Трудные места Евангелия: «Ты сказал». Андрей Десницкий

В Евангелии от Матфея (26:63) первосвященник Каиафа во время «суда» над Иисусом после долгих прений задает Иисусу прямой вопрос: «заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?» Ответ должен решить всё: если Он скажет «да», это будет поводом для обвинения в богохульстве, и первосвященник наконец-то получит бесспорный повод для смертного приговора, к которому он так стремится. А если ответит «нет», это перечеркнет многое сказанное Им прежде…

Ответ Иисуса звучит парадоксально: «ты сказал; даже сказываю вам: отныне у́зрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (26:64).

Так все-таки, отвечает Иисус «да» или «нет»? Среди толкователей до сих пор нет единого мнения, и Синодальный перевод тоже звучит довольно туманно. Более свободные переводы предлагают варианты вроде «ты сам так сказал» или «это ты сказал», которые звучат скорее как отказ, их можно понять в смысле «это только ты так говоришь, а не я!»

И при чем тут Сын Человеческий? Это, конечно, ссылка на пророчество из книги Даниила (7:13-14): «…с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится». Здесь говорится о Том, Кто в конце времен воссядет подле Бога, разделит с Ним власть над этим миром. Но относит ли Иисус эти слова к Себе Самому, или говорит о ком-то другом?

Нередко трудное место из одного Евангелия можно лучше понять через сопоставление с параллельными рассказами других Евангелий, и это как раз такой случай. Итак, у Марка (14:62) Иисус отвечает прямо: «Я». Это заставляет нас думать, что ответ все же был однозначно положительным, и Марк, который говорил только о самом главном, передал суть ответа, но не его словесную оболочку.

У Луки (22:67-68) всё расписано еще более подробно. Иисус сначала отвечает совсем уклончиво: «если скажу вам, вы не поверите; если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите Меня». Он как будто уходит от разговора, убедившись в его бесполезности… вспомним, что это было ночное судилище в Синедрионе, и Он прекрасно понимал, что от ответа зависит Его дальнейшая земная судьба. В этом ответе звучат независимость и уверенность: да, внешне всё выглядит так, как будет это они собрались судить Его, и они действительно в состоянии вынести некое решение, но на самом деле Он не играет по их правилам. Они хотят или заставить Его отречься, или сказать то, что станет поводом для приговора, как это было и раньше, например, с вопросом о том, надо ли платить подать кесарю (Мф 22:17 и пар.). Но Он не просто слышит вопрос, а понимает, зачем такой вопрос задается, и отвечает не на него, а на ситуацию, в которой он прозвучал, на стремления и ожидания говорящего с Ним человека.

Христос перед Каиафой. Маттиас Стом, 1630-е

Но, согласно Луке, члены Синедриона все-таки настояли на ответе, причем ответ выглядел таким же двусмысленным, как и у Матфея: «И сказали все: итак, Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я». Снова этот загадочный оборот: «ты говоришь». Зачем он употреблен?

Обратим внимание на еще одно параллельное место, но уже в самом Евангелии от Матфея, в той же главе (26:25). Иисус предсказывает, что один из учеников предаст Его, и они, ошарашенные этой новостью, стали спрашивать: «Не я ли?». Как ответил им Иисус, и ответил ли вообще, Матфей нам не сообщает, но он добавляет: «При сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви́? Иисус говорит ему: ты сказал». Это явно не случайное совпадение, два одинаковых ответа на два разных вопроса в пределах одной и той же главы – при том, что в Новом Завете больше нигде такая краткая фраза не встречается.

С Иудой всё намного понятнее. Он уже решился на предательство, и об этом знает Иисус, но не знают еще другие ученики. И вот когда они, охваченные волнением, спрашивают «не я ли?», Иуда присоединяется к ним – видимо, не хочет раньше времени обнаруживать себя, да и вообще как-то неловко бывает в такой момент промолчать. Иисус отвечает ему, и в этом ответе звучит: «Да, именно ты, как сам ты и сказал, но это не Я объявляю тебе об этом. Ты сам знаешь ответ, и сам примешь решение, как тебе поступить». У Иуды свои расчеты, свои планы – но при этом получается так, что его уста произносят истину, даже помимо его желания. Так получилось и с первосвященником.

Иисус, казалось бы, мог бы ухватиться за эти слова, ответить Иуде: «да, именно ты и замыслил предательство», и первосвященнику тоже мог заявить о Себе как Сыне Божьем, и немедленно призвать Каиафу последовать за Ним, как призывал Он апостолов. Но Христос уважает чужую свободу, Он оставляет человеку право не просто на заблуждение, но на предательство, и Он Сам готов заплатить за это предательство полную цену. Как и Иуда, первосвященник строит свои собственные расчеты и планы, и Христос оставляет ему свободу выбора – но при этом отмечает, что произнесенные им слова действительно что-то значат.

«Не я вынуждаю тебя говорить такие слова, ты сам сказал их – так решай же, как поступить теперь, что значат они в твоей жизни, будешь ли ты вести себя в соответствии с ними» – так говорит Он не только Иуде или Каиафе, так, наверное, может Он обратиться и ко многим христианам, которые слишком легко говорят слишком правильные слова. А что же получится в итоге? Увидим… когда Сын Человеческий явится во славе. Это Он нам ясно сообщил.

Источник: Православие  и мир