Священномученик Николай Рюриков. Игумен Дамаскин (Орловский)

Священномученик Николай родился 5 апреля 1884 года в селе Оселок Макарьевского уезда Нижегородской губернии в семье священника Владимира Александровича Рюрикова и супруги его Марии Григорьевны. Род Рюриковых принадлежал к духовному сословию — дед о. Николая Александр Петрович также был священником, имел хорошее образование, занимался этнографией, состоял членом Всероссийского географического общества. Его сын, Владимир Александрович, служил в Никольской церкви в селе Оселок.

В 1905 году Николай окончил по первому разряду Нижегородскую Духовную семинарию и был направлен законоучителем в церковно-приходскую школу в родное село. В 1906—1907 годах он преподавал в церковно-приходской школе в селе Ляпуны того же уезда, с 1907-го по 1908 год — в Богоявленской церковно-приходской школе в селе Павлово Горбатовского уезда, а с 1908-го по 1910 год — в Преображенской церковно-приходской школе в Нижнем Новгороде.

В сентябре 1910 года епископ Нижегородский Иоаким (Левицкий) рукоположил его во священника к Макарьевскому женскому монастырю. 22 октября 1910 года он был переведён служить в Троицкий собор в городе Горбатове и с 1911 года назначен заведующим и законоучителем Горбатовской церковно-приходской школы. С 1915 года отец Николай стал членом Горбатовского отделения Епархиального училищного совета. Через некоторое время он был возведён в сан протоиерея.

Наступили безбожные гонения, а вместе с ними и тяжёлые испытания, неизбежно связанные с очищающими душу страданиями, доставляемыми как от внешних врагов, так и от лжебратии. Будучи в близких отношениях с епископом Макарьевским, викарием Нижегородской епархии Александром (Щукиным), отец Николай попытался было перевести на другой приход сотрудничавших с властями «собратьев», но за них вступились поддерживающие их враги внешние: в 1927 году сотрудники Нижегородского ОГПУ стали собирать сведения об отце Николае, о его проповедях и частных беседах и, в конце концов, арестовали его. Свидетелями против него выступили служившие вместе с ним в Троицком соборе священник, диакон и псаломщик, допрошенные все в один день, 29 июля 1927 года.

«Со священником Рюриковым, — показал священник, — я служу в соборе с 1925 года. Во всех проповедях, которые произносил Рюриков, он всегда проводил аналогии из Священного Писания и современной жизни, направленные против существующего строя. Зимой 1926 года в одной из проповедей… Рюриков бросил фразу: „Скоро придёт время, когда волкам отольются овечьи слёзы“. Эта фраза потом служила источником обывательских разговоров на очень продолжительное время… На Благовещение Рюриков произнёс проповедь, основанную на воспоминании о царствовании царя Давида… Примерами из жизни Давида… он доказывал, что жизнь при верующем царе была хорошей. Как только началось безверие, свергли царя, так и жизнь стала плохой: народ увидел, что без царя плохо, образумился и снова избрал себе царя. Эти положения он подтверждал примерами и аналогиями из современной жизни… На Новый год, 1 января старого стиля, в двенадцать часов ночи перед молебном Рюриков произнёс речь. В своей речи он говорил приблизительно… следующее: „Прошлый год мы прожили бурно. Разразилась над нами гроза, надвинулись на нас тучи чёрные безбожия и коммунизма. Мы должны надеяться, что скоро воссияет для нас солнце правды, что новый год принесёт для нас укрепление веры и падение безбожия и коммунизма“. Таких примеров можно привести очень много, не упомнить их всех. Словом, в каждой проповеди Рюриков обязательно, хоть слегка, но заденет чем-нибудь советскую власть… Рюриков очень дружен с епископом Александром. Строчит ему различные доносы», — завершил свои показания священник.

«Со священником Рюриковым я служу с 1924 года, — начал свои показания диакон. — В своих проповедях, которые мне пришлось слышать, Рюриков всегда касался политики, восстанавливая прихожан против власти. Это ему удаётся легко, потому что Рюриков пользуется среди прихожан большим авторитетом… 9 мая мне встретились несколько женщин… Они мне рассказали, что Рюриков сегодня произнёс хорошую проповедь в Никольской церкви. Я спросил: „Что же он говорил?“ По рассказам женщин, Рюриков начал проповедь так: „Наполняется чаша гнева Господня. Как пришли коммунисты обманным путём к власти, так и должны уйти. Близится время“. Рюриков говорил, по словам женщин, целый час, указывал на современных правителей: они, мол, обвиняли царя, что царь спаивает народ вином, а сами что делают? За царей и Священное Писание повелевает молиться. „Вот такого бы нам батюшку“, — говорят женщины. Словом, этой проповедью Рюриков очень сильно подействовал на граждан Никольского прихода. В частных беседах с гражданами Рюриков всегда говорит против власти. Опрашивать верующих о Рюрикове почти бесполезно. Уж очень сильное влияние на них он имеет. Они за ним и кучкой его приспешников куда угодно пойдут и не выдадут его».

Псаломщик ограничился немногими словами: «Проповедей, которые произносит Рюриков, я не помню. Рюриков человек хитрый, тонкий, учёный. Работаю я в соборе всего один год и хорошо его ещё не изучил».

В тот же день, 29 июля, следователь допросил отца Николая. Отвечая на его вопросы, священник сказал: «В своих проповедях с заранее предвзятой мыслью я никогда ничего не говорил против власти. Я не отрицаю, что когда-нибудь у меня могло сорваться случайное, неосторожное слово, и проповеди мои могли быть истолкованы в нежелательном смысле».

Затем следователь допрашивал его в течение двух дней, 8-го и 9 августа.

— Какую проповедь говорили вы в ночь под Новый год по старому стилю и не говорили ли, что «хотя разразилась над нами гроза и надвинулись на нас тучи чёрные безбожия и коммунизма, но скоро должно воссиять для нас солнце. Хотя и мало нас, но мы крепко надеемся, — не бойся, малое стадо! Тяжёлые мы с вами переживаем годы, но с наступлением нового года мы должны ожидать и счастья. Я надеюсь, в недалёком будущем воссияет для нас свет, отойдёт от нас безбожие и коммунизм»?

— В своей проповеди, — ответил священник, — я призывал верующих, чтобы не отпадали от веры. Я указал, что большинство граждан стало неверующими, молодёжь от церкви совсем отпала, и нам, старикам, необходимо молиться Богу, чтобы Он укрепил в нас веру. Слов, выше указанных, я не говорил, да и вообще на политические темы проповедей не говорю.

— Какую проповедь говорили вы в Вербное воскресенье?

— В этот день я вспоминал шествие Иисуса Христа в Иерусалим. Я говорил о том, что евреи в этот день встретили Иисуса Христа, а затем бросили Его, и призывал верующих не поступать по примеру евреев, чтобы не быть отверженными, как евреи, а держать в своём сердце Иисуса Христа. Я говорил, что народ встретил Его как царя, а затем, спустя несколько дней, кричали: «Распни, распни Его!», но слов — «а разве с нашим царём не так поступили?», я не говорил.

— Когда говорили проповедь о царе Давиде?

— О царе Давиде проповедей я никогда не говорил.

— О чём говорили в своей проповеди на Благовещение?

— На Благовещение я говорил о величии Божией Матери… О царе же Давиде не говорил в этот день.

— Какую проповедь говорили вы в мае в Никольской церкви?

— Говорил о перенесении мощей Николая Чудотворца и по просьбе старосты призывал верующих пожертвовать на ремонт храма. О советской власти я ничего не говорил.

После окончания допросов отцу Николаю было предъявлено «обвинение в распространении контрреволюционных слухов с целью возбуждения недоверия к власти».

Следствие на этом было закончено, и следователь распорядился перевести священника из внутренней тюрьмы ОГПУ в изолятор специального назначения № 1.

4 ноября 1927 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило протоиерея Николая к трём годам ссылки в Сибирь, и он был отправлен в одно из сёл в Приангарском районе Каннского округа Восточно-Сибирского края.

Судьбу своего супруга разделила и матушка Ольга Георгиевна. В ссылке семья Рюриковых пользовалась среди местных жителей уважением, стремилась ободрить и поддержать их духовно. Желая по мере сил облегчить нелегкую крестьянскую жизнь, Рюриковы научили их печь хлеб из кислого теста.

После окончания ссылки отец Николай поселился в городе Козмодемьянске.

Здесь у него не было постоянного места служения в каком-либо храме, и он помогал и сослужил священникам в тех храмах, куда его приглашали. В феврале 1934 года верующие попросили его послужить вместо заболевшего священника в храме Владимирской иконы Божией Матери в селе Владимирском Горномарийского района. Священник вскоре умер, и отец Николай по просьбе прихожан 7 апреля 1934 года был назначен сюда настоятелем. Здесь в 1936 году он был награждён очередной церковной наградой — палицей, в этом храме отец Николай прослужил до гонений 1937 года.

Протоиерей Николай Рюриков был арестован 29 сентября 1937 года по ложному обвинению в контрреволюционной агитации и заключен под стражу в Козьмодемьянской тюрьме. За несколько дней до его ареста были допрошены два крестьянина (один из них служил в своё время бойцом в войсках ЧК) и женщина-зоотехник, высланная в село Владимирское по приговору НКВД из Ленинграда. Один из крестьян показал: «В 1937 году… в день религиозного праздника Пасхи я вместе с другими товарищами… ходил в церковь села Владимирского… Рюриков… в конце обедни вышел с проповедью. Народу при этом в церкви было много. В своей проповеди он, начиная с Рождества Христова и Вознесения, перешёл на пропаганду, направленную против существующего строя, то есть против советской власти. Он говорил: „Братия! Настали тяжёлые годы, труднее и труднее становится православным жить, но не унывайте! Мы, православные… должны переносить все трудности, мы должны терпеть до времени. Жизнь наша будет хороша на том свете“.

На обратном пути домой о его проповеди мы рассуждали… что… слова, сказанные им: „жизнь наша будет хороша на том свете“, сказаны были в кавычках, что он ожидает через какое-то время распада существующего строя. Лишь только в своей проповеди точно об этом не высказал, а дал понять народу, что советская власть недолго просуществует, поэтому и говорил, что „мы должны терпеть до времени“».

Высланная из Ленинграда женщина-зоотехник показала об отце Николае: «Первое время он со мной не разговаривал, а затем стал интересоваться, какими путями и за что я попала в Марийскую АССР… Я ему объяснила, что сюда выслана на три года в ссылку. После моего пояснения он мне стал рассказывать о себе, говоря: „Да, Ксения, я эту участь муки от советской власти испытал тоже — отбыл три года лишения свободы в Восточно-Сибирских лагерях“».

Следователь попросил её рассказать, что ей известно о контрреволюционной агитации священника. Женщина ответила, что, разговаривая на политические темы, отец Николай говорил: «Коммунисты с ума сошли, всех крестьян загнали в колхозы силой, а теперь издеваются над колхозниками, заставляют работать там день и ночь. Много колхозников не переносят там этой муки, умирают… Теперь все крестьяне-единоличники и колхозники дожидаются войны, а как только будет война… внутри Советского Союза крестьяне выступят против советского правительства с оружием в руках. Тогда коммунистам — крышка…"

Бывший боец войск ЧК показал о священнике: «Часто приходилось слышать… проповеди, где он проповедовал, превращая свои слова в агитацию. Он говорил: «Православные христиане! Не бросайте, не забудьте Божий дом — храм. Соблюдайте праздники Христовы. Годы для жизни тяжелы стали, без причастия жить — предаться антихристу»».

29 сентября 1937 года отец Николай был арестован, заключён в тюрьму в Козмодемьянске и сразу же допрошен.

— Признаёте вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? — спросил его следователь.

— В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю. В селе Владимирском я служу с 1934 года. Никакой контрреволюционной агитации ни при каких обстоятельствах я не вёл. Никаких слухов о войне я не распространял, — ответил священник.

Секретарь сельсовета по требованию сотрудников НКВД выдал соответствующую характеристику на священника. «Рюриков в период весенней посевной кампании 1937 года, — писал он, — агитировал среди местного населения о выходе в поле с иконами для молебствия и этим срывал полевые работы… Рюриков сумел молодёжь-колхозников завербовать ходить в церковь, а также ходили учащиеся педагогического техникума…"

8 октября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Николая к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и 25 октября 1937 года он прибыл в Локчимлаг Коми области, расположенный в посёлке Усть-Нем. Состояние его здоровья было плохим, но, подчиняясь существующему распорядку, он со смирением выполнял поручаемые работы — варил хвою, подносил дрова. Протоиерей Николай Рюриков скончался 18 июня 1943 года в Пезмогском лазарете Локчимлага от паралича сердца и был погребен в безвестной ныне могиле на местном кладбище.

Определением Священного Синода Русской Православной церкви от 6 октября 2006 года протоиерей Николай Рюриков был причислен к лику новомучеников и исповедников Российских. Чин прославления новоявленного святого состоялся 19 сентября 2007 года в Мироносицком монастыре Йошкар-Олинской епархии.

Игумен Дамаскин (Орловский). «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Июнь». Тверь. 2008. С.27−33

http://rusk.ru/st.php?idar=75226