Труд возвышения души. Валерий Теплов

Причиной такой немалой отсрочки послужили не цензурные препоны или, скажем, воля завещателя, но, так сложилось, что эти строки оказались невостребованными все эти годы, чтобы явиться именно в наши дни ярким напоминанием об одном нравственном долге каждого христианина.

В рукописном фонде Н. В. Гоголя Научно-исследовательского отдела рукописей Российской государственной библиотеки (Москва) среди других материалов хранится рукопись, выполненная рукою неизвестного лица на отдельном двойном листе почтовой бумаги заграничного производства. Многочисленные, почти буквальные реминисценции рукописи (оставшейся неозаглавленной) с произведениями и письмами Гоголя дозволили известному исследователю его творчества И. А. Виноградову установить его авторство и включить в число гоголевских сочинений середины 1840-х годов религиозно-нравственного характера («Правило жития в мире», «О тех душевных расположениях и недостатках наших, которые производят в нас смущение и мешают нам пребывать в спокойном состоянии», «О гневе и безгневии», «Труд» и др.) еще одно доселе неизвестное произведение.[1]

О благодарности

Кто получил много способностей и сил, тот должен много, много благодарить Бога, вся жизнь того должна превратиться в один благодарный Гимн, а чувства изливаться одной прекрасной песнью неумолкаемого благодарения. Постоянное благодарение прекрасно возвышает душу. Оно вносит в нее мир, стройность и тишину, а сердце нечувствительно растворяет всепрощающей, всеобъемлющей любовью даже к самим врагам.

Кто получил много способностей и сил, тому нужно много стараться о приведении всего, что ни есть в нем, в стройность. Лучше ему не показывать своих преимуществ до тех пор, пока все не приидет в нем в полное согласие между собою и всякая сила не стала на свое законное место, иначе он обнаружит только неровность своего характера. Не узнавши великих сил, в нем пребывающих, назовут движенья их капризами, делом самонадеянной самоуверенности. Он сам прослывет дерзким выскочкой, привлечет к себе ненависть на место любви и в свою очередь озлобится также противу людей.

Счастлив тот, кто имеет небесное свойство нравиться всем врожденной прекрасной ясностью души, врожденным младенческим незлобием и той очаровательной прелестью врожденного миловидного обращенья со всеми, которое так близко влечет к себе сердца всех, что каждому кажется, как бы он всем им родной брат.

Но в несколько раз счастливее тот, кто, победив в себе все неудержимые стремления, приобрел эту миловидную детскую простоту и невыразимую прелесть Ангельского обращения с людьми, которых не имела вначале его пред всеми возвышенная природа. Неисчислимо более может он принести добра и счастья в мире, чем тот, кто получил все это от рожденья, и влияние его на людей неизмеримо могущественней и обширней.

Но Боже! Как трудно бороться с собой, с непокорными, неудержимыми нашими стремлениями, как слаба не приобретшая крепости наша воля! Тут-то нужно вспомнить, что наша жизнь должна быть неумолкаемой песнью постоянного благодарения Богу. Благодарить, благодарить, теряться в благодарности, – это нужно сделать своей пищей, питьем, существованьем, жизнью. Постоянное благодарение высоко возвышает душу, а сердце растворяет всепрощающей любовью ко всем. Оно дает нам высшую силу над нашими силами и производит то, что нам становится легка битва и победа над страстями и становится возможным приобретенье ангельской любви к людям.

Как писал протоиерей Василий Зеньковский в своем труде «История русской философии»: «Гоголя можно без преувеличения назвать пророком православной культуры... внесшим в русскую жизнь тему возврата культуры к Церкви». По словам, запечатленным в его «Авторской исповеди», для Гоголя «верховная инстанция всего есть Церковь», «Церковь... одна в силах разрешить все узлы недоумения и вопросы наши... И эту Церковь, созданную для жизни, мы до сих пор не ввели в нашу жизнь… Жизнью нашею мы должны защищать нашу Церковь, которая вся есть жизнь». «Есть внутри земли нашей примиритель, который покуда не всеми виден, это — наша Церковь... В ней правило и руль наступающему новому порядку вещей», того «нового порядка вещей, как пишет архимандрит Феодор (Бухарев) в своих «Трех письмах к Гоголю», в котором Православие раскроется для мира во всем свете своего вселенского царственного значения».

Хорошо бы вспомнить, чего же желал сам писатель, заблаговременно обнародовавший задолго до кончины свое, духовно родственное тексту преподобного Нила Сорского, завещание: «Предать же тело мое земле, не разбирая места, где лежать ему,  ничего  не  связывать  с оставшимся прахом; стыдно тому, кто привлечется каким-нибудь  вниманием  к гниющей персти, которая уже не моя: он поклонится червям, ее грызущим; прошу лучше помолиться покрепче о душе моей, а вместо всяких погребальных почестей угостить от меня простым обедом нескольких не имущих насущного хлеба».

Думается, сегодня всякий читатель вправе выделить пару минут и, придя в храм, помянуть приснопамятного раба Божия Николая, затеплив с благодарностью свечу.

[1] Публикуется по книге «Неизданный Гоголь». Сост. И. А. Виноградов. М., 2001. С. 166–167.