Троицкая Суббота: смерть, как пища человека. Протоиерей Владимир Долгих

Смерть – извечная тема для христиан, за которую христиан нередко критикуют. Но не говорить о смерти мы не можем, а потому поговорим и в этот раз.

Думать на тему смерти большинству обывателей очень не нравится. Даже когда она ходит совсем рядом, люди как-то избегают попыток осмысления смерти. Однако, убежать от нее еще не удалось никому, потому стоит не пытаться скрыться от неизбежности, а попробовать подготовится к ней. Тем более, на разговор об условной и пугающей «женщине с косой» нас подталкивает Троицкая поминальная суббота, отмечаемая Церковью в этом году 11 июня.

Ладно бы молодые люди, но мне не раз приходилось видеть как старики, у которых уже вся жизнь позади, которых впереди ничего не ждет качественно нового, всячески уклоняются даже от разговоров о смерти, словно для них ее не существует. Я думаю, что подготовка к смерти заключается не только в молитвах и покаянии, хотя, бесспорно, это самое главное, но и в смысловом углублении в сущность смерти, в понимании, что она есть, откуда взялась и почему существует. Такое отношение увеличивает значимость наших духовных усилий как ради нас самих, так и ради наших усопших близких.

Фейербах хотел показать влияние материи на характер и внутренний настрой человека, однако до отпадения от Бога, действие это было обратным, потому как мир подчинялся человеку, а не наоборот.

Нам всем известна, ставшая крылатой, фраза немецкого философа-материалиста и атеиста Людвига Фейербаха: «Человек есть то, что он ест». Все вроде бы понятно, однако в данном фразеологизме, вопреки изначальному замыслу автора, кроется христианский смысл. Приведенными словами Фейербах хотел показать подчиненность человека материи, в чем, собственно, он прав, но, к сожалению, дальше своего атеизма мыслитель не пошел. А теперь давайте вспомним, что Бог заповедал Адаму есть от всякого древа в Эдемском саду (Быт. 2, 16). Если до грехопадения человек был неразрывно связан с Источником Жизни – Богом, а его обязанностью было попечение о сотворенном мире и приведение его к этому Источнику – то, в том числе, через вкушение пищи, он претворял мир в жизнь. Своей фразой Фейербах хотел показать влияние материи на характер и внутренний настрой человека, однако до отпадения от Бога, действие это было обратным, потому как мир подчинялся человеку, а не наоборот.

Но, вот мы видим, что пища становится также причиной грехопадения. Что такого было в плоде от Древа познания? Все достаточно просто: если весь сотворенный мир был даром Божьим человеку, то запретный плод – нет. На нем не было Господнего благословения, потому возжелав его, наши прародители захотели жизни без Бога, а вкусив его, подчинил себя пище. Грехопадение – это момент, когда Адам и Ева не захотели жизни в Боге и ради Бога, но жизни в себе и ради себя.

Грехопадение – это момент, когда Адам и Ева не захотели жизни в Боге и ради Бога, но жизни в себе и ради себя.

Как пишет отец Александр Шмеман: «Бог сделал весь мир общением с Собой, но человек захотел его только для себя. На любовь Бога человек не ответил любовью: он полюбил мир, но как самоцель. Но мир не может быть самоцелью. Как пища, не претворяемая в жизнь, попросту бесполезна, так и мир, переставший быть прозрачным для Бога, есть суета сует, бессмысленный круговорот времени, где все течет, все умирает и исчезает». Теперь связь с Абсолютной красотой, Абсолютным добром и Абсолютным смыслом утрачена, как и утрачена связь с Самой Жизнью – мир больше не во что претворять, он обессмысливается и становится смертью.

Человек, отравив себя самонадеянностью и гордыней, захотел дать жизнь запретному плоду, но он забыл, что пища, вне Бога, есть вкушение смерти, а из смерти не может произойти жизни. Теперь мы все едим смерть. Все, что идет нам в пищу должно умереть, но в итоге люди сами умирают. Так и получается, что эту «мертвенную» жизнь мы считаем нормальной. Только задумайтесь, сколько тления вокруг нас – начиная от срезанных цветов в вазе и заканчивая радиоактивным распадом атомных ядер!

Человек, отравив себя самонадеянностью и гордыней, захотел дать жизнь запретному плоду, но он забыл, что пища, вне Бога, есть вкушение смерти, а из смерти не может произойти жизни. Теперь мы все едим смерть.

В последовании панихиды, от лица человека Церковь поет: «Образ я неизреченной Твоей славы». Однако в нашей падшей цивилизации того, кто является образом Бога, венцом творения закапывают в сырую могилу, прячут подальше, чтоб не смердел, не напоминал о тленности мира и не мешал еще живым суетиться на поверхности самого масштабного кладбища во вселенной – нашей планеты. В итоге, такое положение объявляется «нормальным», а человек – существом разумным. Нам хочется сытости и комфорта, но, к собственному стыду, задам вопрос: а зачем они приговоренному к смерти?

Теперь уместно будет вспомнить строфу философа Владимира Соловьева:

Неподвижно лишь солнце любви».

Смерть – это враг, которому придет конец, о чем недвусмысленно говорит апостол Павел (1 Кор. 15, 26). Христос, Своим Искупительным Подвигом, избавляет нас от той «нормальности» тления, к которой мы все привыкли. В беседе с самарянкой Он ясно показал, что может каждому дать воду, текущую в вечную жизнь (Ин. 4, 14).

Господь действительно изменил мир и теперь у каждого есть возможность вернуться к утраченному и единственно подлинному Источнику Жизни. К чему необходимо стремиться самим и о чем молить Бога о наших усопших родных.

https://spzh.news/ru/chelovek-i-cerkovy/88925-troickaja-subbota--smerty-...