Слово в среду после чтения Великого канона. Как мы можем подражать подвигу праведных Авраама и Исаака. Схиигумен Авраам (Рейдман)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодня, как и в предыдущие два дня, читая прекрасный, глубокомысленный канон Андрея Критского, мы выбираем лишь один тропарь, для того чтобы попытаться извлечь из него нравственный урок.

В третьей песне той части канона, которая читается сегодня на повечерии, есть тропарь: «Исаака, окаянная душе моя, разумевши новую жертву, тайно всесожженную Господеви, подражай его произволению». В этих кратких словах содержится отсылка к библейскому повествованию о жертве, которую должен был принести праведный Авраам. Господь, желая испытать его веру, велел ему принести в жертву своего сына Исаака. Само зачатие и рождение Исаака было чудом, потому что произошло тогда, когда Аврааму было сто лет, а его супруге Сарре — девяносто. Когда Сарра зачала в старости, она была так изумлена этим великим и непостижимым чудом, что сказала: «Всякий, кто услышит об этом, рассмеется» (см. Быт. 21, 6). Потому новорожденному сыну и было дано имя «Исаак», что в переводе означает «радость» или «смех». Шло время, и Аврааму, казалось, следовало бы только радоваться, что его возлюбленный сын, которого он, твердо веря в исполнение обетования Божия, ждал десятки лет, взрослеет и оправдывает родительские чаяния или, по крайней мере, подает надежды на то, что со временем станет человеком праведной, святой жизни и будет преуспевать как в духовном, так и в земном отношениях. Но вдруг Господь является Аврааму и повелевает ему принести в жертву того сына, о котором прежде сказал: «В Исааке наречется тебе семя» (Быт. 21, 12) (хотя у Авраама были и другие дети, «внебрачные», как мы теперь сказали бы, ибо в то время не было тех строгих предписаний на этот счет, которые существуют сейчас). Исаак был тем потомком Авраама, от которого должен был произойти великий народ, а самое главное — явиться в мир Мессия, Христос, что и произошло. Господь наш Иисус Христос по плоти является потомком Авраама именно через Исаака, между тем у Авраама был и другой знаменитый впоследствии сын — Измаил, ставший родоначальником арабских народов.

Того, от кого Авраам ждал рождения Мессии (ибо для праведного Авраама прежде всего имела значение именно духовная сторона дела, а потом уже и земное благополучие сына), следовало принести в жертву. По словам апостола Павла, Авраам решился исполнить это повеление потому, что Бог может, если Ему угодно, и из мертвых воскресить (см. Евр. 11, 17–19). Столь глубока была вера Авраама! Авраам пошел на гору Мориа (сейчас она находится, как вы знаете, в Иерусалиме, но в то время там была пустынная местность) и на скале, где в древнейшие времена принято было совершать жертвоприношения, намеревался заклать своего сына Исаака. Он уже занес над ним нож, но Ангел Господень остановил его и сказал: «Вот, вместо сына своего Исаака принеси в жертву овна» (см. Быт. 22, 10–13), то есть барана, который запутался рогами в кустарнике неподалеку от того места, и Авраам принес его во всесожжение. Поступок праведного Авраама стал предзнаменованием того, что Господь Иисус Христос будет принесен в жертву за всех нас, а Исаак прообразовал собой Крестную Жертву. Как Авраам выразил готовность принести в жертву своего сына, так и Небесный Отец принес в жертву за всех нас Своего возлюбленного Сына — Господа нашего Иисуса Христа.

Когда мы вспоминаем или перечитываем это повествование, то у нас создается впечатление, что все внимание в нем уделено лишь вере праведного Авраама, но ничего не говорится об Исааке, — мы не видим никаких подробностей, касающихся его поведения. В этом умалчивании есть глубокий смысл, ведь если бы Исаак проявлял какую-то непокорность или несогласие, то Библия, конечно, изобразила бы это. Но Библия молчит, а значит, Исаак вел себя смиренно и покорно, хотя и мог бы оказать сопротивление своему отцу. Вычисления, какие можно сделать исходя из текста Библии, показывают, что Исааку в то время было около двадцати пяти лет, а Аврааму — сто двадцать пять или более. Юноша, полный сил, разумеется, мог бы дать отпор старику, но не сделал ничего подобного. Таким образом, мы убеждаемся в необычайном смирении и послушании праведного Исаака, хотя о нем в Библии ничего особенного не говорится, он не совершал никаких необыкновенных добрых дел. Мы знаем даже, что впоследствии он, по-человечески ошибаясь, больше любил недостойного отеческой любви Исава, чем Иакова, человека праведной и благочестивой жизни (см. Быт. 25, 21–34). Но одно то событие, когда Авраам хотел принести Исаака в жертву, позволяет убедиться в праведности последнего: послушание, смирение, покорность и безоглядная вера отцу были у Исаака столь глубоки, что стяжали ему великую благодать и освятили его, исполнив силы Божией на всю дальнейшую жизнь. Премудрый автор канона — преподобный Андрей Критский — это понимал, потому он и сказал так: «Исаака, окаянная душе моя, разумевши новую жертву, тайно всесожженную Господеви, подражай его произволению». Жертвоприношение Исаака не состоялось, однако преподобный Андрей указывает, что это не так, потому что внутренне, в душе, что единственно ценно пред Богом, Исаак согласился быть принесенным в жертву, раз это нужно Богу и угодно его праведному отцу, который был праведником и совершал все по воле Божией. Поэтому преподобный Андрей и говорит: «Жертву, тайно всесожженную Господеви».

Вспомним, как повествует об этом событии Книга Бытия. У подножия горы Авраам взвалил на Исаака вязанку дров, которую везло вьючное животное, и когда они направились к месту жертвоприношения, Исаак спросил: «А что же мы принесем во всесожжение?» Авраам ответил ему: «Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения» (см. Быт. 22, 7–8), и Исаак больше ничего не спрашивал. Можно представить, как Исаак, наподобие агнца, был связан и положен на камень, а Авраам уже занес руку с ножом и должен был перерезать горло своему возлюбленному сыну (так изображается эта сцена на некоторых иконах). Библия не говорит ни о каком сопротивлении или протесте со стороны Исаака, он смиренно подчинился той страшной участи, которая казалась неизбежной, ведь Авраам был остановлен только тогда, когда уже занес нож. Как Авраам, так и Исаак были уверены, что жертвоприношение должно совершиться, поэтому как один внутренне уже принес в жертву Богу своего любимого сына, потому что ему повелел это Бог, так и другой внутренне уже соделал себя этой жертвой. Исаак понимал, что нужно смириться с тем, что делает его отец, хотя это противоестественно и страшно, к тому же человеческие жертвы не одобрялись праведными людьми.

Преподобный Андрей Критский призывает самого себя: «Окаянная душе моя, подражай его произволению». Произволение этих праведников, не приведенное в исполнение по милости Божией, будучи испытано таким страшным образом, возвело Авраама на новую степень святости, а Исаака освятило и облагодатствовало. Читая канон Андрея Критского, мы, естественно, произносим слова этого канона от своего лица и, стало быть, обращаемся сами к себе: «Окаянная душе моя, подражай его произволению». Действительно, есть ли в нас такое произволение, такое послушание воле Божией, чтобы мы, исполняя заповеди, готовы были при необходимости умереть ради них? Если в нас такой готовности нет, то благодать Божия не сойдет в нашу душу, потому что Господь есть сердцеведец и знает наше истинное произволение, а не то, что видят в нас со стороны. Наше настоящее произволение, может быть, и нам самим не всегда известно по той причине, что мы не понимаем сами себя.

Один современный подвижник, схиархимандрит Софроний Сахаров, сказал, что, когда человек принуждает себя к исполнению заповедей, это возводит его на крест. Иногда, понуждая себя к исполнению той или иной заповеди, мы встречаем со стороны людей даже благодарность, нам это бывает приятно, и мы считаем, что все происходит, как должно. А порой сталкиваемся со всеобщим неодобрением, негодованием, протестом, осуждением, скорбями и едва ли не остаемся одни, без всякой помощи со стороны близких людей. Но нужно иметь мужество любить Господа Иисуса Христа больше, чем… я не буду говорить «жизнь», потому что, может быть, для нас это слишком высокая мера и такого испытания в нашей жизни никогда не будет. Но будем любить Его, по крайней мере, больше своего благополучия и покоя. И тогда в этом отношении мы действительно будем подражать праведному Исааку, поистине будем приносить «новую жертву, тайно всесожженную Господеви». Тайную, потому что она не видна посторонним людям или непонятна им, они, быть может, даже оценивают наше поведение как неразумное и непрактичное. Но все же мы исполняем заповедь — приносим «тайное всесожжение Господеви», приносим «новую жертву» — самих себя.

Мы сможем исполнить евангельские заповеди только тогда, когда в нас будет такое произволение, подражать которому призывает нас преподобный Андрей Критский. Если же мы не идем до конца и думаем, что, возможно, не будет никакой скорби, Господь помилует и нас минует испытание, которое следует в иные моменты жизни за исполнением Евангелия, то, не имея произволения Исаака, мы не получим и той благодати. Наша жертва будет только игрой, а не полной внутренней решимостью. Нам следует помнить, что и Авраам, и Исаак до последнего мгновения были уверены, что один должен принести жертву, а другой — пасть жертвой послушания. У нас же, к сожалению, получается так, что мы не только в каких-то особенных жизненных обстоятельствах, когда нам действительно грозят тяжкие испытания и великие скорби, но и в мелочах, из-за мелких неприятностей, даже из-за мелких неудовольствий, отказываемся от исполнения заповедей и предпочитаем каким-либо образом увернуться от прямого пути послушания Богу. И, конечно же, по причине того, что у нас нет необходимого произволения, нет у нас и благодати, нам не удается исполнять заповеди, и мы остаемся пустыми. Виноваты же в этом не окружающие нас люди, не обстоятельства, не духовник, не недостаток каких-то иных средств к спасению, а мы сами. Мы сами повинны в том, что не имеем должной твердости в отношении к евангельским заповедям и не подражаем праведному Исааку.

Если ветхозаветный праведник, живший до пришествия в мир Христа Спасителя, из послушания воле Божией, которая была явлена через его праведного отца, готов был лишиться и жизни, то к гораздо большему надлежало бы быть готовыми нам — людям новозаветного времени, когда жертва Христова уже принесена. Но, увы, этого нет. Поэтому вместе с преподобным Андреем Критским будем осуждать себя, смиримся, понудим себя хоть к чему-то, и тогда, может быть, милость Божия произведет в нашей душе чудесное изменение. Аминь.

15 марта 2000 года

http://www.sestry.ru/church/content/confessor/amvonn/p/vpost/01/07/html_...