Воскресение, непохожее на себя. Владимир Легойда

Мы встречаем  праздник Пасхи, не похожий ни на какой другой за последние 30 лет.  Переживаем эпидемию и карантин, объективность которых становится  все очевиднее. С каким вызовом мы столкнулись?

Владимир Легойда: Пока любые попытки проанализировать то, что происходит,  мне кажутся поверхностными. Чтобы мы поняли, что это такое, должно пройти время. Думаю, что без необходимой исторической дистанции - "лицом к лицу лица не увидать" - мы не увидим  эту ситуацию объемно и глубоко. Но очевидно, что это серьезный вызов. И переживаемое сейчас нами понуждает нас переосмыслить многие вещи. И  в нашей жизни вообще, и в церковной жизни - также. Хотя, повторю, все выводы из серии "мир больше никогда не будет прежним" и т.д. мне кажутся преждевременными.

Для церковных людей, конечно, очень непросто пережить невозможность находиться в храме, причаститься… Но все не случайно. И эту ситуацию  Господь явно посылает нам для какого-то глубокого переосмысления себя.  И может быть мы научимся по-настоящему ценить то, что нам было дано в последние 30 лет.

Патриарх однажды рассказывал пронзительную историю о том, как в Ленинградскую духовную академию ( в бытность его ректором ее) поступал юноша, на вопрос "Как часто вы причащаетесь?" ответивший  "Один раз". Но оказалось не один раз в неделю, и не один раз в месяц, а один раз… в жизни. Это было советское время, он был верующим парнем, но в деревне, где он жил, ни храма, ни священника не было. Для меня эта история  сегодня приобрела особое звучание. Как и все истории наших дедов, встречавших Пасху в лагерях и ссылках, перестали сейчас быть лишь текстами из книг.  В том смысле, что понимаешь, что да, мы переживаем какие-то испытания, но … в очень мягкой форме, как точно сказал один мой добрый знакомый, "в кресле за компом, с кофе и печеньем на блюдечке". И поэтому когда-то кто-то из верующих вдруг по рьяности своей говорит "Костьми ляжем, но в храм пойдем!", хочется ответить "Но ведь же храмы не закрывают на годы, мотивируя это атеизмом". Речь же о небольшом времени, в котором нас священноначалие просит  помолиться  - помолиться, а не пересидеть! - дома.

Недавно одна моя знакомая, верующая и церковная, заметила, что  тех, кто заявляет "Все равно пойдем в храм!", объединяет одна фраза "Я хочу…". Очень показательно, правда, вот это вот "я хочу". Не такое желание должно нами двигать.

С каким явлением мы столкнулись? Взорвалась биологическая бомба, и надо вести себя отчасти как на войне?  Ситуация требует  знания, внимания, ответственности, предосторожности, соблюдения культурных (санитарных, в первую очередь) норм,  а от верующих еще и усиления молитвы и морального, философского, духовного осознания ситуации?

Владимир Легойда:  Еще раз повторю, что для оценки таких событий нужна историческая дистанция. Уверен, что уже через год, и тем более через 5-10 лет мы увидим ее иначе. Так, как  сейчас  не способны. Очень много сейчас общаясь с разными людьми - от санитарных врачей до сотрудников мэрии, вице-премьеров и коллег из Администрации президента -  мы видим, с каким колоссальным напряжением они работают. Все понимают серьезность угрозы, стремятся не допустить большой беды. Мы проходим через тяжелое испытание -  и психологическое, и духовное,  и материальное (понятно же, что ситуация сильно ударит  по благосостоянию, по занятости). Но выбрана, по-моему,  самая важная линия - на сохранение жизни и здоровья людей.

Задача христианина, анализируя эту ситуацию, ответить на вопрос  не "почему?", а "для чего?". Христианское измерение заставляет спрашивать "А что же я?". Вряд ли кто-то из нас может принять решающие меры для сохранения экономики страны или перестроить систему здравоохранения - этим должно заниматься государство. Но мы можем отвечать на подобные вопросы применительно  к себе: кому  я сейчас помогаю, кого утешил, успокоил, кому продуктов отвез? Ради кого смог пожертвовать чем-то  важным и удобным, включая  частое посещение богослужений - на время, чтобы обезопасить ближних?

Мы так много говорим  о важности и необходимости личной молитвы, но при этом бываем обречены  утром молиться на бегу, а вечером, валясь от усталости. А сейчас, когда находимся дома, можно встать и помолиться. Все ли мы к этому готовы? Все ли, кто бьется за право любой ценой пойти сейчас в храм, стал больше молиться дома, затворив за собой дверь свою, по слову Евангелия?

И когда жизнь в квартире может показаться запертой, как в клетке, верующим нельзя забывать, что Бог всегда открывает дверь.  И очень важно  идти именно туда, куда Он нас зовет.  И вот с этой точки зрения эпидемия может оказаться очень важным опытом. И когда все вернется на круги своя, а мы в храмы - а  я уверен, что это случится в ближайшее время - мы, возможно, выйдем из этого испытания и нравственно, и духовно обновленными.

Как воспринимают все происходящее священнослужители?

Владимир Легойда: Патриарх еще в первой проповеди в связи с пандемией с большим волнением сказал: 51 год я призывал вас приходить в храмы, представьте, каково мне сейчас просить вас остаться дома… Конечно, все эти обстоятельства воспринимаются с болью.

Паства  слушается благословления патриарха оставаться дома?

Владимир Легойда: В разных регионах сейчас разная эпидемиологическая  ситуация, и  соответственно разные правила посещения храмов. Самые проблемные зоны - Москва и Московская область. Люди здесь переживают и по-разному реагируют. Есть и такие, для которых никто и ничто не указ. И  нам необходимо об этом глубоко задуматься.

Мы с вами не  раз касались темы некоторой сконструированности наших представлений о церковной жизни, по нашим представлениям о том, как это было до революции или в древности. И многие уже понимали необходимость переосмысления всего этого, отчасти понапридуманного. Вот Господь и послал нам такое испытание. Не мысленное - реальное,  на практике жизни.

Я сейчас много разного слышу о происходящем с нами, но одна мысль мне  показалось особенно правильной: увлекаясь аскетической стороной христианской жизни, мы, может быть, порой забывали этическую.  А теперь вопрос о нравственной составляющей стал ребром: не как жестко ты постишься, а чем ты готов пожертвовать ради других людей?

Когда человеку, который ничего не боится  и ничем не рискует (как он думает), нужно пожертвовать возможностью побывать в храме ради других людей - это нравственна дилемма. И люди, движимые "я хочу", с трудом проходят это испытание. Я недавно своим близким, которые  рвутся идти в храм, несмотря на благословение патриарха молиться дома, сказал, что мне это напоминает  - извините за стилистически сниженное сравнение - попытку объехать по обочине автомобильную пробку.

Пренебрегая своей безопасностью, и ставя под угрозу безопасность других. Не люблю сентенций вроде "Каждому времени - свои испытания", но тем, кто очень переживает из-за того, что он сейчас не в храме,  напомню, что Пасха  у себя дома это не самое печальное и трагическое. Это же не Пасха на Соловках на Секирной горе, откуда мало кто выходил живым. И не Пасха на войне. И мы должны  провести ее радостно, потому что  - по евангельскому слову - не имеем  права позволить ничему - "отлучить нас от Любви Божией".  Господь с нами.  Вопрос - готовы ли мы быть с Ним? Или мы будем продолжать быть движимыми "я хочу". Алексей Ильич  Осипов недавно в программе "Реакция" на телеканале "Спас" хорошо сказал: Господь нам дает в этот пост и в эту Страстную, помолиться вот так. А мы: Господи, нет-нет, мы так не хотим, мы хотим по-другому. Надо подумать, Кому мы это говорим. Мы это Богу говорим.  Любя повторять слово "смирение",  мы все-таки не всегда применяем его к своей жизни.

Как быть околоцерковным людям, стремящимся в такие дни в храмы освящать пасхальную снедь?

Владимир Легойда: На официальных интернет-ресурсах Русской православной церкви опубликовано, как можно благословить дома пасхи, куличи, яйца и прочую пасхальную снедь. Люди, приготовившие куличи и пасхи, должны прочитать пасхальный тропарь, и если у кого есть святая вода, покропить ею пасхальные снеди. И потом  спокойно и радостно вкушать приготовленное. Собственно, помолиться, как мы и так молимся перед каждым вкушением пиши, благословляя ее.

Как сейчас строится служение священников? Причащают ли они больных коронавирусом?

Владимир Легойда:  Священнослужители, как и врачи, сегодня оказались "на переднем крае". Несмотря на то, что людей в храме стало значительно меньше, постоянно приходится общаться с ними, в том числе и  по телефону, и по почте, причащать больных на дому.

Служение сопряжено с очень большим, просто огромным напряжением. Мы не скрываем, что в Москве есть уже заболевшие Covid- 19 священники.

Что же касается посещения священниками больных в больницах - для Таинств, исповеди и Причастия, то здесь ситуация очень сложная. Сейчас мы фактически  лишены такого доступа по требованию врачей.  Но мы находимся в постоянном диалоге с министерством  здравоохранения и с другими структурами, пытаясь объяснить необходимость этого. У нас даже есть священники, специально подготовленные для того, чтобы причащать больных. Да, с использованием специальных костюмов, более того, по правилам инфекционного блока,  когда священник, туда вошедший, должен фактически, как врач, остаться там на какое-то время жить. Так вот, священники готовы оставаться там какое-то время под наблюдением  врачей и оказывая  при этом духовную помощь людям.

Но это наше предложение пока не находит отклика. Обвинять никого не могу и не хочу, понимая,  в какой сложной ситуации находятся врачи, однако мы продолжаем  обращаться и просить, чтобы нам разрешили это делать с соблюдением всех  санитарных норм и правил.

Чем занята Рабочая группа при патриархе, созданная для работы в условиях пандемии?

Владимир Легойда: Вот всеми этими вопросами, а их огромное количество и в Москве, и в других регионах. Я тут обнаружил, что когда мы перешли на дистанционную систему работы, времени не стало вообще.

А  Святейший патриарх?

Владимир Легойда: Святейший спокоен, собран.  Очень переживает ситуацию  с храмами, в которых предписаниями властей остались служить только священнослужители, певчие и помощники за богослужением, но понимает, что на какое-то время этого нельзя избежать. И, конечно, Патриарх горячо молится за то, чтобы эта ситуация скорее закончилась.  И это дает силы ему и людям вокруг него.

Какой бы Церковь дала прогноз  на будущее?

Владимир Легойда: Прогноз следует из оценок ситуации. А попытки оценить ситуацию пока весьма поверхностные, повторю - только историческая дистанция поможет нам все оценить и ответить на вопрос "что это и как из этого выйти"?  Сейчас важнее каждому лично правильно вести себя. Ведь люди проявляются в критической ситуации, которая многие вещи обнажает.

Мы вроде бы привыкли работать в ситуации стресса. Но оказывается, все может быть куда сложнее, чем представлялось еще совсем недавно.  Недавно с членами Рабочей группы говорили, какими же смешными нам кажутся сейчас проблемы, которые еще месяц назад нас  очень сильно волновали.

Давайте вернемся к смыслу праздника: почему Пасха не умаляется никакими обстоятельствами? Что она нам дает и о чем извещает мир?

Владимир Легойда: Пасха - Воскресение Христово - это главное событие человеческой истории. Которая знала много всего - и эпидемии, и войны, и природные катаклизмы. Но Пасха - осевое событие, и остается таковым. Воскресение Христово собирает существование и каждого из нас, и всего человечества,  и истории человеческой. Невозможно себе представить что-то, что было бы важнее или сильнее этого события.  Вопрос только в том, насколько мы можем стать его причастниками. Насколько у нас хватит силы, мудрости, смирения, чтобы принять то, что сейчас посылает нам  Господь. Не продолжать жить, прилепившись к излюбленным представлениям последних лет и к  "я хочу", а  сказать, как когда-то Пресвятая Богородица посланному ей ангелу, "да будет мне по слову твоему".

Текст: Елена Яковлева

Российская газета