ЗА ОДНОГО БИТОГО…

…Двух небитых дают (русская пословица). Есть ещё и продолжение: «да и то не берут». То есть битые ценятся в русском народе гораздо больше небитых. Почему? Может быть, битие определяет сознание, считали наши предки. И поэтому устраивали показательные порки и прочие телесные наказания?

Советский плакат, 1929 г.. Автор: Лаптев А.

Не думаю. Все мы учились в школе и хорошо помним философский закон отрицания отрицания: мы знаем, что все жизненные этапы повторяются, только на новом уровне, и каждый этап отрицает предыдущий и противопоставляет себя прошлому. По-моему, так происходит и сегодня с проблемой «бить или не бить»: от безусловного принятия мы перешли к полному неприятию. И это не первый раз за всю историю человечества.

На витке отрицания

Период воцерковления совпал у нашей семьи с периодом возрождения русской Церкви, и я очень хорошо помню, как в храмах появилось множество репринтных брошюрок с ятями по воспитанию православных детей, одним из главных принципов которых была, что удивительно, не христианская любовь, а строгость и послушание, причём через порку.

Для меня лично вопрос послушания вообще не обсуждался, поскольку девочка я была супер-послушная. А муж считал само собой разумеющимся, что слушаться все должны его: он рос вполне себе в традиционной семье, приоритеты были расставлены правильно, иерархия отношений выстроена. В этом смысле нам было легко начинать.

Правда, мы оба были воспитаны в интеллигентных советских семьях, а потому ремень для обоих был делом совершенно непривычным и применялся больше для устрашения. Но тех нескольких раз, когда муж его всё-таки использовал по назначению, вполне хватило для того, чтобы старшие дети уяснили папины требования. Они вообще выросли разумными. С ними всегда можно было договориться. Они с первого раза понимали слово «нельзя» и не нарушали запреты. При этом никакой свободе самовыражения это никак не помешало: они сейчас уже вполне состоявшиеся личности с большими амбициями и далеко идущими планами. Но самое главное – в них я чувствую глубокое и настоящее уважение к старшим, а это сейчас уже большая редкость.

Трудности возникли, когда мы оба осознали, что наказывать детей битьём нам как-то не очень комфортно. В результате этот метод, что называется, не прижился, заглох на корню. Я это поняла в самом начале нашей совместной жизни — в деревне, когда увидела своими глазами «показательную порку», выполненную одной знакомой вполне себе любящей бабушкой над вполне себе послушным внуком. Именно тогда передо мной встал вопрос ребром: а надо ли? И – всегда ли надо?

То есть я вполне себе осознаю, что от шлепка в сердцах никто не застрахован, но вот именно уложить ребёнка попой кверху и лупить ремнём до посинения – это какая же должна быть провинность?

Вспоминаю единственный раз, когда меня ударил папа. Мне было года 4. У нас в детсаду появился мальчик, который все свои проблемы с мамой решал бросанием себя на пол и битьём ногами-руками по этому полу с дикими криками. Я решила поэкспериментировать: а вдруг все родители на это ведутся? Моя попытка окончилась неудачей. Родители сначала с минуту удивлённо на меня взирали, а потом весёлый мой папа приподнял меня с пола и, внимательно заглядывая мне в лицо, чувствительно шлёпнул меня по попе. Видимо, именно там находилась нужная кнопка: с истериками было покончено раз и навсегда. Звук выключился, пыл иссяк. При этом тактика была выбрана верно. Не понадобилось меня ни перекрикивать, ни переубеждать. Один хороший шлепок поставил все границы на места.

Я думаю, что существуют вот такие ситуации, когда это оправдано и необходимо. Но заметьте – речь не идёт об «избиении младенцев» или любом другом истязании детей.

О разности подходов

Недавно я прочитала текст Ильи Забежинского, самого уже дважды отца, в защиту силовых методов воспитания своей мамы. Я не психолог по образованию, я сама мама, и, хоть автор и утверждает, что травму в детстве ему нанесли его ровесницы девочки-«принцессы», склонна считать, что не последнюю роль в этом все-таки сыграли систематические избиения мальчика.

Поэтому мы, родители, должны быть предельно осторожны в применении таких вот способов воспитания. Не всегда это остаётся без разрушительных и страшных последствий. Вы же понимаете, что все дети рождаются на свет со своими особенностями психики. То, что один воспримет спокойно и забудет на следующий день, другой сохранит на всю жизнь, как страшную обиду.

Даже в одной семье при одинаковом воспитании дети получаются совершенно разные. Одно время наши трое мальчишек со старшей дочкой занимались тэквондо. Все с удовольствием ходили на тренировки и обсуждали новые приёмы борьбы. Кроме среднего сына. На мой вопрос, почему он не хочет заниматься, сын ответил:

А знаете ли вы, что все эти приёмчики отрабатываются на живом материале?!

То есть для него каждое занятие было необоснованным рукоприкладством. И как мы ни убеждали его, что мальчику полезно уметь защищать себя и других, что это в какой-то мере даже обязанность будущего мужчины, сын остался непреклонен. Тогда мы отдали его на акробатику – спорт был нужен ему для сохранения здоровья. Оказалось, что тренер «ровнял спины» указкой. Опять ущемление прав ребёнка! Так и не нашлось такого спортивного занятия, которое было бы комфортно для сына психологически. Вот теперь думаю, что будет делать мой свободолюбивый отрок в армии, если любое действие, выходящее за рамки «поглаживания по голове» он расценивает, как покушение на свои права? И это отнюдь не результат нашего воспитания.

Опасность неприкосновенности

Да, такие дети уже есть. И именно от них исходит определённая опасность. Я сейчас о новопринятом законе о насилии в семье. Представьте себе, что такого ребёнка просто схватили за руку, чтобы удержать от каких-то действий, а он пойдёт в милицию и заявит, что его избили? И предъявит, скажем, синяки на запястье? Или из чувства сильной обиды обвинит родителей в насилии? Психологи и психиатры расскажут вам, как сильно может ненавидеть подросток и что он способен сочинить. Вы думаете, что с хорошими родителями такого не случится? А если вы всё-таки ошибаетесь? Потому что мой опыт говорит об обратном. И сколько вполне нормальных родителей сядут за решётку только за то, что пытались направить своё чадо и не были равнодушны? Где находится та грань, за которой родителю может быть всё равно, что происходит с его ребёнком? За которой он перестаёт вмешиваться в его жизнь, даже если ясно видит смертельную опасность?

Безусловно, взрослый ребёнок имеет право на самостоятельность. Но когда он становится взрослым? Посмотрите на наших детей! В 30 лет они заявляют о том, что не готовы «заводить» детей, а в 15 зато вполне созрели для половых отношений! Разве это не абсурдно? Похоже, они и сами уже запутались в себе.

По-моему, человек созрел для всего этого только в тот момент, когда смог взять на себя ответственность за другого. В этом смысле, по-моему, разумнее ранние браки, чем поздние свободные отношения. Но не только секс является мерилом взрослости. Сейчас ребёнок всё чаще стремится уйти из семьи, которая ограничивает его свободу делать необдуманные поступки, за которые скорее всего будет и стыдно, и больно впоследствии.

У меня есть несколько примеров из «лихих 90-х», когда хорошие парни из знакомых семей становились жертвами наркодилеров и погибали, либо становились инвалидами на всю жизнь. Другие связывались с бандитами. Третьи спивались. И я вспоминаю, как отчаянно сражались за них родители, как запирали их дома и пытались лечить или изолировать. Разве не были оправданы эти «насильственные» методы?

Пройдёт пять-десять лет, и дети сами поймут, что все эти скандалы и так называемое насилие происходило исключительно из любви. Самое грустное, это когда ничего уже исправить нельзя: когда некому исправлять.

Поэтому своим детям я говорю: вы свободны в своём выборе, только пусть он не будет необратимым, оставьте себе путь к отступлению, не рубите сплеча. В принципе, исправить можно практически всё.

И всё-таки – «битые» лучше?

Но вернёмся к русской пословице. О каких битых идёт речь? Недавно старший сын признался мне, что лучшими его друзьями в школьные годы стали те мальчишки, с которыми он когда-то при знакомстве подрался. Почему? Потому что в драке человек раскрывается – проявляет все свои хорошие и плохие черты. По тому, как ведёт себя мальчик в драке, сразу видно, есть ли в нём подлость или трусость, присущи ли ему благородство и милосердие: как он наносит и принимает удары, бьёт ли лежачего.

В конце концов, не об этом ли говорят психологи, когда призывают не накапливать свой гнев, а выплёскивать его. По-моему, детские драки – это как раз один из способов сброса негативной энергии. К тому же в младшем возрасте драка не может стать смертельной. А вот как раз те, кому не удалось подраться в школьном возрасте, начинают бузить в юности, а то и в зрелости. И вот это уже опасно, как всякая патология. По-моему культовый «Бойцовский клуб» — о том же. Вся эта буча развивается из желания героя выйти из-под контроля рамок и приличий, показать обществу своё право на жёсткость реакции. Именно по причине того, что в детстве его постоянно сдерживали, в юности и произошёл взрыв, вплоть до полного выхода из-под контроля разума.

Я думаю, тут дело ещё тоньше: мужчины именно таким вот способом обмениваются энергиями, а значит, растут и взрослеют. Развиваются, познают мир.

Получается, что мы, женщины, лишаем мальчишек какого-то очень важного критерия оценок – чисто мужского – когда запрещаем им драться. Помните в «Карлсоне» мама внушает Малышу, что любой спор можно решить словами? Так вот, это глупости. Девочки – да, в основном могут. А мальчики – в массе своей только те, кто в детстве решал споры по-другому.

Поэтому я за драки, за всевозможные единоборства и борьбу, за то, чтобы из наших мальчишек росли мужчины, умеющие постоять за себя (и за своих женщин) в том числе и силой. А вдруг пригодится? Мне кажется, мы просто страшимся иногда бурных проявлений чувств, сдерживаем и себя, и своих детей, ограждаем их даже от того, что полезно испытать. Пусть ребёнок выражает себя, ведь он имеет на это право, в конце концов. И уж лучше в детстве, чем потом. Это как с ветрянкой: чем раньше заболеешь, тем легче перенесёшь.

Драчуны = насильники?

Боюсь, сейчас мне начнут возражать: из таких вот драчунов вырастают потом те, кто бьёт своих жён. Да, тема семейного насилия сейчас в моде. Но вряд ли можно об этом говорить (а тем более спорить), не имея статистики. Но если судить по моим знакомым мальчишкам (а мне больше не по кому судить), период выяснения отношений с помощью кулака довольно быстро проходит, если не мешать. Мальчишки неизбежно растут и учатся решать проблемы по-другому. Но при этом они уже знают, что такое боль, а потому не причинят её тому, кого любят.

Конечно, есть среди мальчишек и такие, кто драться вообще не любит и не хочет. Ну и не надо. Кроме своего среднего сына, знала я ещё одного мальчика – сына священника – он тоже никогда не дрался в детстве, причём по христианским мотивам. Сейчас он не просто монах, а ректор духовной семинарии. Все разные, мальчики в том числе. К этому тоже надо отнестись с уважением и не заставлять их заниматься тем, что им не нравится. Не смейтесь. Есть и такие родители, которые считают, что нужно непременно взращивать мужчину жёсткими методами. Именно они очень любят ту самую поговорку про битых и небитых.

Как по мне, так мужчинами просто рождаются – физиологически, так сказать, а вырастить нам нужно прежде всего хорошего человека в соответствии с его внутренними наклонностями и потребностями. Не навязывать. Не мешать. И не бить.