ВЕЛИКАЯ ПЯТНИЦА. Иеромонах Димитрий (Волков)

Воспоминание Святых спасительных Страстей Господа нашего Иисуса Христа

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

На Тайной Вечере был все еще Ветхий Завет. Господь сказал: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон, но исполнить». Господь все сделал по закону — принял обрезание, крещение, исцелял больных, бесноватых, воскрешал мертвых. То же самое делали и пророки. Иудеи с радостью принимали чудеса Господни. После насыщения пятью хлебами пять тысяч они ходили за Ним и хотели сделать Его царем. Чудеса были привычны для иудеев. Но когда Господь сказал им: Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе (Ин. 6, 51), они возроптали. Но Христос не стал их разубеждать в том, что они неправильно поняли Его слова. Христос добавил: Аз есмь Хлеб животный, Иже сшедый с небесе; и хлеб — Плоть Моя есть, Юже Аз дам за живот мира... Ядый Мою Плоть, и пияй Мою Кровь, во Мне пребывает и Аз в нем (Ин. 6, 56).

В Евангелии сказано, что после этих слов многие не просто из иудеев, но даже из Его учеников отошли от Него, говоря: жестоко есть слово сие, и кто может Его послушати? Из этого выходит, что для плотского существа нашего сами по себе чудеса не так уж и необычны.

Человек может не верить во Христа, но при этом верить в магию, колдовство и разные чудеса. А вот веровать в то, что под видом вина и хлеба мы принимаем плоть и кровь Господню, это настоящий мысленный крест не только для иудеев, но и для нас, современных христиан. Невозможно насытить себя мыслями и чувствами, чтобы осознать всю величину этого таинства.

Можно благочестиво размышлять, но все равно душа не проникается осознанием величия той тайны, которая происходит во время Литургии. Мы знаем, что подвижники, совершая ночью Литургию, бывало пропитывали потом всю землю, так что она превращалась в грязь. Святой Иоанн Кронштадтский так напряженно молился на Литургии, что приходилось менять его рубашки, потому что они были мокрыми от пота.

Мы сами не можем так чувствовать, не можем его так думать, как святые, ибо это не от плоти, а от духа. Почему же мы сами не можем судить о величии этого таинства хотя бы по его плодам? Как бы мы хотели с вами, чтобы после каждого причащения мы напитывались божественной любовью, становились мирными, кроткими, тихими, и душа наша устремлялась к небу, чтобы мы чувствовали обильную благодать в душе. Но у многих ли это бывает. Как часто мы чувствуем лишь небольшое и главное кратковременное благое изменение, а дальше все возвращается на круги своя. Мы возвращаемся к своей обычной жизни, в которой грех стал привычным делом. Такое великое таинство, и такой слабый эффект, если не говорим, то чувствуем так просебя и привыкаем к этой мысли, привыкаем, что так и должно быть, и что иначе не будет. Мы пытаемся действовать неким невидимым образом, а мы должны лишь смиренно принимать все, как происходит, и не дерзать на большее. Почему же мы не чувствуем этого величия, которое случается с нами — Сам Бог соединяется с нами в Своих тайнах, проходит во все наши составы, во утробу, в сердце, опаляет наши грехи, напитывает Собой наши помышления и чувствования? Конечно от нашего недостоинства.

Обратим внимание на эпизод, предшествующий преломлению хлеба, когда апостол Петр сказал Господу, что Он не умыет ног его во век. Представим эту горницу, где собрались апостолы, и Господь омывает ноги сначала первому апостолу, потом второму. И каждый ждет своей очереди. Какие чувства охватывали их в это время? Смесь трогательной любви, смущение, растерянность отчасти, и при этом особая мирность, тихость и кротость, то, что Сам Господь смиряется перед ними, Сам Господь моет ноги простым рыбакам. И только Петр по своей горячности, казалось бы, из-за любви и особого почтения к Богу, ко Христу восклицает: «не умыеши ногу мою во веки».

Петр искренне любил Христа, но к этому чувству примешалось плотское мудрование, на самом деле — гордость. Петр готов был ради Христа страдать, готов был терпеть лишения, сражаться за Него и даже умереть. Но Господь обезоружил его Своим поступком, обезоружил, умывая ему ноги. Петр инстинктивно почувствовал, что ничем не может воздать Господу за это, что все его подвиги ради Христа, вся его горячность не может возместить Христу Его смирение, что можно отплатить только той же монетой, только таким же глубоким смирением. Петр почувствовал, должно быть, интуитивно страх для себя самого, из-за того, что Господь предлагает ему смерть, смерть его ветхого человека, предлагает умереть не просто его порокам и страстям, умереть даже его добрым качествам, всему тому, что Петр считал в себе хорошим и добрым. Поэтому он отвергает инстинктивно этот дар Божий, чувствуя, что не готов расстаться с самим собой, не готов предаться по-настоящему в руки Божии. Но когда Господь говорит ему, что тогда не будешь иметь части со Мной в Царстве Небесном, Петр мгновенно меняет свое решение, хотя внутренне он не осознает еще того, что с ним произошло.

Святые, такие как Мария Египетская, причастившись, начинали новую жизнь. Со смирением подходя к чаше, мы можем получить эту новую жизнь. Без смирения мы не способны не только не войти в Царство Небесное, но даже достойно причащаться. Однако же мы с вами не имеем такого смирения. Мы только на пути к нему. Мы чувствуем себя людьми грешными и слабыми. Почему же? И как же нам в этой ситуации быть?

На самом деле даже недостойно причащаешься, если человек получает Божью благодать. По тайности милости Божьей человек подходит к чаше и понимает внутренне, что он недостоин и не потому, что он не прочитал правило или не был на вечерней службе, не потому, что он в смертных грехах. Об этом мы вообще не говорим. А потому что он чувствует, что он ежедневно согрешает сознательно, согрешает сознательно по любви ко греху. И главное, подходя к чаше, он осознает всем своим существом, что после причащения он не будет менять свою жизнь. Он не готов отказаться от того, как он живет, и все же подходит к чаше. И происходит явление милости Божьей. Человек причащается и на короткое время чувствует в себе благое изменение ни за что, просто так, по одной милости Божьей, чувствует, как умиряются его помыслы, утихают на время страсти, как он становится тихим хотя бы на время.

Господь сказал иудеям: «еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма». Он сказал это про Себя. Но одновременно это можно применить и к таинству причащения. Еще мало в вас буду, говорит Господь нам всем причащающимся. Господь знает, как крепок в нас ветхий человек, знает, что мы не готовы отдать себя Ему, всю свою жизнь. Поэтому Он говорит нам: малое время после причащения Я буду с вами; малое время Я буду пронизывать вас Своим светом, малое время Я соединюсь с вами всем Своим существом.

Святой Николай (?) говорил, что всякая пища, которую мы принимаем, претворяется в нас в плоть и кровь. А вот Хлеб Жизни, — Он Сам, Он Сам претворяет нас в Себя, Он Сам смешивается с нашими составами. Он Сам соединяется с нами. Но это время кратковременно. Господь говорит: пока с вами свет, веруйте во свет; пока Я с вами, пока вы только причастились, веруйте, что Я в вас. И под видом вина и хлеба Я, в сущности, в вас. Веруйте в то, что сейчас начинается новая жизнь.

Господь реально попаляет наши грехи и устремления после причащения. Наши помыслы, наши страсти — все это отменяется на короткое время. Мы с вами оказываемся как бы перед листом чистой бумаги и можем написать на нем свою новую жизнь. К сожалению, очень часто мы с вами выводим одни и те же греховные закорючки. Мы стоим перед листом чистой бумаги. Старое все прошло. Се творю все новое.

Так каждый может сказать себе, начать новую жизнь. «Доньдеже свет имати, веруйте во свет, да сынами света будете», сынами Христа, то есть будете боги по благодати, будете соединены неразрывно с божественной благодатью в этой жизни. У кого-то хватает сил остаться таким в течение дня после причащения, у кого-то на несколько дней. Потом снова требуется нам идти в храм и причащаться. Наш ветхий человек не хочет умирать. Он вопит, что его убивают. Он не желает исчезать и давать место некоему новому незнакомцу в нас, которого мы боимся. Нам кажется, что это не мы, а кто-то чужой. Мы, родные знакомые сердобольцы со своими грехами и немощами, мы себя очень любим такими, защищаем себя всеми силами, в том числе и от Христа. Поэтому Господь говорит: еще малое время буду у вас, ходите во свете. То есть ходите по заповедям Господним после причащения, старайтесь думать иначе, мыслить и чувствовать, как мыслил Христос. Нам и так будет нетрудно после причащения. Открывается много возможностей, когда человек может начать новую жизнь. Ведь мы сами очень быстро возвращаемся к тому, кем мы были, возвращаемся, фактически из пепла возрождая ветхого человека. Через память очень легко это сделать.

Наша память собирает нашу личность, собирает все, чем мы были раньше. Все наши мысли, чувствования, наши стремления, планы все через память в нас остается и сохраняется. Память предлагает нам услужливо снова думать также, снова верить в то же и стремиться к тому же, чем были до причащения. И мы с радостью возвращаемся в этот знакомый мир тех же самых действий, чувствований и мыслей. Моментально возвращается ветхий человек со всеми его греховным настроем. Причащение на время уничтожает его и дает нам свободу творить себя заново с помощью Божьей благодати. Откликнемся ли мы на этот призыв, зависит от каждого. Мы с вами по-настоящему любим грех, хотя мы оправдываем себя, что совершаем его по немощи, что мы соблазняемся, потому что в мире очень много поводов к соблазну. Но на самом деле основная причина к тому, что мы творим грех, потому что мы внутренне чувствуем, что для нас грех составляет некое благо. Мы веруем, что грех хорош, хотя и понимаем, как он плох. И покуда не произойдет это покаянное изменение в нашей душе, покуда мы не переоценим эти ценности, которые поставлены в нашей жизни, мы не можем расстаться с нашим ветхим человеком. Поэтому так необходима подготовка к причастию, необходим поворот души, необходимо истинное покаяние, когда мы переоцениваем то, к чему мы стремились, то, как мы живем.

Мы приходим к чаше с желанием начать новую жизнь. Но, к сожалению, большинство из нас — и мирян и монахов всех сословий и родов, приходят к чаше для того, чтобы по сути укрепить своего ветхого человека, потому что наш ветхий человек страдает, скорбит от не достижения своих целей, своих планов, своих желаний и постоянных конфликтов с другими людьми. Вот мы приходим в изнеможении, желая, чтобы причастие Господне укрепило нас. Укрепило кого? Конечно же, ветхого человека. Но не в этом смысл причастия, не в этом смысл Тайной Вечери. Смысл в новой жизни, которую Господь дает нам. Но надо приходить на причастие, желая новой жизни, желая начать новый этап ее после причастия сразу же. Как иудеи говорили: слово это жестоко есть, так и это слово на самом деле жестоко для каждого. Новая жизнь трудна, пугающа. Новая жизнь, но мы совершенно не готовились к ней и не решались.

Мы просто пришли в храм причаститься. На самом деле мы любим грех, но надо же когда-то положить начало, надо же когда-то начать что-то новое в своей жизни, то, что наполнит нас любовью, истинной духовной радостью. Апостол Иоанн Богослов сказал: аще говорите, что имеете общение с Ним, а ходите во тьме, то лжете, потому что поступаете не по истине. Если же ходите во свете, как Он во свете, то имеете общение друг с другом. И кровь Христа Сына Божия очищает всякое согрешение. Аминь.

14 апреля 2017 г.

https://www.optina.ru/sermon/velikja_pjatnica17/