Учитель и учителя. Сергей Худиев

Бог — тайна, бесконечно превосходящая наше понимание, и мы сами никогда не могли бы достигнуть Его. Но в Откровении Он Сам снисходит к нам и заговаривает с нами на человеческом языке. Очень часто это язык образов, символов и сравнений, который помогает нам понять нечто о Боге, опираясь на наш человеческий опыт.
В Священном Писании Бог сравнивает Себя с Отцом, Супругом, Царем, Судией и, не в последнюю очередь, с Учителем.И знай в сердце твоем, что Господь, Бог твой, учит тебя, как человек учит сына своего (Втор. 8:5). Само Божественное Откровение нередко называется «учением», а в Новом Завете один из титулов воплощенного Сына Божия — «учитель». В наше время это может показаться несколько странным.

Учитель сегодня нередко воспринимается как поставщик определенной услуги: мы, например, идем на курсы английского языка или вождения, чтобы приобрести определенные полезные знания и навыки, и готовы за это платить. Знания и навыки, в свою очередь, интересны нам с точки зрения практического применения — мы собираемся зарабатывать с их помощью деньги. Труд учителя, таким образом, оказывается частью рынка, на котором люди приобретают себе (или своим детям) то, что кажется им полезным.
Такая ситуация ведет к крайней недооценке миссии учителя — недооценке, чреватой серьезными проблемами; традиционно слово «учитель» означает нечто другое. Любая человеческая культура во все времена ценила не только знания, но и мудрость; мудрость означает не просто знакомство с фактами, и даже не практические навыки — она означает способность правильно расставлять приоритеты, отличать правильное от неправильного и важное от неважного.

Summum вonum

Античному мудрецу Сократу принадлежат слова: «Непознанная жизнь не стоит того, чтобы быть прожитой». Сократ противопоставлял жизнь, проводимую «в спячке», жизни, построенной на осознанном стремлении к истине. Это противопоставление не устарело до сих пор. Мы можем жить исключительно текущими проблемами и небольшими удовольствиями, делая то, что от нас требуют обстоятельства или окружающие, потребляя то, что нам рекламируют, избегая личного выбора и личной ответственности и просто позволяя течению жизни нести себя. Но мы можем пробудиться к другому, более глубокому, уровню жизни — и задаться вопросами о том, куда мы, собственно, держим наш жизненный путь, что придает нашей жизни смысл и ценность, чего мы хотим от нашей жизни и что можем сделать с отпущенным нам временем. В наше время такие вопросы нередко отклоняются как «непрактичные» и «не имеющие отношения к реальной жизни». На самом деле, только они и практичны — отказ задаваться ими обессмысливает всю жизнь. В одной из книг по управлению есть хороший пример: представьте себе группу людей, прорубающихся через джунгли. Работа кипит: одни рубят джунгли, другие затачивают мачете, третьи готовят пищу, четвертые стирают одежду — и человека, который может все это организовать, мы назовем хорошим управляющим. Но по-настоящему мудрый лидер — это тот, кто в состоянии залезть на самое высокое дерево, хорошенько осмотреться и крикнуть оттуда: «Постойте, ведь это же совсем не те джунгли!»
Мы можем понять, какие промежуточные цели нам перед собой ставить, только когда мы определим, каковы наши главные цели; мы сможем разобраться в том, какое снаряжение нам нужно, только определив, куда мы направляемся. Ответы на вопросы «что?» (каковы факты о мире) и «как?» (как мы можем, в свете этих фактов, добиваться наших целей) имеют смысл только тогда, когда у нас есть ответ на вопрос «зачем?» — для чего мы учимся, работаем и вообще живем.

Аристотель в своем знаменитом труде «Никомахова этика» рассуждает о том, что мы делаем любое дело с определенной целью, чтобы добиться какого-то блага; при этом многие цели носят промежуточный, подчиненный характер. Философ пишет, например, об искусстве ремесленника, который изготовляет конские сбруи: это искусство подчинено искусству наездничества, а то, в свою очередь, военному делу. Многие блага, которых мы добиваемся, желанны нам не сами по себе, а ради чего-то еще — например, люди зарабатывают деньги не ради самих денег, а ради того, что они могут на них купить. Но должна существовать — продолжает Аристотель — некая цель, желанная нам сама по себе, причем остальные цели желанны ради нее. Эту цель философ называет «высшим благом», «аристон» по-гречески, или, в латинском варианте, вошедшем во многие позднейшие труды по философии, summum bonum.

В самом деле, приобретение профессии не является высшим благом — люди учатся ремеслу, чтобы зарабатывать деньги. Но деньги, как мы уже сказали, тоже не являются таким благом — они нужны только затем, чтобы покупать на них товары и услуги. Но являются ли эти товары и услуги высшим благом? Реклама пытается создать впечатление, что это так, и склоняет нас к тому, чтобы мы посвятили жизнь процессу зарабатывания и траты денег. Но новый компьютер, или даже автомобиль, или даже яхта — это явно не summum bonum, и довольно трудно представить себе человека, на смертном одре сокрушающегося о том, что он чего-то не купил.
Где же нам искать это высшее благо? Ответ зависит от наших представлений о мироздании, и скажем еще раз, что они — вещь очень практичная, определяющая наши повседневные поступки. Человеку свойственна интуитивная вера в то, что мироздание обладает предназначением и смыслом; все человеческие культуры — до недавних пор — доверяли этой интуиции и видели главное условие достойной и счастливой жизни в том, чтобы жить сообразно этому смыслу.

Два взгляда на мир

В наше время мы сталкиваемся с представлением, что никакого смысла и предназначения в мироздании вовсе нет; вселенная — просто огромное скопление материи, лишенное какого-либо творческого начала, а мы явились на свет в результате очень долгих, но абсолютно слепых процессов, в ходе которых материя переходила из одного состояния в другое по неизменным законам природы. Наши собственные мысли, чувства и убеждения — не больше, чем плод биохимических процессов в коре головного мозга. Как пишет известный атеист Френсис Крик, «Вы, Ваши радости и скорби, Ваши воспоминания и устремления, Ваше чувство личной идентичности и свободной воли на самом деле не более, чем определенное поведение огромного скопления нервных клеток и связанных с ними молекул. Вы — не более чем набор нейронов... хотя и кажется, что мы обладаем свободной волей, наши решения уже предопределены для нас, и мы не можем этого изменить». Ему вторит популярный публицист Ричард Докинз, атеист: «Во вселенной... нет замысла, нет цели, нет добра и зла, ничего, кроме слепого, безжалостного безразличия».

Если это верно, то никакого summum bonum просто не существует, и попытки искать его бессмысленны; как с каким-то горьким удовлетворением писал Георгий Иванов:

Хорошо, что нет Царя.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет.

Только желтая заря,
Только звезды ледяные,
Только миллионы лет.

Хорошо — что никого,
Хорошо — что ничего,
Так черно и так мертво,

Что мертвее быть не может
И чернее не бывать,
Что никто нам не поможет
И не надо помогать.

Мало кто додумывает это мировоззрение до конца с такой пронзительной ясностью; но оно постоянно присутствует в фоне нашей жизни и проявляется в том, что люди не признают объективного добра и наших обязательств по отношению к нему, полагая, что каждый волен сам для себя определять ценности, которым намерен следовать. Это вполне понятно; ведь в любом случае человек выбирает между одной бессмыслицей и другой. Однако этот взгляд на мир помогает нам, по контрасту, увидеть очевидное: смысл, цель и предназначение в мироздании есть, и есть Тот, кто наделяет мироздание — и нашу жизнь — смыслом. Другой поэт примерно за две с половиной тысячи лет до Георгия Иванова сказал:

Воскликните Господу, вся земля!
Служите Господу с веселием; идите пред лице Его с восклицанием!
Познайте, что Господь есть Бог, что Он сотворил нас,
и мы — Его, Его народ и овцы паствы Его.
Входите во врата Его со славословием, во дворы Его — с хвалою.
Славьте Его, благословляйте имя Его, ибо благ Господь: милость Его вовек, и истина Его в род и род (Пс. 99:1–5).

Миссия человека в мире — а особенно миссия учителя — требует веры в то, что существуют объективное, реальное благо, красота и правда; и что долг учителя — научиться и научить жить в согласии с этим благом. В Православном Христианстве это высшее благо — не безликая абстракция, а живой, истинный Бог, Который открылся людям в лице Иисуса Христа и продолжает пребывать в Своей Церкви, чтобы спасать приходящих к Нему, исцелять и преображать человеческие жизни.
Что это может означать на практике?

Путь добрый

Сначала скажем кое-что о том, чего это не означает. Иногда людям кажется, что жизнь, просвещенная верой в Бога, предполагает уход от обычных человеческих занятий — если не уход в монастырь, то, по меньшей мере, самоустранение от общества, его нужд и забот. Впрочем, иногда люди впадают в противоположную ошибку — считают нужным давить на окружающих, пытаясь заставить их воцерковиться, что на практике не приносит ничего, кроме вреда. При этом положение учителя, который, в силу своей профессии, стоит над учениками, требует особой рассудительности.

Вера меняет все — то, как мы воспринимаем других людей, общество, самих себя и весь мир. Вера дает нам увидеть человеческое достоинство. Люди — и, конечно, дети — созданы по образу Божию и обладают неотъемлемым достоинством и ценностью. Собственно, деклараций о правах и достоинстве человека в наше время много, но надо признать, что мы все равно живем в культуре, которая делит людей на более и менее ценных в зависимости от их достатка, физической привлекательности или способностей. Нередко человеческие общества, и, в частности, школьный класс, воспроизводят иерархию, существующую в стае обезьян, где есть альфа-самец, за ним следует бета-, гамма- и далее по алфавиту, пока перечисление не останавливается на наиболее слабом члене группы. Такая иерархия выстраивается в процессе борьбы и пихания локтями (или что там обезьянам заменяет локти), в которой унизить другого — значит поставить себя на ступеньку выше в обезьяньей табели о рангах. У людей это иногда принимает самые грубые формы (как в тюремной камере), иногда — более утонченные, не связанные с физическим насилием, но ведь то же самое стремление — поставить другого на ступеньку ниже, чтоб возвыситься над ним — остается неизменным. Есть огромное количество поводов, по которым люди стремятся унизить друг друга: бедность, нетитульная национальность, физические недостатки, трудности в учебе... Наша вера означает, что мы отказываемся поддерживать эти обезьяньи игры — мы видим образ Божий в каждом человеке, особенно в том, кто слаб и уязвим. Как говорит апостол Павел в «Деяниях», надобно поддерживать слабых и памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян 20:35). Очень часто оценка человека связана с его «полезностью» для удовлетворения каких-то наших нужд; вера говорит нам о том, что человек ценен в очах Бога сам по себе — и должен быть ценен для нас.

Вера позволяет нам увидеть важность человеческих отношений — любви, дружбы, товарищества. Мы созданы для того, чтобы любить людей и пользоваться вещами; но грех повредил нашу природу так, что мы склонны любить вещи и пользоваться людьми. Евангелие говорит о верности Бога — верности, простирающейся до смерти на Кресте — и Бог ожидает от нас верности в отношении других людей.

Вера научает нас ценности терпения — и это особенно важно, поскольку одной из бед современной культуры является погоня за немедленным удовлетворением. Все мы, и учителя, и ученики, подвергаемся постоянному давлению рекламы, уверяющей нас, что мы будем счастливы, если прямо сейчас, без долгих раздумий, купим то или это, а если у нас сейчас нет денег — это не проблема, нам так же настойчиво предлагают взять кредит.

Конечно, это оборачивается тем, что годы после этого человек оказывается вынужден работать на погашение кредита. Но самое опасное даже не это — опасно формирование такого отношения к жизни, которое обрекает человека на несчастье. Любое подлинное благо требует терпения; счастливый брак или крепкая дружба предполагают готовность к терпеливому созиданию отношений; достаток требует усердной учебы, затем не менее усердной работы; любое глубокое знание — например, знание иностранного языка — требует пройти через утомительные занятия. Путь к подлинному счастью лежит через самоограничение; это очевидность, против которой люди все время восстают — и вера помогает нам утвердиться в этой очевидности.

Подражайте Богу

Бог, Который открывает человеку истину и наставляет его в мудрости, называет Себя Учителем — чтобы показать, что в каком-то отношении Он подобен земному учителю. Но это означает, что и учитель в каком-то отношении подражает Богу; это звучит возвышенно, почти пугающе, но это так. Слова апостола подражайте Богу, как чада возлюбленные (Еф 5:1) в отношении к учительству имеют профессиональное измерение; преподавая знания — и, более того, научая быть мудрыми — учитель, как капля росы, отражает любовь и мудрость Бога. Это очень высокая и ответственная миссия, и чтобы справиться с ней, нужно искать Божией помощи и водительства

http://www.foma.ru/article/index.php?news=4644