Взаимоотношения старообрядческих общин и государства в конце XVIII – начале XIX века: становление единоверия. Почепцов С. С.

Церковная реформа патриарха Никона XVII века и последующий за этим церковный раскол разделили российское общество на два непримиримых лагеря: старообрядцев и никониан. Государство в лице царя Алексея Михайловича поддержало церковные нововведения и всячески способствовало их воплощению в жизнь. Несмотря на все усилия царя, и большей части правящих архиереев, поддержавших правку церковных книг, а также введение единообразия в церковном обряде с греческой церковью часть духовенства и мирян не приняло нововведений и стало в оппозицию правящей иерархии и церкви.

 Начало борьбы против новшеств церковного обряда было положено множеством челобитных и прошений царю об отмене церковных нововведений и к возврату совершения служб по старым, дониконовским книгам. Во всяком случае, такие ключевые фигуры, сохранившие верность дореформенной церковной традиции, как протопоп Аввакум диакон Феодор и соловецкий монах Епифаний продолжали посылать царю челобитные, все надеясь ими убедить государя вернуться к старой вере.1

 Деяния собора 1666 - 1667 гг. и события последующие после собора, показали что, все попытки обращения к старому обряду тщетны. Последующие за этим тюрьмы, ссылки и казни приверженцев старого обряда наглядно свидетельствовали об этом. Стараясь принять все меры для предотвращения открытых массовых выступлений со стороны старообрядцев, правительство и правящая церковная иерархия, используя все имеющиеся у них средства, решительно подавляло инакомыслие, стремясь любыми способами избежать церковного раскола.

 Из центральной части России массы старообрядцев уходили на север, где бы их не смогли достать военные экспедиции, направляемые правительством, спасая себя и свою веру. Благодаря случайной ссылке в Пустозерск вождей сопротивления, этот маленький поселок на краю северной тундры стал идеологическим центром борьбы за старый обряд. Если Соловки вдохновляли старообрядцев своим примером бесстрашного вооруженного сопротивления, то Пустозерск снабжал всю Россию идеологическими писаниями и шедшие оттуда бесконечные послания, трактаты и челобитные поддерживали веру и надежды всех тех, кто не хотел и не мог отказаться от старой русской церковной традиции.2

 Несмотря на все усилия со стороны правительства, церковного раскола не удалось избежать. Конец XVII - начало XVIII века ознаменовалось репрессиями с одной стороны, и формированием старообрядческих общин с другой. До времени правления Екатерины II, отношение к приверженцам старой веры оставалось в рамках решения собора 1666 - 1667 годов, постановившего наложить «клятвы» на неприемлющих новый обряд. С начала правления императрицы отношение к старообрядцам, хоть и не кардинально, но все же меняется. Речь императрицы Екатерины Великой «О старообрядчестве», сказанная на общей конференции Синода и Сената от 15 сентября 1763 года дала надежду двум противоборствующим сторонам, если не на скорейшее воссоединение, то, по крайней мере, на взаимопонимание враждующих сторон: «...Затем, господа сенаторы, допрашивали мы преосвященных архипастырей. Во всех осужденных 13 мая обрядовых действиях и чтениях есть ли какая противность или вере христианской, или канонам церкви, или интересам государства? От всех мы получили полное отрицание. Зачем же, допрашивала я отцов, зачем вы за эти клятвенные запреты стоите так упорно и азартно, что, например, 15 мая 1722 года определили лишить церкви и таинств каждаго из православных за то только, что он крестится двумя перстами? Вот, отвечают, что это делают они по должному послушанию великому и святому собору 1667 года, положившему клятвенныя запрещения на двуперстие и крестящихся двуперстно с таким подтверждением, что скорее весь чин природы разрушится, а клятвы эти пребудут неразрешены во веки веков, аминь!..».3

 За время своего существования старообрядческое движение, несмотря на все притеснения, постепенно набирало силу. Об этом свидетельствует и становление старообрядческой церкви, и непрестанные попытки восстановить священническую иерархию. Однако менее радикально и консервативно настроенная часть приверженцев древнего благочестия, не оставляла надежд на единение с господствующей церковью. Основная проблема, препятствовавшая в данном вопросе, была связана с разностью обрядов. В конце XVIII века нашлось решение и этого вопроса, который столь долго разделял русское общество.

 Новый XIX век принес с собой и новые веяния, как на государственном уровне, так и на уровне церковном. Еще во времена правления Екатерины II были зафиксированы случаи единства старообрядцев с Православной Церковью. Таким примером может служить терское казачество, находившиеся в подчинении Астраханскому епископу, но при этом сохраняя дореформенные обряды. Несмотря на то, что данные случаи были практически единичны, все же именно они легли в основу единоверия. Не мало, в деле единения сторон сделал и архимандрит Платон (Левшин). Его книга «Увещание в утверждение истины и в надежду действия любви евангельской» призывала к воссоединению некогда единой Церкви, в которой могло бы сосуществовать разность обрядов. Именно данный труд и лег в основу всех старообрядческих прошений о воссоединении.

 Первым, кто практически осуществил мысль о единоверии, был Славянский и Херсонский архиепископ Никифор (Феотоки). В 1779 году к нему обратились старообрядцы - выходцы из Молдавии, жившие в селении Знаменка Елисаветградского уезда, с просьбой предоставить им освященный храм и рукоположить священника из их среды для служения по старопечатным книгам.4 Действия архиепископа Никифора встретили массу негодования в Синоде. В свою защиту Никифор представил Синоду краткий очерк об обращении старообрядцев в селе Знаменки. В последующем, данное произведение легло в основу апологетической мысли единоверия. После аргументации архиепископа Никифора Святейший Синод оставил данное событие без последствий, что положительным образом повлияло на дальнейшее присоединение старообрядцев к Православной Церкви, при сохранении древнего обряда и старопечатных изданий дониконовских преобразований.

 Данной идеей о воссоединении старообрядческих общин в церкви заинтересовался и инок Никодим, который в течение 19 лет занимался поисками архипастыря для старообрядцев, и совершил ряд путешествий на Восток и в Грузию. Обращаясь к наместнику Малороссии графу П.А. Румянцеву-Задунайскому, последний, предложил им (Никодима сопровождал священник Михаил Калмык) обратиться к императрице и Святейшему Синоду с прошением о назначении архиерея для старообрядцев.

 В 1782 году граф представил Никодима императрице Екатерине II, обещавшей, что старообрядцам поставят священников и епископа, если они согласятся присоединиться к Православной Церкви. В 1783 году инок Никодим подал генерал-губернатору Новороссийской, Азовской и Астраханской губерний князю Г.А. Потемкину прошение в Святейший Синод, подписанное 1500 старообрядцами из Стародубья, о соединении с Православной Церковью.5

 Прошение включало в себя 12 пунктов, главными из которых были: снятие клятв Большого Московского собора 1666 - 1667 годов, разрешение служить по старопечатным дореформенным служебникам, и назначения старообрядцам, присоединившихся к господствующей церкви епископа, подотчетного Синоду, и управляющего всеми присоединившимися старообрядцами.

 Князь Потемкин составил к проекту перечень замечаний и объединил его со своим планом заселения Новороссии. Согласно этому плану, при переселении в Таврический край старообрядцы получали епископа. Однако после смерти инока Никодима 12 мая 1784 года проект учреждения старообрядческой иерархии в лоне Российской Церкви не был реализован. Результатом усилий стародубских старообрядцев стало позволение Синода в 1787 году православным священникам совершать богослужение в стародубских слободах по старопечатным книгам. Старообрядцы, принимавшие православных священников, стали называться соединенцами, образовав новое небольшое согласие.6

 В первые годы правления Павла I новое согласие появились в Казани, Нижнем Новгороде, Твери, Санкт-Петербурге и других городах. Отличительными особенностями данных старообрядческих общин, примкнувшим к православной церкви, явилось искание для себя более выгодных условий присоединения к церкви и существованию в новых реалиях. Такое положение дел не могло удовлетворить правящие структуры. Правительству и Святейшему Синоду пришлось выработать новые установления по отношению к единоверию и всем старообрядческим общинам, желавшим примкнуть к нему.

 При составлении правил единоверия были использованы условия, выдвинутые в 1799 году московскими старообрядцами-поповцами, в соответствии с которыми они желали получить священство от Русской Православной Церкви. С замечаниями Московского митрополита Платона эти 16 пунктов условий в качестве правил Единоверия были утверждены императором Павлом I 27 октября 1800 года.

 В случае присоединения к Русской Церкви московские старообрядцы просили о следующем: 1) о снятии Синодом клятв на двуперстное сложение и другие старые обряды; 2) о хиротонии архиереями Российской Церкви для старообрядцев священников и диаконов (по избранию архиерея и прихожан), о совершении хиротонии по старопечатным книгам, о признании сана ранее рукоположенных старообрядческих священников, «если они окажутся беспорочны»; 3) о разрешении совершать богослужение по старопечатным книгам; 4) об освящении храмов для присоединяющихся к православной Церкви старообрядцев по старопечатным книгам; 5) о непризывании священников, которые будут служить у присоединившихся старообрядцев, к соборному богослужению в Греко-Российскую Церковь, о недопущении в храмы присоединившихся старообрядцев «знаменующихся тремя персты, брады бреющих и прочих имеющих несогласия с древними обыкновениями, выключая Высочайших особ», о разрешении незаписным старообрядцам (то есть числившимся православными), «издавна удалившимся от сообщества Греко-Российской Церкви», присоединиться к новообразуемой «церкви старообрядческой»; 6) о подсудности старообрядческих священников и приемлющих это священство старообрядцев по духовным делам непосредственно Московскому митрополиту, минуя консисторию; 7) об обеспечении старообрядческих священников святым миром от Московского митрополита; 8) об исповеди старообрядческих священников только у старообрядческих же священников; 9) о двуперстном благословении архиереями Русской Церкви старообрядцев; 10) о признании действительными «священнодействий, доныне старообрядческими священниками учиненных, как-то: крещение, бракосочетание, молитвословие, монашество»; 11) о незапрещении принятия Святых Таин православным у старообрядческих священников и старообрядцам в православных храмах; 12) о подсудности старообрядческого духовенства Московскому митрополиту; 13) об особом порядке ведения при храмах «троечастных книг» (метрических книг с записями рождений, браков, смертей), исповедных росписей и клировых ведомостей; 14) при заключении смешанных браков (православно-старообрядческих) о венчании «по общему согласию или в греко-российской, или старообрядческой церкви»; 15) о молении старообрядческих священников за императорскую семью по данной от Синода форме; 16) о взаимном непорицании друг друга старообрядцами и православными «за содержание разных обрядов и разных книг... и да пребудут старообрядцы и сынове Греко-Российской Церкви в мире, любви и соединении, яко чада единой святой соборной и апостольской Церкви».7

 Митрополит Платон, назвавший старообрядцев-соединенцев единоверцами, ограничил их пункты прошения, в первую очередь 5-й и 11-й. Московский митрополит разрешил присоединяться к единоверию только тем из старообрядцев, которые никогда не ходили в православные церкви и не участвовали в таинствах. Так же была ограничена возможность причащения православных у единоверческих священников «крайней нуждой», если бы «в смертном случае» не нашлось православного священника. И в том, и в другом случае митрополит желал предупредить переход православных в единоверие. В таком переходе он видел несоответствие цели единоверия, которое считалось уступкой старообрядцам, «в неведении погрешающим», и рассматривалось им только как ступень к полному единению с Русской Церковью, в том числе и в обряде.

 После утверждения правил единоверия стали образовываться единоверческие приходы в Москве, Калуге, Екатеринбурге, Костромской епархии и других местах. Особо важным событием для существования единоверческого согласия стало учреждение 31 декабря 1818 года по указу Святейшего Синода единоверческой типографии при московской Троице-Введенской церкви для печатания богослужебных книг в дореформенной редакции. В 1849 году в единоверческой типографии было выпущено 7200 экземпляров книг, в 1854 году - 9600 экземпляров. Книги, изданные в единоверческой типографии, получили широкое распространение и использовались не только единоверцами, но и старообрядцами.

 Во время правления императора Александра I отношение правительства к старообрядчеству было еще более лояльным, что в свою очередь привело к усугублению положения единоверцев. Одно из правил 1822 года указывало на возможность принимать старообрядцами беглых священников из Православной Церкви. Немало единоверцев возвращалось в старообрядчество. Единоверцев не удовлетворяло, в первую очередь, отсутствие собственных архиереев. Кроме того, присоединиться к единоверию могли только старообрядцы, записанные таковыми во время ревизий (записные), в то время как большое число фактических последователей «старой веры», номинально писавшиеся православными, не могли примкнуть к единоверческому согласию.

 Сменивший на троне в 1825 году император Николай I ужесточил отношение правительства к старообрядчеству. Изданные при Александре I постановления относительно нежелательности полемики православного духовенства со старообрядцами о вере были отменены, раздавались призывы к борьбе с церковным расколом, в которой одним из главных средств должно было служить единоверие.

 Укрепление единоверия при императоре Николае I стало следствием административных мер в пользу единоверия (единоверцы были уравнены в гражданских правах с православными) и против старообрядцев. В 1854 году не без административного воздействия единоверие получило распространение в центрах старообрядчества - на Преображенском и Рогожском кладбищах в Москве.8

 История становления нового согласия старообрядцев с Русской Православной Церковью свидетельствует о стремлении обоих сторон, некогда разделенных по вопросам обрядового характера, обрести вновь духовное единство на основании Евангельских заповедей. Наиболее полно и четко выразил эту мысль первый единоверческий епископ священномученик Симон (Шлеев), «Единоверие есть совокупность приходов Русской Церкви, единых с ней по вере, но разнствующих от нее в обряде. Единоверие есть отдел старообрядчества, допущенный на основании единства в вере в общение с Российской Церковью. Единоверие есть примиренное с Русской и Вселенской Церковью старообрядчество».9

1. Зеньковский С. А. Русское старообрядчество. Минск, изд. Белорусской православной церкви, 2007. С. 327.
2. Там же.
3. Речь Императрицы Екатерины Великой «о старообрядчестве», сказанная на общей конференции синода и сената от 15 сентября 1763 года // Режим доступа: http://nama-hatta.narod.ru/DATA/staro1.html
4. Краткий очерк истории единоверия. М.: «Линия График», 2006. С. 8
5. Там же. С. 9
6. Там же. С. 10
7. Копия с поданных синодальному члену, Платону митрополиту Московскому, при прошении от московских старообрядцев пунктов, о устроении им церкви и о снабжении их правильными священниками // Режим доступа: http://www.edinoverie.com/pravila/
8. Краткий очерк истории единоверия. М.: «Линия График», 2006. С. 19
9. Там же. С. 5

   ---

 Источник: Макарьевские чтения        http://www.anti-raskol.ru/pages/1131