Воскрешение дочери Иаира. Митрополит Антоний Сурожский

(Лк. 8:41-56) — 17 ноября 1968 г.

Как мы похожи на тех людей, которые окружали умершую дочь Иаирову! Сам Бог пришел, Сам Господь, Он Сам говорит: Не плачьте, она не умерла, она уснула... И с какой уверенностью люди, как сказано в Евангелии, "знали", что она умерла. Хотя Сам Бог говорит, Сам Господь, Которого они призвали сотворить чудо, говорит это, но теперь они над Ним смеются. Пока она была больна — можно было надеяться на чудо; теперь она умерла — и смешно говорить о том, что есть надежда...

И так бывает и с нами. Господь жил, умер, воскрес, и Господь нам говорит Сам, что временная смерть подобна сну, что за ней стоит жизнь, которой уже живут души человеческие, жизнь, которая охватит также и тела в день славного Воскресения. И мы все продолжаем говорить: "Он умер, она умерла". А когда слышим слова Апостола: Я не хочу, чтобы вы были без надежды, как прочие, которые верят в смерть...— мы эти слова слушаем, и мы все равно "знаем", что перед нами лежит человек, который умер, и хотим быть безутешными. Мы не верим и слову воскресшего Господа, что мы воскреснем, и слову Господа, Который воскрешал людей при жизни Своей на земле — дочь Иаирову, Лазаря, — что есть воскресение. Мы знаем, что есть смерть, и не верим, что есть жизнь. Как странно и как ужасно, что эта очевидность смерти нам закрывает реальность жизни! Вот поставьте перед собой вопрос, каждый из вас: сколько раз нам Бог говорил о жизни, и сколько раз мы отвечали: Да я же знаю, что победила, побеждает смерть!.

И это относится не только к телесной смерти. Если только мы верили бы в жизнь, мы верили бы, что когда кто-либо родной, близкий умирает, это не конец: наши отношения с ним, наша жизнь по отношению к нему продолжаются. Чтобы найти живого человека, мы не должны говорить "вчера", "когда-то", "в прошлом", не должны смотреть назад, а теперь должны жить этим живым человеком и этой живой жизнью, и ждать большего, а не меньшего.

Это же относится и к душевным и к духовным явлениям. Как легко мы говорим, что человек умер, что умерла дружба, умерла любовь, умерло то, что было самое драгоценное между людьми. И когда Господь нам говорит, что оно только уснуло, только таится, но живет (потому что все, что есть: любовь, дружба, ласка — живет; умирает только то, что уже на земле несет на себе печать смерти и тления), мы все-таки говорим: Нет, Господи, я же знаю — это вымерло до корня...

А Христос, притчей о сухом дереве, которое три года обхаживали, пока оно не ожило, нам напоминает, что пусть и до корня умрет, но жизнь-то от Него; все может воскреснуть, все — но в новой славе, не в тленном прошлом, а в совершенно новом сиянии не временной жизни, а вечной. Каждый год мы слушаем пророчество Иезекииля о костях: "Рцы, сын человеческий, оживут ли кости сия?" — и отвечаем: Нет, это уже область смерти... Пророк был мудрей, он сказал: Ты веси, Господи, Ты знаешь, я не знаю...

И вот, будь то в наших личных отношениях, будь то в суждении о судьбе человеческой души, обо всем — это ко всему относится. Научимся от этого рассказа: это не притча, это быль о том, как воскресла дочь Иаирова, когда все знали, что она умерла. И Христос это знал, только для Него смерти нет: есть жизнь, и есть сон. Всмотримся в нашу жизнь, в наши отношения к тем, кто почил, то есть кто теперь уснул и отдыхает. Подумаем о тех людях, которые вокруг нас, которых мы осудили и над которыми мы произнесли окончательный суд: "Этот мертв, не утруждай Учителя, и Богу незачем сюда приходить — не восстанет". Подумаем о наших умерших дружбах и отношениях — умерли они или на время потускнели, почили? Вчитайтесь в эту притчу: это притча жизни против смерти, притча надежды против очевидности, притча веры безусловной против нашего глубокого, убивающего неверия... Аминь.

http://lib.eparhia-saratov.ru/books/01a/antony/antony1/97.html