Время, когда радость меня любила...

День зачатия Божией Матери святыми богоотцами Иоакимом и Анной стал для меня замечательным поводом обратиться к вечной и радостной теме детства. Ведь и Сам Господь одним из необходимых условий спасения ставит наше обращение к состоянию ребенка.

Потеря детства

Главное наше отличие от ребенка в том, что мы имеем «взрослый ум». Это такая серая накипь мыслей в нашей голове, которая потом будет всю жизнь мешать нам жить. Это то, что мешает нам быть с миром на «ты».

Ребенок, который только что вышел из печи замысла Божия и еще не успел загустеть и отвердеть своей взрослостью, видит и понимает мир совершенно иначе. В нем еще нет того эгоистического «Я», которое потом начнет делить мир на «своих» и «чужих», на тех, от кого можно получить выгоду, и на тех, от кого нельзя.

Взрослый человек никогда не подойдет к тебе на улице и не скажет: «Как тебя зовут? А давай будем дружить». Наше гордое, неуклюжее, громоздкое «Я» вытеснило из себя дитя, которое умело находить радость все всем, что его окружает. Чтобы снова обратиться и стать как дитя, «которых есть Царство Божие», нужно родиться заново, разорвав плаценту собственного эгоизма и самости.

Бог не только наш Отец, но и наша Мать

Взрослый человек перегрыз зубами своих грехов пуповину, связывающую его душу с Богом, который является не только нашим Отцом, но и Матерью. Французский историк и богослов Оливье Клеман обращает внимание на то, что еврейское слово «рахамим» (Божественное милосердие) происходит от «рехем» (матка). Бог связан со Своим творением так же, как мать связана со своим ребенком.

Детям открыто то, что не могут постигнуть мудрецы и умники мира сего (Мф. 11:25-26; Лк. 10:21). Невинный ребенок – письмо Бога к каждому из нас. Не только наши дети, но и детеныши зверей приоткрывают перед нами тайну невинности и святости всего творения, которое существовало до того, как грех вошел в мир. Поэтому так умилительно на них смотреть, так радует душу их простота, чистота и восторженность полученным даром жизни.

Но пройдет немного времени, и все это куда-то исчезнет.

Метаморфоза детства

Посмотрите на замечательного белокурого мальчонку, который, нежно обняв сестричку, светлым детским взглядом с легкой доброй улыбкой смотрит на нас со старого фото. Он даже внешне напоминает маленького ангелочка. Но пройдет время, и этот ангел превратится в беса, который будет писать Молотову и другим членам ЦК РКП (б) о том, что чем больше удастся расстрелять представителей «реакционного духовенства и буржуазии», тем лучше. (Письмо В.И. Ленина от 19 марта 1922 г.)

Конец детства совпадает с началом самоутверждения собственного «достоинства». Когда наше Я начинает постепенно наполняться обидами, убеждениями, удовольствиями, мыслями, мнениями, претензиями, недовольством, амбициями и т.п.

Опухоль нашего эгоистического опыта разрастется метастазами страстей в душе, гипертрофирует интеллект, вылезает наружу острыми углами «мнения о себе». Заболев самим собой, человек начинает самоутверждаться, судить, оценивать, презирать, превозноситься, богатеть деньгами, дипломами, имуществом, должностями, пока не донесет к собственной могиле весь этот прах. Поэтому Христос и призывает нас оставить гибнущее богатство этого мира для того, чтобы вернуться к первоначальной блаженной нищете детства.

Но вернуться туда не так просто, тем более что та тропинка, по который мы пришли во взрослую жизнь, уже давно заросла лопухами и бурьяном.

Вечные вопросы

«Где я был до того, как стал быть?» – спрашивал я самого себя в семь лет, лежа в тени густо разросшихся кустов малины. Попробую ответить себе через сорок семь лет. Я был мыслью, замыслом, который жил в Боге всегда. Поскольку Бог был, есть и будет всегда, и в Нем Самом не происходит никаких перемен, то получается, что и я в Нем живу вечно. Потому что мысли Бога также не претерпевают никаких изменений. Бог не думает, Он Есть Тот, Кто Есть.

И еще задолго до того, как я появился в этом мире, Он готовил для меня в нем место, через историю, события, судьбы множества поколений. В этом есть одному Ему ведомый смысл, который я тоже должен как-то понять, чтобы не прожить свою жизнь напрасно.

Я не принимал никакого участия в своем возникновении, и это тем более удивительно для меня. Я не могу войти в мысль Творца обо мне, и тем не менее я и есть эта самая Его мысль. Теперь мне нужно через молитву и опыт жизни научиться взаимодействовать с мыслящим обо мне Богом.

Это и есть главное таинство жизни каждого человека.

Познание и постижение

Первым послушанием на этом пути для нас является вхождение в реку времени, прикосновение, причастие к тайносмыслу жизни через мир, созданный Творцом. С детства человек познает мир Божий сердцем. Он видит во всем сущем четвертое измерение, тень которого ложится от Солнца вечности. Пройдет совсем немного времени, и сначала детский сад, а потом и школа похоронят это познание и забьют в место погребения осиновый кол.

Они приучат ребенка думать головой, а не сердцем. И начнет он зубрить на школьной скамье, где там у цветочка находится пестик, где тычинка, где цветоложе, а где цветоножка. Мир превратится из чуда творения в расчлененный безжалостным скальпелем науки труп, копаться в котором не будет никакого интереса.

Наши предки, еще не отравленные ядом научных данных, знали о птицах, деревьях, растениях и животных намного больше, чем современные академики все вместе взятые. Но мы эти знания давным-давно растеряли. На смену знаниям о мире пришли научные сведения, усредненную сумму которых нужно было получить, пройдя курс среднего образования.

Но наши дети лишены даже этого. Ныне мозг ребенка чуть ли не с младенческого возраста погружается в мир цифровых технологий – этой дьявольской фантазии, альтернативы Богом созданного мира. Так формируется новое мышление нового мирового порядка, так как синапсы мозговых волокон благодаря погружению в виртуальные миры у нынешнего поколения программируются иначе, чем это было на протяжении всей истории человечества.

Человек как ценность, как чудо, как образ Божий, превратился, по мысли А. Шопенгауэра, лишь в «длящийся след совокупления». Когда-то мамы, бабушки рассказывали детям на ночь сказки, теперь нянями для детей стали планшеты и смартфоны.

Ненависть мира к детству

Мир, лежащий во зле, не любит детства и делает все от него зависящее, чтобы дети были лишены того, что им дано по праву рождения. Не случайно первыми мучениками за Христа стали Вифлеемские младенцы. Ребенок приходит в мир как живая икона Бога. Каждый из младенцев выходит из горнила материнской утробы с ликом, начертанным кистью Господней. Но потом мода, школа, навязанные миром стандарты «красоты» обезобразят его всеми доступными миру средствами.

Но несмотря ни на что, где-то в самых глубинах человеческой души живет дитя, которое Бог предложил нам взять за эталон того, что наполняет собой Царство Небесное (Мф. 18:1-9). «Обращение в дитя» нельзя сводить лишь к детскому незлобию, послушанию и наивной простоте. Речь идет не о воспитании чувств, а о возвращении к человечности, к любви, через которую мы пришли в бытие, к царственной детскости, которую мы променяли на рабство миру.

Но главное – это то, что дети носят в себе еще не растраченную любовь Божию как залог, данный им от Духа Святого. Поэтому ребенку присутствие Божие открывается через творение лично для него как таинство, через откровение и удивление.

Мы не раз слышали на проповедях о том, как преподобный Серафим Саровский молился на камне, как он совершал суровые подвиги, преодолевая бесовские искушения, но почему-то очень редко вспоминаем, как батюшка Серафим играл в прятки с детьми. Избегая общения со скучными взрослыми, преподобный старец никогда не отказывал в общении детям и любил с ними играть в детские игры. И этот пример может намного больше раскрыть суть святости, чем рассказы о чудесах, совершаемых старцем.

Ребенку не нужна религия

Придя в мир, ребенок первым делом начинает плакать. Но чуть позже он учится улыбаться – сначала маме, а потом всему, что его окружает. Постижение мира вызывает у детей множество вопросов, на которые мы не знаем правильных ответов. Ответ на вопрос «Что это?» знал только первозданный Адам, который видел сущность творения и нарекал ему Имена. Мы эти Имена уже давно забыли, нам известны только клички в форме бездушных определений.

Ребенок не нуждается в религии, одетой в догматы, предания, да еще и покрытой коростой государства. Ему не нужен обряд и богословские определения. Недавно придя в мир, дети еще до конца не отделены стеной от нездешней жизни. Их «теперь» каким-то таинственным и непостижимым образом связано с тем, что будет «потом», когда «времени уже не будет» (Откр. 10:6).

Младенец еще понимает язык творения, который изначально был вложен в каждого из нас. В отличие от взрослого ребенок умеет слышать и видеть мир. К сожалению, с возрастом он начнет слышать только самого себя, став немым и глухим ко всем тем знакам и язЫкам, на которых к нему обращается бытие. Мир вокруг нас продолжает звучать, как и раньше, но мы уже не понимаем его слов. К нам доходят только его крик и стоны в виде землетрясений, катаклизмов и других бедствий, истинной причиной которых является человеческий эгоизм и жестокость по отношению к Божьему творению.

Обратиться и стать как дитя – значит научиться истинному общению с Богом и миром вокруг нас на языке любви. Путь Церкви начался с поклонения волхвов и пастухов Богомладенцу, новорожденному Богу, замотанному в пеленки. Но и завершится этот путь поклонением «малых сих» – детей, отвергших свою грузную греховную взрослость перед порогом Царства Божьего.

https://spzh.news/ru/chelovek-i-cerkovy/70268-vremja-kohda-radost-ljubil...