В день памяти святителя Феофана Затворника Вышенского. Иеромонах Назарий (Рыпин)

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня день памяти Феофана Затворника епископа Вышинского. И мы с вами слышали в этот же день рядовое чтение об исцелении слепого Вартимея. Этот человек сидел при пути, прося милостыню. И вот когда Христос проходил мимо него, он стал говорить и звать: «Иисусе, Сыне Давидов, помилуй мя!» (Мк. 10, 47)

Очень важно, когда мы с вами молимся, мы все совершаем какие-то молитвы, помнить о том, что делал этот слепец. Он не просто произносил имя Божие, но звал Христа Спасителя, он просил Его. И собственно никакая молитва не может быть без этого нашего глубинного прошения, прошения, конечно же, не хорошего образования детям, не здоровья мужу или себе какого-то. Все это внешнее прошение о сиюминутных вещах, которые порой на наше спасение никак не влияют, или более того, показывают, что мы о спасении мало мыслим, но все хотим устроить здесь на этой земле, чтобы нам жилось благополучно, беспечно, удобно и комфортно.

Но прежде всего эти прошения должны быть внутренние, прошения к Богу, которые рождаются от неудовлетворенности собой, своим внутренним состоянием души. Потому что чтобы это прошение родилось в нашем сердце, человек должен осознать, что что-то с ним происходит не так, что его жизнь как-то не так складывается духовно, что у него есть действительно настоящие внутренние проблемы, которые нуждаются в разрешении и исцелении.

Мы, порой осознаем это, что у нас есть проблемы, что мы страдаем страстями, не то говорим, не о том думаем, совсем не то делаем, что хочется. Но, к сожалению почему-то мы стыдимся Богу это раскрыть. Это потому что мы не можем себе признаться, что мы таковы. Все это кажется нам, как некая случайность, недоразумение, случающееся с нами. И потому Христос Спаситель нам до конца, как Спаситель, еще бывает не нужен, о чем говорят и Феофан Затворник и Игнатий Брянчанинов. Настоящая молитва рождается там, где есть осознание гибельности своей души, её крайнего положения, неспособности человека что-либо изменить самому. И от этого сознания рождается эта подлинная молитва, которую этот слепец нам явил, крича: «Иисусе, Сыне Давидов, помилуй мя!» Потому что он понимал, что Христос, быть может, всего лишь один раз проходит мимо него, и другого шанса у него не будет. И осознавая, что у него эта единственная возможность докричаться, достучаться до небес, быть может не вполне что-то понимая, но осознавая, что перед ним Тот, Кто может исцелить его, он кричит изо всех сил.

Это и есть собственно образ настоящей молитвы, когда мы, утратив всякую надежду на себя, на свои человеческие силы, обращаемся к Богу с этим глубинным плачем, с этим воплем, чтобы Господь не прошел мимо, чтобы Он презрел на наше убожество, посетил нашу немощь, исцелил наши глубокие духовные раны, которые все мы на себе в большей или меньшей степени носим. И далее говорится в Евангелии, что он не просто был исцелен Господом. Но когда Господь остановился и позвал его, ему сказали, что Он зовет тебя, он отбросил одежды свои, не цепляясь ни к чему земному, чтобы что-то телесное не повредило ему поскорее прийти ко Господу. Так и мы должны в молитве своей все-таки совлекаться этих ветхих риз, этого нашего рубища ума, все те наши помыслы, заботы, страсти, попечения, которые так мешают нам в молитве предстать перед Богом. Предстать в этой своей наготе, в осознании своей нищеты и убожества, чтобы тогда по-настоящему в этом предстоянии перед Богом попросить наконец-то чего-то главного в своей жизни, чего-то самого существенного, что нам так не хватает, в чем мы так остро нуждаемся.

И вот, дай Бог, чтобы пример этого слепца, которого спросил Христос: что ты хочешь? Он сказал: Господи, да прозрю. И собственно он получил не только зрение телесное, но прежде всего еще до того, как он прозрел телесно, он уже узрел этот свет божественный неприступной славы, который почивал на этом, казалось бы просто человеке, а на самом деле на истинном Боге, на Сыне Божьем.

Дай Бог, чтобы и наши с вами очи просветились молитвой Феофана Затворника, которого мы сегодня празднуем. Который ради просвещения и своей души, и просвещения тысяч и тысяч людей, которые читали его творения, удалился, сложив с себя епископские обязанности, все то, к чему, к сожалению, по неразумию многие стремятся, думая, что епископство это какая-то почесть, не понимая, что это тяжкий неудобоносимый крест — крест служения Церкви.

Но он, святитель Феофан, желая послужить Церкви именно на поприще богомыслия, оставил огромные труды, около трех тысяч печатных листов. Это порядка шестидесяти тысяч страниц печатного текста было написано этим великим угодником Божьим. Переводных трудов и своих личных богомудрых размышлений над словами Священного Писания или же в тех или иных недоуменных вопросах, на которые он письменно отвечал, оставив огромный корпус своих писем и письменных ответов в самых разных нуждах и обстояниях людям, которые к нему обращались. И вот в этом затворе, в котором он провел двадцать два года, он узрел этот свет, который светит нам и поныне. И мы, почитая его, поражаемся глубине его ведения и Священного Писания и сути духовной жизни, о которой он так много говорил.

Пусть она нам будет помощником в этом и нашем богоискательстве и обретении вечного смысла своей жизни, осознания своей нищеты, наготы и убожества и дерзновенной молитве перед Богом, подобно этому слепцу: Сыне Давидов, помилуй мя! Аминь.

23 января 2017 г.

https://www.optina.ru/sermon/svt_feofana_zatv_2017/