Толстианство и христианство. Алексей Харитонов

Годовщина со дня смерти Льва Николаевича Толстого поднимает ряд вопросов, которыми люди задаются на страницах СМИ и интернета - было ли уместным и необходимым само отлучение? Можно ли теперь как-то пересмотреть то давнее решение? Людей, которые задаются такими вопросами, можно понять - мы, русские, обязаны нашим местом среди великих культурных наций, прежде всего, нашей литературе, и Лев Толстой - одно из ярчайших ее имен. Его книги до сих пор переводятся на многие иностранные языки, издаются огромными тиражами и входят в программы многих мировых ВУЗов.

Более того, Лев Толстой воспринимается как учитель нравственности, призывающий людей к чему-то высокому и светлому - учитель, на которого взирают со смешанным чувством гордости (это наш соотечественник) и восхищения - вот человек, провозглашающий ”любви и правды чистые ученья”, которого за это обижают люди, не столь приверженные любви и правде. Льва Толстого называют ”истинным христианином”, в противоположность людям Церкви, которые, на этом фоне, христиане не истинные.

В чем же суть конфликта между Львом Толстым и Церковью? Лев Толстой восставал против тех общественных установлений, которые Церковь принимает - государства, суда, войска, полиции. (Отметим в скобках, что жизнь, собственность и возможность писать для самого Толстого обеспечивали эти самые установления, и в отсутствии столь ненавистных ему судов и полиции людям бывает не до литературы.) Но суть конфликта не в этом. Лев Толстой резко выступал против патриотизма - даже в такой мирной и безобидной его форме, как стремления к сохранению национальной уникальности отдельных народов, - а Церковь поддерживает патриотизм и национальную культуру; но суть конфликта не в этом. Церковь благоговейно совершает Таинства. - Лев Толстой подвергал их осмеянию с озлобленностью, несколько странной для проповедника всеобщего братства и любви. Но даже это не является корнем конфликта; корень конфликта - в отношении к личности и деяниям Господа нашего Иисуса Христа. Как сам писатель говорил в ”Ответе Синоду”. ”То, что я отвергаю непонятную Троицу и не имеющую никакого смысла в наше время басню о падении первого человека, кощунственную историю о Боге, родившемся от Девы, искупляющем род человеческий, совершенно справедливо”.

Но Христианство - в любой его форме, от Церкви до самых радикальных протестантских общин - как раз и возвещает о ”Боге, родившемся от Девы, искупляющем род человеческий”. Это то, что Вы неизбежно найдете в любой христианской общине потому, что Вы неизбежно найдете это в Библии.

Разумеется, можно объявить это ”басней” - но тогда не следует называть себя ”христианином”, а свое учение ”христианским”. Время от времени те или иные люди изобретают учение, по их убеждению, гораздо более гуманное, просвещенное, добродетельное, и во всех отношениях более превосходное, чем то, которое было проповедано Апостолами. Что же, бывает; проблема в том, что вместо того, чтобы приискать ему какой-нибудь оригинальное название, они называют его ”христианским”. Но такое название не создает ничего кроме путаницы - можно быть приверженцем, скажем, толстианства, или не быть, но смешивать его с христианством есть грубая ошибка.

”Христиане” - это, по прямому смыслу слова ”ученики Апостолов” (Деян. 11:26). Был ли Лев Николаевич Толстой таким учеником? Нет; достаточно взять в руки ”Евангелие, изложенное Львом Толстым” и сопоставить его с подлинными Евангелиями - и увидеть, что классик читает Евангелие не глазами ученика, а глазами редактора - те речения Господа, которые не вписываются в систему взглядов Толстого, он просто переписывает (например, постоянно заменяет ”Я” Господа на ”Мое Учение”), часть просто выкидывает, а нередко и просто вкладывает в уста Христа слова, прямо противоположные по смыслу Его словам в Евангелии. Это уже не ”учение Христа”, это учение Льва Толстого, приписанное Христу.

Вы можете считать это учение замечательным или не считать, но приписывать Его Христу есть обман. Такое переписывание почитаемого текста под себя есть прямой подлог, и особенно печально, что на него идет человек, много говоривший о своей приверженности к истине и неприятии обмана. Тяжело видеть, как великий, гениальный писатель впадает в такое бедственное состояние; но такова уж реальность, и мы ничего не выиграем, если будем ее игнорировать.

Но в чем корни такого редакторского подхода? Толстой не был первым: идея выкинуть из Евангелия все сверхъестественное, чтобы оставить только моральное учение, восходит как минимум к эпохе Просвещения. С тех пор эта идея не теряет популярности: нравственное учение Христа - это хорошо и замечательно, а вот догматы веры, Таинства, утренние и вечерние молитвы и весь строй церковной жизни - это все непонятно зачем. Важнее быть нравственным человеком, чем ходить в Церковь, Бог должен быть в душе.

В чем трудность такого представления? Во-первых, в том, что ему неизбежно приходится подходить к Евангелию с ножницами - потому что Евангельский Иисус такого представления явно не разделял. Он требовал веры в Него (Ин.14:1) и именно с этой верой связывал вечное спасение человека (Ин.6:47), Он создал Церковь (Мф.16:18), заповедал совершать Таинства Крещения (Мк.16:16) и Евхаристии (Лук.22:19). Центр Евангельского возвещения - Воскресение Христово - событие явно и неприкрыто сверхъестественное.

Во-вторых, оно не работает на практике. Церковь проявляет любовь к ближнему в обширной - и возрастающей - социальной работе, в попечении о сиротах, больных и заключенных. У сторонников ”Бога в душе” этого не получается - и не потому, что они люди жестокосердные, просто потому, что для такой работы нужно объединение, организация, планирование - и, употребим это церковное слово - послушание. Что мешает создать сообщество, аналогичное Церкви и ведущее такую же социальную работу, но без Догматов, обрядов и всего, что люди объявляют ”излишним”? Какой ключевой ингредиент оказывается отсутствующим? Почему Церковь живет и остается значимым явлением общественной жизни несмотря на все яростные попытки ее уничтожить, а этические общества, которые пытаются воплощать евангельскую этику без евангельской веры, остаются, в самом лучшем случае, немногочисленными и мало кому известными?

Утрачен Тот, кто и делает Церковь Церковью - ”Бог, родившийся от Девы, искупляющий род человеческий”. Тот, кто невидимо, но реально, действенно и спасительно присутствует среди тех, кто верует в Него. Тот, Кому христиане следуют в жизни и на Кого уповают перед лицом смерти - Господь наш Иисус Христос. Как говорит Бог через пророка, ” Ибо два зла сделал народ Мой: Меня, источник воды живой, оставили, и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды. (Иер.2:13)”

И Церковь увещевает людей вернуться к источнику воды живой - к подлинному, Евангельскому Христу.

Источник: Радонеж