и избрания Патриархом Константинопольским Исидора, давнего друга святого Григория, он был рукоположен в епископы Фессалоникийские. От предложенного ранее патриаршества святой Григорий отказался. Но оппозиция святому Григорию, организованная низложенным Патриархом Иоанном, была по-прежнему сильна. Она включала около двадцати епископов, а также некоторое количество известных интеллектуалов и вельмож. Поэтому в мае-июне 1351 года состоялось еще несколько соборных заседаний по этому поводу. Оппоненты святителя повторяли уже известные идеи Варлаама Калабрийского. Однако их время уже прошло. Этот Собор подтвердил решения Соборов 1341 года. Но поскольку противники святогорского учения не унимались, то в том же году по инициативе императора созвали еще один Собор, и на нем были рассмотрены спорные вопросы и вынесены следующие решения, отразившие мнение Церкви в отношении учения святогорцев:

1. «Свет Фаворский не есть ни сущность Божия, ни тварь, но энегия сущности»;

2. «Энергия сущности нераздельна с сущностью и неслиянна с ней»;

3. «Энергия сущности нетварна»;

4. «Энергия сущности не вносит разделения в самую сущность и не нарушает ее простоты»;

5. «Имя "Божество" относится не только к сущности Божией, но и к энергии, т.е. энергия Божия тоже есть Сам Бог»;

6. «В сущности Божией тварь не может участвовать, в энергии же - может».

А затем выносились анафемы всем «злочестивым писаниям» и всем «болевшим болезнью Акиндина и Варлаама».

15 августа 1351 г., в Праздник Успения Богородицы, император Иоанн VI Кантакузин вошел в алтарь храма Св. Софии и торжественно передал соборный Томос со своей подписью патриарху Каллисту. Император Иоанн V Палеолог, отсутствовавший в Константинополе во время этих церемоний, подписал Томос в феврале 1352 года, и тот был включен в Синодик Православия. После анафематствования варлаамитов провозглашается «вечная память» тем, кто боролся за Православие".

На Фессалоникийской кафедре

Но гражданская война в стране продолжалась, поэтому попасть в Фессалоники святитель Гигорий не смог. Город захватили зилоты, которые видели в епископе только сторонника их врага императора Иоанна Кантакузена. 

«Правление зилотов, - писал современник этих событий Никифор Григора, - не было похоже на какую-либо форму государства, так как оно не является ни аристократическим, подобно созданному Ликургом для спартанцев, ни демократическим, какое Клисфен основал в Афинах... Оно было некоей необыкновенной властью толпы, которую влечет и направляет воля случая. Ведь некоторые из наиболее дерзких, самовольно организовав некое собрание власти, нападают там на всех без разбора, ведут за собой городскую толпу на угодные им дела, отнимают имущество у богатых, живут в свое удовольствие, приказывают не повиноваться ни одному из повелителей, находящихся вне стен города, и навязывают и другим как устав и закон то, что им нравится». Нам сейчас это многое напоминает...

Противоборствующие стороны для войны друг с другом опять нанимали турок и латинян, и окончательно подорвали экономические ресурсы государства, поставив его на грань гибели. Размышляя над византийскими уроками, следует вспомнить не только униональные настроения властей, но и совершенное отсутствие патриотизма в народе и власть имущих, полное безразличие к человеческим скорбям и - самое страшное! - полное забвение заповедей Христа: христиане-греки воюют с христианами-болгарами, христиане-сербы с христианами-греками. Воюют насмерть, беспощадно. И это вполне православные и даже святые личности. Конечно, такие миротворцы, как святитель Григорий не могли быть популярны в этом народе. Поэтому святитель пребывал то на Святой Горе, то на острове Лемнос, то в Солуни. Он уже был признанным молитвенником и чудотворцем.

В конце жизни Господь подверг его еще одному испытанию - весной 1354 года его со всей архиерейской свитой захватили в плен турки. Он воспринял это как новую форму служения Господу. Как свидетельствует автор его жития, святой Филофей, «и здесь не оставался он праздным: целый год, продаваемый из города в город, он всюду вступал в состязание с агарянами о вере, неверных просвещал светом Евангелия, а в порабощенных и пленных христиан вдыхал жизнь и утешение, убеждая их к безропотному ношению страдальческого своего креста, в чаянии наград и венцов за гробом». Выкупили его не то сербы, не то болгары. И до и после турецкого плена святитель очень спокойно и даже благосклонно относился к идее турецкой оккупации империи. Во-первых, он видел в этом возможность просвещения турок, а во-вторых, защиту от латинян, потому что устремления императоров, определенной части вельмож и интеллигенции в сторону папизма были общеизвестны и представляли, с точки зрения Святителя, реальную угрозу для Православия.

Последние годы жизни Святитель провел в Фессалонике. О грядущей кончине его известил святитель Иоанн Златоуст во сне. Преставился святой Григорий 14 ноября 1359 года. Мощи его находятся в Салониках. После официальной канонизации Святителя в 1368 году Синодик Православия был дополнен провозглашением "вечной памяти" "Григорию, преосвященному митрополиту Фессалоникийскому".

Использованная литература:

Сборник «История Византии. Том 3» \\ Сказкин С.Д. - Москва: Наука, 1967

Святитель Димитрий Ростовский «Жития Святых», ноябрь

Протопресвитер Иоанн Мейендорф. "Жизнь и труды святителя Григория Паламы. Введение в изучение" СПб.: Byzantinorossica, 1997 г.

Алексей Величко «История византийских императоров», том 5, «Вече», 2013

Источник: Русская народная линия