Сложное решение для сложной проблемы

 

Неоднократно в Украине собирались комиссии православных архипастырей, обсуждая эту проблему и в частных беседах между участниками комиссии, и в ходе заседаний. Церковь не признает и не может признать благодатными и спасительными никаких «таинств» в расколе, включая крещение. Это - общая точка зрения, подтверждаемая многими свидетельствами церковного Предания. «Признание таинств раскольников» - это вообще совершенно неподходящее выражение, которое может только вводить в заблуждение. Речь ведь идет не о дипломатических проявлениях вежливости, а о попытках навязать православным признание реального присутствия спасительной Благодати вне Церкви. Для Церкви подлинность Таинств - это вопрос спасения. Говорить о «признании таинств» раскольников, пребывающих вне Церкви и не имеющих с ней общения, невозможно и бессмысленно.

Однако, как подчеркивает Блаженнейший митрополит Киевский и всея Украины Владимир, «возвращение в спасительное лоно Церкви способно вдохнуть жизнь в лишенные благодати действия раскольников». При возвращении раскольников в Церковь нормальной практикой является принятие святого Крещения. Но если Церковь сочтет необходимым, и это будет способствовать уврачеванию раскола, она может в отдельных случаях предусмотреть и другую процедуру, как это неоднократно бывало в истории. Церковь никогда не признает раскольничьи хиротонии, и все возвращающиеся из раскола клирики должны быть рукоположены.

Необходимо также помнить, что признание благодатности и действительности таинств УГКЦ, заставит нас принять некоторые богословские позиции раскольников. В частности, экклезиологическое учение греко-католиков, самым ярким выразителем которого был митрополит Андрей Шептицкий. Основные положения его экклезиологических взглядов не выдерживают никакой критики и не могут быть приняты православными христианиноми.

Одним из первых мы коснёмся вопроса раскрытия митрополитом Андреем Шептицким учения о единстве Церкви. «Власть Римских Архиереев связывает Церковь в одно, соединяя всех в одно тело. Папа – это по Божьей воле видимый глава целого тела, заместитель или наместник невидимого Главы Иисуса Христа» – пишет митрополит. Именно это высказывание, на наш взгляд, отражает основу учения о Церкви митрополита Андрея.

В православной экклезиологии единство Церкви понимается как внутренний признак, присущий только Церкви. Единство Церкви имеет основу только в Боге, который Своей благодатью оживотворяет и объединяет все разумные существа, способные к её приятию. «Церковь не есть просто общество единомышленников, не есть некая идеальная организация… даже с чисто человеческой стороны единство Церкви имеет совершенно особое основание, отличающее Церковь от всех других человеческих обществ. Таким основанием является изменение образа бытия человеческой природы. Это единство есть единство по образу бытия Лиц Пресвятой Троицы».

В понимании православных экклезиологов видимые Поместные Церкви соединяются реальным образом в единый организм, в единую Невидимую Церковь, благодаря Божией благодати. Шептицкий считает, что православное учение, подчёркивая исключительно сверхъестественное внутреннее единство, одновременно пренебрегает при этом внешним единством, которое в процессе осуществления полного единства Церкви Христовой является также очень важным и необходимым. Чтобы показать, что в евангельских текстах также сказано о важности дела внешнего единства Церкви, Шептицкий ссылается на тексты Первого послания к Коринфянам св. апостола Павла: «Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделения, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях». (1 Кор. 1, 10). Митрополит Андрей также отмечает: «Особенным способом Церковь не делится на две части, на часть телесную и духовную, т. е. она является одним нераздельным телом…»

Таким образом, Митрополит Андрей не соглашается с традиционной интерпретацией православных теологов, которые считают, что существует единая Невидимая Церковь, которая состоит из многих Поместных, видимых Церквей. Шептицкий придерживается мнения, что существует единая Вселенская видимая Церковь, которая состоит из многих видимых местных Церквей: «Церковь вселенская есть не только вселенская по своей природе, и охватывает все времена и народы, а также есть вселенская в своих проявлениях».

Здесь Шептицкий явно придерживается католического понимания единой Вселенской Церкви, видимое единство которой выражено в наличии одного видимого главы, т. е. папы. Именно власть папы, по католическому учению, объединяет в единую Церковь множество местных Церквей.

Шептицкий считает акцентирование религиозного авторитета в реализации Церковного единства очень важным, так как авторитет обеспечивает несомненность существования одной веры в Церкви, основанной на фундаменте апостолов: «…быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем». (Еф. 2, 20). Элемент религиозного руководительства, по мнению Шептицкого, однозначно возникает из новозаветных свидетельств, обусловливает и обеспечивает единство Церкви.

Учение Православной Церкви в этом вопросе отличается от учения А. Шептицкого, потому что православные теологи исходят из того принципа, что иерархичность Церкви, то есть её авторитет, находится в самой природе Церкви. Иную трактовку внутреннего устройства Церкви имеет католическое учение: Римская Церковь основана по примеру государства, в котором папа является абсолютным монархом, а верные Церкви, лишённые свободы, есть его подданные, которые исполняют папские поручения. Единство Церкви в понимании римского католицизма состоит в том, что ей руководит папа.

Полемизируя с православным учением, Шептицкий считает, что православный подход к значению авторитета, а также к роли примата в католической Церкви является слишком узким и односторонним. В своих доводах Шептицкий обращается к посланиям св. Павла к Галатам и Коринфянам, в которых апостол говорит о святом Петре и о роли, которую он исполнял в жизни первоначального христианства. «Естественно, что Церковь, которая продолжает существовать благодаря тому, что приняла слова учения Христа, не могла быть подчинена власти человека, которая бы пыталась заниматься диктатом и проповедовать ложное учение». Здесь мы должны отметить, что кардинал «Любомир Гузар, современный преемник Шептицкого, продолжая его мысль, утверждает, что единство с «Главой Вселенской Церкви» никак не означает подчинение папе как патриарху Запада, но принятие его высочайшего авторитета как отца и пастыря Вселенской Церкви является выше всякого понятия западного патриархата. «Разница здесь в самой основе: папа как таковой не есть латинский не «католический»», – считает Любомир Гузар.

Таким образом, Шептицкий не отступает от характерного для католического богословия понимания высочайшего духовного авторитета папы, как не простого человека, видимо возглавляющего земную Церковь, но фактически как наместника Бога на земле.

В соответствии с православным богословием, дар непогрешимости, данный Церкви, основан на её непреложном свойстве – святости. Шептицкий же, говоря о непогрешимости Церкви, связывает её с непогрешимостью папы, что отвечает католической интерпретации проблемы. Так, Шептицкий считает, что непогрешимость всей Церкви воплощается и реализуется в наибольшей степени видимым образом в Учительной власти Церкви. При этом непогрешимость папского учения, согласно католической экклезиологии, исходит из его наивысшей власти руководства и учительства. Папа непогрешим в своём учении, когда выступает как учитель всех верных, всей Церкви, используя наивысшую апостольскую власть как епископ Церкви Рима. «Дар непогрешимости, данный Церкви, относится также к самому главе – Римскому Архиерею».

Православная концепция непогрешимости Церкви признаёт, что этот дар принадлежит всей Церкви. «Только вселенскому единству Церкви земной и небесной, соборному единодушию клира и верных принадлежит единая святость бытия, святость, из которой рождается истинная непогрешимость веры». Шептицкий же считает такое понимание существенной непоследовательностью, которая возникает из-за переоценки невидимого элемента Церкви. Он считает, что Церковь, кроме элемента сверхъестественного, имеет также элемент видимый, такой, который измеряется в институционных категориях. То есть, по мнению Шептицкого, непогрешимость Церкви присуща не столько её внутреннему свойству, сколько её институту. Таким образом, мнение Шептицкого относительно непогрешимости Церкви, католическое по своей сути, вполне описывается выражением А. П. Лебедева: «Церковь, не потому непогрешима, что свята, а потому, что имеет верховного первосвященника».

Шептицкий признаёт католическую теорию догматического развития в Церкви. Он говорит, что «люди непрестанно работают умом, беспрестанно ищут чего-то нового, поэтому и наука Церкви должна развиваться. Церковь должна неизменные истины, преданные ей Христом через Апостолов, приспосабливать к нуждам времени». Такие воззрения Шептицкого не соответствуют православному взгляду на развитие догматической науки. С православной точки зрения «развитие догматической науки есть всё более точное выражение в слове познанной Истины. Истина уже раз и навсегда открыта нам Иисусом Христом, она дана в Откровении, и её всё более и более точное выражение в слове и есть работа богослова».

Таким образом, мы видим, что признание и принятие экклезиологического учения УГКЦ православными абсолютно невозможно, как в корне вредоносное и неверное. Также невозможным становиться и рассуждение о благодатности таинств греко-католиков. Люди, стремящиеся сблизиться с греко-католиками и призывающие признать совершаемые униатами таинства, к сожалению, могут попасть в сети раскола, отделиться от Матери-Церкви, отдалиться от истины. С расколом надо бороться, раскол надо врачевать, но сделать это возможно лишь решением архипастырской комиссии с последующим утверждением ее решений на заседаниях Синода РПЦ, в связи с этим и вышеозначенными фактами разногласий между греко-католиками и православными не представляется возможным, по моему мнению, говорить о какой-либо Благодати в сборище униатов-раскольников.

 

 

Доктор богословия,

Протоиерей Александр Федосеев.