Забытые таинства. Крещение и Миропомазание. Диакон Святослав Сёмак

Часть вторая

О кумовьях, подарках и самом главном даре

...Старые сказки что-то знают. Что для того, например, чтобы воскресить доброго молодца, нужна вода. А ещё они знают, что доброго молодца, в битве изрубленного на мелкие кусочки, не оживляют с бухты-барахты. Сначала его кропят мёртвой водой, чтобы тело срослось, было воссоздано. А затем уже живая вода воскресит это тело. Как ни странно, именно так всё и происходит при Крещении...

Главный момент

Памятник апостольской эпохи «Дидахи» выстраивает такую иерархию предпочтительных условий Крещения: «Крестите во имя Отца и Сына и Святого Духа в живой [т.е. проточной. — С. С.] воде. Если же нет живой воды, окрести в иной воде, а если не можешь в холодной, (окрести) в тёплой. Если же нет ни той, ни другой, возлей воду на голову».

В истории были разные крещения: в реках, в озёрах, в море, в океане (да-да, непригодность воды для питья не является помехой крещению в ней), в бассейне, в купели в храме, на дому в тазике и даже из кружки над тазиком (через обливание). Теперь обычным местом для совершения таинства всё чаще становится храм как средоточие церковной жизни. Для младенцев существуют специальные купели, а при многих храмах даже обустроены баптистерии — особые «мини-бассейны», в которых взрослый человек может креститься полным погружением. Крещение через обливание постепенно уходит в историю как довольно сильное отступление от крещальной символики.

Итак, если таинство происходит в церкви, священник с крещаемым (и восприемниками) переходят из притвора в среднюю часть, где уже приготовлена купель. Начинается последование Крещения. Произносится ектения, в которой призывается благословение Божие на воду, присутствующих, крещаемого. Также священник молится о себе и о том, чтобы, возвещая свободу другим, самому не оказаться рабом греха.

Первое действие — освящение воды. Вода, как и прочая материя, стала обиталищем злых сил, значит, их следует оттуда изгнать, напомнив, как Сын Божий однажды вошёл в воды Иордана и тем очистил их. Затем на эту, ставшую уже нейтральной, воду призывается благодать Святого Духа, чтобы из нейтральной она стала святой и оживотворяющей. Об этом и молится священник в поразительной, возвышенной, без преувеличения евхаристической молитве, которую из-за её длинности (и детского плача) часто сокращают, тем самым теряя целый пласт крещального смысла.

«Велик Ты, Господи, и дивны дела Твои, и никакого слова не будет довольно, чтобы воспеть чудеса Твои! <...> Ты, из четырёх стихий составив творение, четырьмя временами увенчал круг года. Пред Тобой трепещут все духовные силы, Тебя воспевает солнце, Тебя славит луна, с Тобою беседуют звёзды, Тебе повинуется свет. <...> Ангельские силы Тебе служат, хоры Архангелов Тебе поклоняются, многоокие Херувимы и шестикрылые Серафимы, стоящие вокруг и летающие <...> Ты, Бог наш, на земле явился и общался с людьми. Ты и иорданские струи освятил, ниспослав с небес Всесвятого Твоего Духа, и сокрушил головы гнездящихся там змиев. <...> Ты Сам, человеколюбивый Царь, приди и ныне наитием Святого Твоего Духа и освяти воду сию! <...> Явись, Господи, на воде сей и дай измениться в ней крещаемому, чтобы отложить ему ветхого человека, погибающего в обманчивых вожделениях, облечься же в нового, обновляемого по образу Создавшего его, дабы сделавшись в крещении причастным подобию смерти Твоей, станет он и общником воскресения».

(Приводим здесь столь пространную цитату, чтобы обратить внимание на поразительный ход мыслей в этой молитве и вдохновить читателя познакомиться с полным её текстом в первоисточнике*.)

* Полный текст Последования Крещения смотрите на сайте https://azbyka.ru

Таким образом, вначале мы прославляем Бога и благодарим Его за всё, что Он сделал от сотворения мира. Через образы ангельских воинств переходим к воспоминанию основного события освящения вод — Христова погружения в Иордан. Призываем повторить, или, скорее, актуализировать это освящение здесь и сейчас — ниспослать Духа Святого именно на эту воду, которая теперь перед нами. И наконец, просим о крещаемом.

Вся эта последовательность молитвенных призываний — благодарственное предисловие, ангелы, воспоминание, призывание и ходатайство — звучит и в другом таинстве, в Евхаристии! Да, такова схема анафоры в византийской литургии*. И сходство это неслучайно, ведь у обоих последований один автор — святитель Василий Великий, а структурное подобие указывает на то, что составитель видел в освящении воды нечто подобное Евхаристии и усматривал в нём такую же важность. (Таинство Крещения вообще во многом напоминает литургию, а Крещение, Миропомазание и Евхаристия тесно связаны между собой; так, предусматривается, что оглашённый будет крещён, крещённый — миропомазан, а помазанный причастится.)

*Схема «PSAEI» в общепринятой терминологии: Praefatio, Sanctus, Anamnesis, Epiclesis, Intercessio.

Следующий этап — «мёртвая вода», или елей. В народных сказках мёртвая вода — это то, что ещё не воскрешает, но уже «исцеляет», сращивает. В восточной культуре такой «мёртвой водой» был елей — древнее лекарство от ран, обморожений, ожогов. (И в то же время необходимый компонент кухни и косметики; и даже библейский символ радости, восстановления завета между Богом и людьми: ср. Быт. 8, 11 — о Ное и масличной ветви.)

Священник трижды дует на елей в сосуде и молится об освящении елея, а затем под пение «Аллилуиа» трижды крестообразно осеняет елеем воду — в знак восстановления воды, после чего помазывает елеем крещаемого — в знак его восстановления и исцеления. И если не знать богослужебной символики елея, мы не смогли бы понять его присутствие в последовании Крещения, и почему им помазывают крещаемого ДО Крещения, и почему им помазывают ещё и воду.

Наконец наступает главный момент, которого все ждут и побаиваются. Фотографы наготове, крёстный с крыжмой в ожидании, родители в ужасе, гости ликуют: священник погружает крещаемого в воду со словами «Крещается раб Божий (или раба Божия) во имя Отца — аминь! И Сына — аминь! И Святого Духа — аминь!», на каждом «амине» окуная человека в воду с головой.

Утеря связи между Крещением и Пасхой и долгая инерция схоластического богословия о первородном грехе не даёт нам ясно ощутить то, что в самом действии так очевидно, так понятно, так буквально озвучено апостолом Павлом: троекратное погружение в смертоносную для нас стихию — воду — это смерть наша. Смерть со Христом и трёхдневное пребывание с Ним во гробе. Восстание из купели Крещения — это воскресение наше с Ним, чтобы ходить в обновлённой жизни (Рим. 6, 3–4).

Крещение означает смерть со Христом. Вот почему единственная форма прихода в Церковь помимо Крещения — это мученичество. Если человек не символически, в крещальной купели, а по-настоящему принял смерть ради Христа, тогда он тоже крещён, тоже в Церкви, тоже воскрес со Христом.

После выхода из купели крещаемый одевается в белую одежду (для младенца это уже упомянутая крыжма). Здесь не просто символ «чистоты и безгрешности», но — образ восстановления достоинства человека, возвращение ему рая, «облечение во Христа». К купели пришёл раздетый и порабощённый пленник; восстал из купели свободный человек, одевающийся в светлую, новую, сияющую одежду — в такую, как Христос, преобразившийся на Фаворе.

Воскресший во Христе человек — это царь, священник и пророк в мире. Облачение в особую одежду — явление того же порядка, что льняные одежды царя Давида (2 Цар. 6, 14), священные одежды первосвященника Аарона (Исх. 28), милоть (плащ) пророка Илии, передающая пророческое служение Елисею (4 Цар. 2, 14). Это облачение — закономерный переход к принятию благодати царства, священства и пророчества — то есть к Миропомазанию.

Помазание миром

Сразу после этого священник помазывает крестообразно святым миром лоб, глаза, ноздри, губы, уши, грудь, руки и ноги крещённого, каждый раз говоря: «Печать дара Духа Святого. Аминь». Эти слова очень часто понимают неправильно, истолковывая их в смысле каких-то духовных даров, которые от Духа Святого передаются человеку, припоминая, например, слова из послания к Галатам: Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22; 23) или к Коринфянам: Одному даётся Духом слово мудрости, другому слово знания <...> иному вера <...> иному дары исцелений <...> иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков (1 Кор. 12, 8–10).

Но эти плоды и дары (скорее, харизмы и дарования, греч. χαρίσµατα) — уже следствие жизни в Боге, результат действия Духа. В Миропомазании же нам даруется (греч. δορεά) Сам Дух Святой, Который в сотрудничестве с человеком будет действовать в нём. «Дар Духа Святого» — Дух Святой и есть! Поэтому Миропомазание — это «личная Пятидесятница» человека, сошествие на него, как когда-то на апостолов, Святого Духа.

И ещё одно не всегда понятное слово и образ — «печать». Какая печать имеется в виду и в каком смысле Бог «запечатывает» человека? Приходилось слышать объяснение, что человек — как сосуд. В него «налили» до краёв благодати и запечатали, как бутыль вина в погребке, то есть закрыли, чтобы содержимое не расплескалось и не испарилось. А затем, когда человек грешит, он как бы взламывает эту печать, и благодать постепенно от него уходит.

Однако подлинный смысл этой печати, похоже, намного глубже, красивее и трагичнее. В библейском смысле (да вообще-то и в бытовом) печать — это знак принадлежности. Если на книге стоит печать такой-то библиотеки — значит, эта книга из этой библиотеки и должна туда вернуться. Если на человеке пресловутая печать антихриста — значит, этот человек ему принадлежит. А если на человеке печать Бога Живого?..

В Миропомазании мы получаем печать от Духа Святого, что мы теперь Его. Это Его знак на нашем челе и других частях тела, мы запечатлены Его именем. Печать, знак — синоним имени и личной подписи. Именно в таком смысле можно прочитать 7-ю главу из Откровения: И видел я иного Ангела, восходящего от востока солнца и имеющего печать (греч. σφραγῖδα, лат. signum) Бога живого (Откр. 7, 2). Этой печатью Ангел запечатлевал «рабов Бога нашего», и это было гарантией их жизни. В конце книги находим: и рабы Его будут служить Ему. И узрят лице Его, и имя Его будет на челах их (Откр. 22, 3–4).

В Библии указаны и другие обстоятельства, когда некоторый видимый знак служит защитой и признаком избранности. Первый и главный — древняя еврейская Пасха. Кровью пасхального агнца нужно было сделать на обоих косяках дверей дома и верхней перекладине знак — тогда ангел смерти проходил мимо такого дома, и в нём никто не умирал (см.: Исх. 12, 13). Когда на народ израильский напали ядовитые змеи, Моисей изготовил «медного змия», поднял его на шесте, и если ужаленный смотрел на змия, оставался жив (см.: Числ. 21, 4–9). В видении пророка Иезекииля Господь повелел ангелу, имеющему вид человека в белой одежде с письменными принадлежностями при поясе: пройди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай ЗНАК. А тем сказал в слух мой: идите за ним по городу и поражайте; пусть не жалеет око ваше, и не щадите; старика, юношу и девицу, и младенца, и жен бейте до смерти, но не троньте ни одного человека, на котором ЗНАК (Иез. 9, 4–6).

Что же это за чудесный знак, обозначающий принадлежность к Божиему народу? По свидетельству блаженного Иеронима Стридонского, в еврейском тексте книги пророка Иезекииля (ну и вслед за ним в латинской Вульгате, которую и создал блаженный Иероним) было указано, какой знак следовало сделать: «и начертай „тав“ на лбах» (лат. «et signa thau super frontes»).

И вот теперь самое поразительное. «Тав» — это последняя буква еврейского алфавита, которая с IV века до Рождества Христова и поныне пишется так: ת. Однако ранее она писалась иначе.

Да, это крест. Самый приметный и удобный знак, которым во все времена пользовались: лесник — чтобы обозначить дерево на спил; строитель — чтобы обозначить точку, где сверлить; швея — чтобы показать, откуда начинать стежку; неграмотный — вместо подписи; Мессия — чтобы быть распятым; Творец вселенной — чтобы отметить Свой народ. Скорее всего, древние евреи 33 века тому назад в ночь Пасхи рисовали на своих дверях именно три крестика. Такие же, как теперь православные христиане в ночь 12-ти Евангелий рисуют на своих. И священник, произнося «печать дара Духа Святого», делает миром на челе крестившегося именно этот древний знак.

В древнем своём начертании «тав» («+») послужил основой для греческой буквы «тау» (τ), а через неё — для буквы «T, t, т» во всех европейских языках. В более позднем начертании («×») стал греческой «хи» (χ), латинской X и славянской Х. С этой буквы теперь в греческом и славянских языках начинается имя Божие, которое мы носим запечатленным на челе: Χριστος — Христос.

P. S. Слово о восприемниках

«Кум», «кума» — эти слова ласкают наш слух и вызывают в воображении картинку похождений в гости, солёных огурчиков да грибочков, запотевшего графинчика с чем-нибудь домашним, обрывки шутливых народных песен и что-то ещё такое от Гоголя и Остапа Вишні. Но после, натыкаясь на строгое церковное слово «восприемник», наш ум весь подбирается и настраивается на серьёзный лад.

Итак, кто же они, восприемники, и зачем нужны крещаемому?

Этимологически понятно, что восприемник — тот, кто «воспринимает» новокрещённого, то есть встречает и принимает его из купели Крещения (в случае младенца — действительно берёт на руки). На восприемника возлагаются обязанности следить и способствовать духовному росту крестника, участвовать в формировании его церковного и нравственного сознания, оказывать покровительство, а в случае необходимости даже принять на попечение. Стало быть, одними огурчиками тут не обойтись, и это как раз то, что священникам приходится терпеливо втолковывать нецерковным родителям и крёстным, прежде чем совершить таинство.

Однако за века институт восприемничества так изменился, что современное «кумовство» уже почти никак не связано с восприемничеством, каким оно было задумано. Например, в современной практике крёстный и крёстная нужны только детям и младенцам (или инвалидам), которые не могут сознательно принести крещальные обеты и прочесть Символ веры — восприемники делают это от их имени. При крещении дееспособного взрослого восприемники не нужны.

А в древней Церкви было ровно наоборот! Когда крестили младенца, это означало, что его родители уже являются членами Церкви, будут воспитывать ребёнка как христианина и в помощниках не нуждаются. Если же взрослый желал присоединиться к Церкви, ему нужно было поручительство от другого христианина, что человек он благонадёжный и намерение его твёрдо. По такому ходатайству происходило зачисление в оглашённые (т.е. обучающиеся истинам веры и готовящиеся ко Крещению) и, не удивляйтесь, воцерковление. Именно так: некрещёного человека представляли церковной общине, показывали ему храм, заводили его в алтарь (смотри, мол, сам: здесь всё открыто, никаких мёртвых младенцев, никакой крови, никакого разврата. Все страшные сказки о христианах — ложь), и он мог принимать участие в богослужении — слушать гимны, писания и проповеди, молиться вместе со всеми, однако по указанию служителя («Оглашеннии, изыдите!») покидал храм и не участвовал в Евхаристии.

Восприемник-поручитель всячески помогал в оглашении, затем принимал участие в Крещении, но этим его обязанности исчерпывались: дальше человек шёл сам, наравне со своим восприемником, который, вероятно, навсегда оставался его другом. Подразумевалось, что восприемник всегда один, имеет тот же пол, что и крещаемый, и их связывает отношение духовного родства, имеющее каноническую силу. Например, крёстный не может вступить в брак с матерью крестника, поскольку находится с ней в близкой степени родства: между ним и крестником — духовное родство, а между крестником и его матерью — кровное.

Через некоторое время представление о Крещении как духовном рождении человека привело к тому, что восприемников стало двое: крёстный отец и крёстная мать. Этот обычай на Западе осуждался святым папой Львом Великим, на Руси — святыми митрополитами Киприаном и Фотием, однако после XV века прочно укоренился и породил ещё несколько канонических запретов на браки. (Множество судеб, наверное, поломало правило о невозможности брака между крёстными одного и того же ребёнка, поскольку между ними якобы «вторая степень духовного родства». Бывает ведь так, что двух молодых людей пригласят крестить ребёнка их общие друзья, а они возьмут да и понравятся друг другу. А когда впоследствии придут в ту же церковь договариваться о Венчании, открывается страшная тайна: их брак невозможен.)

На Западе пошли ещё дальше, увеличив допустимое число восприемников до трёх. На практике же их число порой достигало нескольких десятков, обеспечивая тем самым крестнику или крестнице большие знакомства и несметное количество подарков. (Вероятно, отсюда и западноукраинский народный обычай приглашать несколько пар крёстных.) Подобная практика была запрещена Тридентским Собором, постановившим, чтобы была только одна пара восприемников или вовсе один.

Каковы современные канонические ограничения в этой сфере?

Родители не могут быть восприемниками своих детей (во-первых, они и так воспитывают ребёнка, в том числе и духовно, а во-вторых, между ними и ребёнком уже существует родство кровное). Другие родственники могут.

Не должны становиться восприемниками монахи (дабы одно высокое служение не мешало другому). Восприемникам необходимо достигнуть возраста церковного совершеннолетия (15 лет для мужчины, 13 — для женщины). Разумеется, крёстный или крёстная должны быть православного вероисповедания* и доброй нравственности, ибо научить другого можно лишь тому, чем обладаешь сам.

* «Книга о должностях пресвитеров приходских» (I пол. XIX в.) допускает к восприемничеству инославных (но не иноверцев) при условии, что они будут читать Символ веры без католической добавки Filioque, однако вряд ли подобное восприемничество будет содействовать возрастанию крестника в православной вере.

И наконец, указами Святейшего Синода от 19 января 1810 года и 31 декабря 1831 года духовное родство признаётся лишь между крещаемым и одним восприемником того же пола. Второй восприемник считается свидетелем при совершении таинства, и оно не имеет для него никаких канонических последствий. Следовательно, муж и жена всё же могут быть восприемниками одного и того же ребёнка, так же, как и неженатые крёстные могут впоследствии вступать в брак. Это подтверждается и упомянутыми определениями Синода, и многими прецедентами церковно-судебного производства XIX и ХХ веков.

На мой взгляд, институт восприемничества сейчас нуждается в некотором оживлении, переосмыслении и «перезагрузке». Ведь не секрет, что среди нецерковных людей всё переросло в обычное «кумовство», которое сближает родителей с кумовьями и выражается во взаимной поддержке и подарках. Само по себе это прекрасно, но всё же Крещение здесь является лишь поводом, а это принижает таинство.

Кроме того, в церковных семьях родители и так воспитывают ребёнка в христианском духе, и активные воспитательные действия крёстных бывают излишни, а то и деструктивны. В итоге опять-таки остаются всё те же подарки, церемониальная роль «подносителя к Причастию», ну и, конечно же, покровительство и попечение, если случится беда. То есть крёстные — это как бы «запасные» родители. Что ж, тоже высокая благородная миссия, но и она вторична по отношению к рождению нового христианина.

В прошлом и нынешнем веке об этом много думали и писали. Была, например, идея, чтобы при крестинах в нецерковных семьях хотя бы один из восприемников не выбирался родителями, а назначался Церковью и, с предварительного согласия родителей, действительно следил и прилагал усилия к духовно-нравственному воспитанию крестника. Во многих храмах Крещению обязательно предшествует катехизация будущего восприемника и родителей, то есть участникам таинства подробно объясняют, что такое христианская вера и жизнь, указывают на серьёзность предстоящего шага, последствия и ответственность за него, а также требуют от восприемника предварительной Исповеди и Причастия.

Многое делается для того, чтобы вернуть таинству Крещения его величие, его сознательный и общецерковный характер, однако проблема номинальности, непонимания его сути остаётся острой как в далёком от Церкви обществе, так и среди воцерковленных христиан.

Часто задаваемые вопросы

(Эти и другие моменты можно обсудить со священником заранее.)

Не утопит ли батюшка ребёнка? Не утопит. Во-первых, погружения неглубокие и очень быстрые, а носик и ротик ребёнку часто закрывают — для этого священнической ладони достаточно. Во-вторых, и без этого от погружения в воду у ребёнка рефлекторно задерживается дыхание, и вода не успевает попасть не только в дыхательные пути, но и просто в нос и рот.

Не простудит ли батюшка ребёнка? Как правило — нет. Всё зависит от иммунитета младенца, а иммунитет понижается при переохлаждении. Переохлаждения же легко избежать. Детей стараются крестить в тёплых помещениях при отсутствии сквозняков, вода в купели также может быть подогрета. После купели ребёнка завернут в крыжму — белую пелёнку, и он останется на руках у одного из крёстных, так что холодно не будет.

http://otrok-ua.ru/sections/art/show/zabytye_tainstva_kreshchenie_i_miro...