Три разговора о жизни. Разговор второй. Иов. «Жизнь – это страдания». Протоиерей Игорь Рябко

«Пусть я умру, только дай мне увидеть Твое лицо»
Блаженный Августин, «Исповедь»

Иов ищет ответы на вопросы, которые задаёт Богу, наверное, каждый из нас. Почему в мире, которым правит, казалось бы, справедливый Бог, сколько зла, страданий, несправедливости? Отвечая на этот вопрос, книга Иова говорит о том, что Бог есть не формула, а тайна, разгадка которой находится внутри нас. Книга Иова похожа на матрёшку: снимите то, что сверху – а там ещё что-то. Разница лишь в том, что внутри всегда больше, чем снаружи.

ПРОБЛЕМА ЗЛА

В самом общем виде книга Иова ставит проблему так: почему вообще есть зло? Фома Аквинский формулирует этот вопрос в «Сумме Теологии»: «Если одна из двух противоположностей бесконечна, другая уничтожается. Бог – бесконечное благо. Следовательно, если Он есть, зло должно исчезнуть. Однако зло существует. Значит, нет Бога?» Как ответил на этот вопрос Фома Аквинский, я скажу позже, а сейчас послушаем доводы друзей Иова:

1. Бог справедлив.
2. Справедливость означает награду хорошим, и кару плохим.
3. Награда дарует нам счастье, наказание – страдания.
4. Иов страдает.

Вывод: Иов – плохой.

Однако сам Бог в книге Иова говорит о том, что Иов праведен, чист и благочестив. Но тогда выходит, что Бог несправедлив, если Иов страдает. Такие выводы делают многие из нас, глядя на ту несправедливость, которая царит в мире. Но давайте не будем спешить с выводами.

Попробуем для начала рассмотреть доводы друзей Иова на уровне логики. Ни одну из четырёх вышеизложенных посылок нельзя назвать ложной, ход рассуждений – правилен, но в каждой посылке есть неоднозначный термин. В них и лежит ключ к ответу.

Первая посылка утверждает, что Бог «хороший». Но свойство это значит у Него совсем не то же, что у человека, хотя бы потому, что Бог – не человек. Хороший человек – одно, хорошая собака – другое; вот и здесь примерно так, и по той же причине: у них разная природа. Например, пёс не станет плохим, если он будет склонен к полигамии, а человек – станет. Если бы мы делали то, что делает Бог, мы бы хорошими не были. Если какой-нибудь отец сознательно даст своему ребёнку погибнуть под колёсами автомобиля, значит он плохой отец. Бог всегда может спасти нас от беды, но не всегда спасает. Однако Он – «хороший», потому что в Своей беспредельной мудрости видит, какое именно страдание нужно нам для того, чтобы в конце концов мы обрели мудрость и радость, и какой вред принесёт совершенно безоблачная жизнь. Обыкновенные отцы это не могут предвидеть. Ни один отец не вправе дать своему ребёнку умереть только из предположения, что тот, скорее всего, испортится, когда вырастет. А вот послать ребёнка в школу, где надо очень много работать, отец вправе, если он знает, что ребёнок – способный, а требования в школе к детям высокие. Таким образом, по отношению к человеку, «хороший» и «спасающий от страданий» могут быть синонимами, а вот, по отношению к Богу, такое рассуждение будет неправильным. Но это вовсе не означает, что Бог – «вне нравственности». Нет, Он – любовь, и Он – справедлив, но свойства эти у Него превосходят наши, человеческие, так же, как наши превосходят собачьи, только намного больше.

Во второй посылке неоднозначен термин «справедливость». Для нас «справедливость» значит «равенство». Однако такое значение – не самое глубокое. Есть справедливость гармонии и пропорций, которая и создаёт, скажем, красоту музыки. Она – осмысленней, таинственней и чудесней. Справедливо ли то, что люди разумней обезьян? Где же здесь равенство возможностей? Самая высшая и таинственная справедливость стоит на самом несправедливом действии, какое только было в истории человечества – на убиении абсолютно Невинного Страдальца, который умер за грехи всех людей. У Бога «справедливость» несколько иная, чем мы можем себе это представить.

В третьей посылке неоднозначен термин «счастлив». Согласно здравому смыслу, награда приносит счастье. Но счастье для нас – это то, что есть здесь и сейчас, и мы переживаем его как осознанное чувство. А может ли быть так, что счастье есть, а человек его не чувствует?

Мы знаем, что бывает наоборот. Человек себя чувствует вполне здоровым, но через пару минут он уже находиться в руках смерти. Наши чувства – не очень хороший показатель. Это верно и на духовном уровне. Фарисей ощущает, что у него – всё в порядке, когда он настолько сгнил, что Христос сравнивает его с гробом, где разлагается мёртвое тело. Святой проходит «тёмную ночь души», когда на самом деле Бог совершенствует его, как Великий Мастер – Свой шедевр.

Иов – шедевр Божий, и объективного счастья он достигает лишь тогда, когда проходит через узкий путь субъективного несчастья, то есть через страдания.

Наконец, в четвёртой посылке неоднозначен термин «страдает». Иов блажен в своём страдании, как обещал нам Иисус Христос: «Блаженны плачущие... блаженны вы, когда поносят вас...». Если понимать «блаженство» в мирском значении этого слова, то слова Христа теряют всякий смысл. На малой дистанции Иов страдает и несчастен, а вот на большой обладает полнотой счастья. Он участвует в первых главах своей повести. Но поймём ли мы двенадцатую, последнюю главу, если не узнаем того, что было в пятой? Проблема зла жизни помещена на шкале времени, и ответ Бога на него – прост: «Потерпи». Повесть Вечной Жизни каждого из нас только в начале, и мы ещё не знаем её конца.

Фома Аквинский, говоря о проблеме зла как одном из возражений против Бытия Божия, напоминает нам, что Бог решает эту проблему конкретно, а не абстрактно. Зло – событие во времени, а не вневременной постулат. «Бог – наивысшее благо, и Он не допустил бы никакого зла в Своих делах, если только Его Всемогущество и Милосердие не могли извлечь блага даже из зла». Зло – временно, добро – вечно. Бог говорит и Иову, и нам с вами: «подожди»...

ВЕРА И ОПЫТ

Проблема зла имеет и более глубокие уровни, подземные пещеры, города, чьи тайны и смысл не так легко исследуются и разгадываются. Второй уровень – уже не спор веры с разумом, а спор веры с опытом. Здесь перед нами – не философская загадка, а детские слезы. Бог просит нас Ему поверить. «Праведный – процветает, неправедный – гибнет». Иов «поверил» и… проиграл. Он потерял богатство, детей, преданность жены, уважение знакомых, здоровье и даже, кажется, самое главное – себя и Бога. Бог его оставил. Вера говорила одно, опыт говорит другое.

Иов считает, что это он испытывает Бога на верность, но на самом деле всё наоборот. Так случалось не только с Иовом. Я знаю родителей, у которых маленький ребёнок умер от рака, и они с проклятиями отвернулись от Бога. После смерти горячо любимой жены К. С. Льюис пишет «А где же Бог? (...) Когда ты счастлив так, что Он тебе вроде бы и ни к чему, обернись к Нему с благодарностью – и Он кинется навстречу. Но вот, когда Он нужен больше всего, когда больше неоткуда ждать помощи – и что же? Дверь захлопнулась в лицо, её запирают, звенят засовы; а дальше – тишина».

Сегодня гораздо больше народу теряет веру потому, что они страдают и думают, что Бог их оставил, а не потому, что их убедили доводы атеистов. Как же решается эта проблема? Почему Иов чувствует и думает, что Бога с ним нет, когда Бог обещал быть рядом? Первая часть ответа проста: Бог испытывает его веру. Иов должен верить, что Бог никуда не делся и обещаний не нарушил, когда поверить в это нелегко; он учится верить из чистой веры, когда опыт ей противоречит.

Такая вера бесконечно ценнее дешёвой веры удачников. Вера в страдании драгоценна не потому, что ценно страдание само по себе, а потому, что она идёт из воли, а не из чувств; из сердца, а не от событий. Мир прейдёт, а человек – нет. То, что мы решим во времени, утверждается в вечности. Чем решительней мы выберем Бога в нашей тёмной, скрытой сердцевине, тем вернее и глубже спасение всей нашей личности. Воля – страж чувств, пусть учится вести их, а не тащиться за ними.

ВСТРЕЧА

На третьем уровне мы уже должны говорить не о том, каков Иов, а о том, каков Бог. Каждый, кто встречал Бога, а не «понятие о Боге», все святые говорят, что когда Его встретишь, то наше «я» в такой Встрече исчезает. Разрушается не наше «я», а его место, перед которым, как на экране, маячит какой-то «бог». Бог это разрушает, теперь мы на Его экране, а не Он – на нашем.

Виктор Франкл говорит: «Как поразительно всё меняется, переворачивается в концлагере. Многие переставали там спрашивать о смысле жизни и открывали, что жизнь сама спрашивает их об этом. Они в душе слышали то же самое, что слышат от «светлого существа» люди, пережившие клиническую смерть. Единственно, что невозможно осветить, – это свет. Нет лучшего символа из мира физики для Бога, чем понятие света. Из «видимых вещей» только света мы не видим. Бог не может быть «объектом зрения» – ни телесного, ни духовного. Если Бог Себя нам не откроет, нам никак Его не узнать. Когда мы хотим узнать камень, активны – только мы. Когда мы хотим узнать животное, оно тоже хоть как-то активно, скажем – может убежать и спрятаться. Когда мы хотим узнать человека, мы зависим от его желания открыть нам себя. Когда мы хотим узнать Бога, вся активность только у Него».

Поэтому Он и не является Иову. Он – не библиотечная книга (так видят Его трое друзей), Его не «получишь», заполнив формуляр. Когда Бог явился, то Иов замолчал. Лучшие его слова – «Кончились слова Иова».

Мы говорим Богу так много, что слушать Его у нас нет времени. Он терпеливо и кротко ждёт, пока мы сгрузим на Него весь шлак наших слов и мыслей, и надеется, что потом, сразу же не отвернёмся от Него. И в ту часть секунды, когда мы замолчали, а к миру ещё не обратились, Он даёт нам больше милостей, чем в другие долгие часы наших к Нему разговоров.

В молчании опыт и вера сходятся. Вера говорит, что Бог – «Я есмь», а опыт даёт нам это почувствовать. «Кто говорит, не знает; кто знает, не говорит». Лао Цзы.

СМЫСЛ ЖИЗНИ

Самый главный вопрос, «вопрос вопросов», Иов задаёт Богу так: «И зачем Ты вывел меня из чрева? Пусть бы я умер, когда ещё ничей глаз не видел меня» (10:18). Другими словами, куда я попал? Какая это пьеса? Зачем я в ней играю? Зачем живу?

Жизнь Иова состоит из поисков. Конечно, на вопрос об её цели и смысле, ответить легко: «обрести Бога». Но зачем Бог попустил нам сколько мучиться? Что Он хотел этим доказать?

Без всяких сомнений, Бог ничего не делает ради зла. Ясно и то, что самому Богу это не нужно. Значит, эти страдания нужны самому Иову. Как сказал один святой, «Бог дарит своим друзьям крест». Этот мир – долина созидания душ, мастерская скульптора, мы в ней статуи. Их не завершишь, не ударив по ним резцом, и, не прокалив много раз в огне. В страданиях мы обретаем своё лицо. К. С. Льюис написал в конце одного из своих романов: «Как же мы встретим Бога лицом к Лицу, пока мы лиц не обрели?» Вот он, смысл жизни: обрести лицо, стать собой.

Да, жизнь в том и состоит, чтобы «стать собой» через страдания. Смысл жизни – брань, битва, борьба. Враги наши реальней, чем кровь и плоть. Если мы их не победим, смерть наша будет гораздо горше и страшнее, чем какие бы то ни было увечья. Иов – не исключение, а правило; всех нас, так или иначе, Бог проводит через несчастья. Каждый из нас должен научиться полной потере. Мы потеряем всё, кроме Бога, все мы умрём, только Бог останется с нами.

Удивительно не то, что Бог наносит нам столько ударов, а то, что их так мало. Когда мы видим расстояние между нами, нынешними, и теми, кем мы должны стать, остаётся только удивляться, как милости Божьей удаётся провести нас через всё это так легко. Странно не то, что с хорошими людьми происходит столько плохого, а то, что с плохими людьми происходит столько хорошего.

Но ведь Бог мог бы сотворить нас и оставить на небе, без горя и греха. Зачем же Он дал нам испытательный срок? По той же самой причине, по какой хороший учитель не даёт ученику ответа. Когда мы сами находим правду, мы крепче её помним, больше ценим. Она уже не «объективная истина», а часть нашей души, наше истинное Лицо. Рисунок скульптуры нашей души дан нам от Бога, но ваять его мы должны с Ним вместе. Наше дело – многократный выбор, непрестанный опыт. Через свою жизнь мы узнаем себя. Каждая жизнь – затянувшийся «кризис идентификации».

Иов может узнать, кто он такой, только у своего Создателя. То же самое верно для всех нас, мы все – персонажи Его повести, а где персонажу найти себя, как не у Автора? Вот и несчастный Иов «находит себя», найдя Бога и этим решает самую глубокую свою проблему.

ОТВЕТ БОГА ИОВУ

Два места при чтении книги Иова ставят нас в тупик. Первое (42:7), где Бог одобряет богохульства Иова и осуждает правоверие его друзей, и второе (42:1-6), где Иов – самый строптивый, нетерпеливый и требовательный человек в Библии – вдруг сдаётся, раскаивается и радуется.

Обратимся к первому вопросу. Почему Бог решил, что друзья Иова говорили «не так верно»? Каждую их мысль можно десятки раз найти в Библии. Они защищают Бога; они благочестивы; они правильно веруют. Что же тут не так?

Дело в том, что у Иова с Богом связь отчаянная, предельная, всецелая. Бог есть Любовь, а противоположна любви не ненависть, а равнодушие. У Иова с Богом семейная ссора. Разница в том, что друзья говорят о Боге, Иов живёт Богом. Это и значит «говорить верно». Бог для Иова Личность, а для его друзей – объект для разглядывания.

Второй вопрос – почему Иов умолк, когда Бог ему явился? В Библии нет человека, которому трудней угодить. Иов – Фома Неверующий Ветхого Завета. Почему же этот иудейский Сократ вдруг сдался? Ведь Бог не ответил ни на один его вопрос.

Представим себе, что Бог дал Иову то, чего он ждал. Представим, что Он ответил ясно и точно на все вопросы Иова. Что, по-вашему, будет дальше? Иов будет доволен пять секунд, может быть часов, или дней. Потом появятся новые вопросы, как головы у гидры. Для такого человека как Иов каждый ответ рождает десять вопросов. Сотни солдатиков выйдут из его головы, Бог их встретит, разобьёт, выйдут другие, тысячами. Ничто не удержит их, даже ответы. В конце концов, останется поле битвы, заваленное телами идей и недоразумений. Через это поле к Богу не пробраться. Истину могут закрыть множество истин поменьше.

Бог отвечает на самое глубокое желание Иова – встретить Истину, а не просто узнать. Иов доволен единственным ответом, который может удовлетворить нас и во времени, и в вечности, но это – не слова, а Личность.

Так решилась проблема зла, спор веры с опытом, спор о смысле жизни, поиски себя, поиски Бога. Никто, даже сам Иов, не сможет теперь задавать вопросы. Он получил на них оптовый ответ в Лице Бога. Только Бог может собой заполнить самую страшную дыру в нашем сердце. Иов доволен, потому что жизнь – это повесть, ведущая к браку, о котором говорит нам библейская книга «Песнь Песней». Но о ней – наш третий, последний разговор, в следующей публикации.

http://uoj.org.ua/publikatsii/vopros-very/tri-razgovora-o-zhizni-2-iov-z...