Слово в четверг после чтения Великого канона. О нашем безумии и о бегстве от греха. Схиигумен Авраам (Рейдман)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодня, в четвертый день Великого поста, мы читали последнюю часть канона преподобного Андрея Критского. По обыкновению, и сегодня мы остановимся лишь на двух тропарях, из второй и третьей песней канона.

«Столп умудрила еси создати, о душе, и утверждение водрузити твоими похотьми, аще не бы Зиждитель удержал советы твоя, и низвергл на землю ухищрения твоя», — размышляет преподобный Андрей. Здесь он сравнивает свое душевное состояние со столпом, то есть с Вавилонской башней. И не только свое душевное состояние, но и состояние каждого читающего или слушающего этот канон, ибо у всех людей одна природа. Человеческие грехи столь схожи, что тот, кто проник в сущность человеческой жизни, в смысл грехопадения и уклонения от заповедей, может говорить от лица всякого человека. И его слова окажутся более искренними, чем слова человека, неопытного в духовном отношении, который попытался бы сказать что-то о своем внутреннем состоянии.

«Столп умудрила еси создати, о душе, и утверждение водрузити твоими похотьми», — то есть уподобилась древним людям, которые решили построить башню, чтобы посредством этого деяния, казавшегося им великим, прославиться и утвердиться в своих собственных глазах, почувствовать, будто они собой представляют нечто. Иначе говоря, через такое безумное и неосуществимое предприятие эти люди искали самоутверждения. Сейчас мы смотрим на повествование о вавилонском столпотворении почти с насмешкой, оно представляется нам до такой степени странным и нелепым, что мы сомневаемся в реальности или вовсе его отрицаем, считая его некой притчей. Нам кажется невозможным, чтобы все человечество того времени, за исключением, может быть, немногих благоразумных людей, желало совершить такое безумное деяние — построить башню до самых небес. Но мы и сами недалеко ушли от тех людей. Господь, видя расположение людей к подобного рода злым делам, разделил народы, чтобы не позволить осуществиться их намерениям.

Действительно, люди скоро и легко объединяются для совершения злых и безумных поступков, а в добром деле и два человека с трудом находят между собой согласие. Если бы сейчас человечество объединилось, то опять на злое дело, пусть уже не для постройки Вавилонской башни, а для чего-то другого, безумного и неосуществимого. Например, наш ученый, а правильнее сказать — мечтатель, Циолковский задумывался над тем, как освоить космическое пространство, хотя на самом деле это совершенно не исполнимо и никому не нужно. Можно привести множество других примеров — из общественной и политической жизни, из экономики, научной деятельности или искусства — того, как люди объединялись, чтобы совершить какой-нибудь злой и безумный поступок, иногда абсолютно невероятный. Причем современникам всех этих событий всегда казалось, что еще чуть-чуть и безумный замысел удастся осуществить, например построить справедливое общество, но через одно-два поколения это уже выглядело смешным и нелепым. Поэтому не надо слишком скептически относиться к повествованию о строительстве Вавилонской башни. То, что нам, с точки зрения наших познаний, кажется нелепым, людям того времени с их знаниями казалось весьма вероятным и возможным.

Какое же отношение все это имеет к нам и к душе каждого человека? Мы также, желая исполнить какие-то свои греховные, безумные планы и намерения, прикладываем к этому огромные усилия, напрягаем все свои силы. Нам кажется, что нас вдохновляют какие-то благие мысли, а на самом деле — это страсти и похоти. В широком смысле слова всякую страсть, всякое греховное чувство, которым мы не в состоянии владеть — будь то гнев, тщеславие или другие страсти, — можно назвать похотью. Движимые этими греховными чувствами, мы совершаем безумные поступки для исполнения своих греховных пожеланий. Часто мы лукаво скрываем свои страсти, облекая их в какую-нибудь приличную, иногда даже возвышенную, форму и сознательно или бессознательно выдавая их чуть ли не за вдохновение. Подчас мы даже создаем целые проекты, строим огромные и разработанные планы действий, если хотим удовлетворить порывы не одной какой-то страсти, а нескольких страстей. По прошествии некоторого времени мы отрезвляемся, поскольку Господь ради нас самих не допускает исполниться нашим нелепым и вредным желаниям. Мы начинаем думать, что это мы сами благоразумно поступили, отказавшись от своего злого замысла, а на самом деле это Промысл Божий не позволил нам осуществить его ради нашего же спасения и ради того, чтобы мы не погрязли в грехе окончательно.

То, что в древности пытались совершить все люди вместе, сейчас стремится сделать каждый из нас. И мы действительно погубили бы себя, совершив тот или иной безумный поступок, «аще не бы Зиждитель удержал советы твоя (то есть замыслы, планы, намерения. — Игум. А.), и низвергл на землю ухищрения твоя», как говорится в этом тропаре. Когда произошло вавилонское смешение, то есть люди перестали понимать друг друга, поскольку начали говорить на разных языках, то люди не смогли исполнить своего замысла и разошлись в разные стороны, расселившись по всей земле. Так возникли разные национальности. Непонимание, подобное тому, которое было вызвано вавилонским смешением языков, происходит и внутри каждого из нас. Благая мысль как будто бы ясно подсказывает нам, чтό необходимо делать, а дурная, или иначе — страсть, борется с ней, так что мы ничего не можем довести до конца. И при этом мы ставим себе в заслугу, если нам удается удерживаться от греха, от зла! Да если бы Господь не расстраивал наши планы, сколько бы зла мы наделали, сколько вреда принесли бы и другим людям, и себе! В какую бездну зашли бы, из которой никто бы нас не спас! Мы должны всегда помнить об этом, всегда сознавать это и каяться, благодарить Бога за то, что Он не дает осуществиться нашим неразумным, душевредным и пагубным, прежде всего для нас самих, планам.

В каноне есть и еще один тропарь, в котором говорится о столпе, но уже о другом: «Не буди столп сланый, душе, возвратившися вспять: образ да устрашит тя содомский, горй в Сигор спасайся». Здесь преподобный Андрей напоминает нам о жене Лотовой. Сам Спаситель, когда говорит о кончине мира, обращается к этому примеру. «Вспоминайте жену Лотову», — говорит Он (Лк. 17, 32). Почему? Это пример того, чего ни в коем случае нельзя делать. Когда Лот со своей женой и дочерьми был выведен из Содома, на город пал огненный дождь. Лоту и его родственникам было сказано, чтобы они не смели оглядываться назад, и они исполнили приказание выводивших их из города Ангелов, только жена Лотова оглянулась. Оглянулась не потому, что жалела погибавших там людей, а потому, что жалела о том благополучии, о той роскоши и наслаждениях городской жизни, которые они оставили вместе с Содомом. Оглянувшись с сожалением, она превратилась в соляной столб, то есть окаменела — в самом буквальном смысле слова. Мы не можем объяснить это явление: чудесное ли оно было или сугубо физическое, но даже в четвертом столетии по Рождестве Христовом некоторые духовные писатели, бывшие в Палестине, видели этот соляной столп, и им указывали, что это — окаменевшая жена Лота. Итак, Спаситель предостерегает нас, чтобы мы не оглядывались назад, когда убегаем от греха. Может быть, мы чуть ли не силой спасаемся от погибели, может быть, даже с явной помощью Божией. Не будем оглядываться и сожалеть о том, что мы оставляем! Ведь если Лот еще до какой-то степени сознательно покинул Содом, потому что верил Ангелам, то его жена и дочери сделали это исключительно из послушания своему мужу и отцу, совершенно не понимая, чтό происходит.

«Не буди столп сланый, душе, возвратившися вспять» — то есть озираясь и разглядывая то, от чего ты отреклась. Когда мы оглядываемся и сожалеем об оставленном, тогда наша душа заражается каменносердечием и мы становимся безразличными и бесчувственными ко всему духовному. Из Содома мы как будто бы вышли, но ничего не можем приобрести, наша душа стала неподвижной и неспособной воспринимать что-либо духовное. Она остается в таком положении, оставив Содом, но не дойдя до Сигора, того места, где спасся Лот. Значит, она ничего не получила от своего бегства. Поэтому не будем, с одной стороны, слишком хвалиться тем, что мы избегаем каких-то грехов, так как по большей части нас не допускает впасть в них Промысл Божий, и в то же самое время не будем оглядываться назад, не будем сожалеть об оставленном нами, потому что иначе бегство от мира, отречение от мира, от грехов и мирских страстей не принесет нам никакой пользы. Аминь.

16 марта 2000 года

http://www.sestry.ru/church/content/confessor/amvonn/p/vpost/01/10/html_...