Слава русского имени. Максим Соколов

Плачевное состояние народного просвещения, русской науки, культуры и промышленности зачастую рассматривается как явление хотя и не самое положительное, но в известном смысле неизбежное при идущей с конца XX в. перестройке всех начал русской жизни. Перестроимся — и тогда окультуримся краше прежнего, на новых цивилизационных началах. Что до хизнувших институтов — что же о них жалеть, они были старые.

О каких-либо государственнических амбициях — в том роде, чтобы слова «Наша слава — русская держава» произносились не с горькой иронией, но с искренним убеждением, — говорить тем более неприлично. Идея России, как и любой другой страны (разве что за исключением США), в том, чтобы жить свободно и зажиточно. Всякие же амбиции, выходящие за пределы лозунга «Дадим хлеба и зрелищ (в том числе, разумеется, и политических) больше, лучшего качества, с большими затратами», — это все от лукавого. Наше дело, не помышляя о славе, каяться и благодарить, благодарить и каяться — тогда, глядишь, когда-нибудь достигнем статуса Чехии, а то — мечтать не возбраняется — и Швеции.

Вынесем даже за скобки другие огрехи этой концепции. Пользователи ЭВМ знают, что при переустановке якобы универсальных ОС часто возникают такие конфликты с железом, что хоть святых неси, а тут все-таки не железная дура, а большой, сложный и древний национальный организм. Теория переустановки не учитывает такой малости, как движение народов. А это движение, могущее сломать на своем пути все, делает явными сильные огрехи концепции насчет превращения в Чехию любой ценой.

В дни мира можно увериться в том, что военных бедствий не может быть, потому что не может быть никогда, — и на этом основании упразднить свою армию. Чтобы затем кормить чужую. Точно так же в мире светлых идей можно увериться в том, что само слово «ассимиляция» звучит неприлично — тем более когда есть слово «мультикультурализм», — и на этом основании совершенно не заботиться о поддержании славы русского имени в культурном, хозяйственном и военном отношении. А уж империалистическое поучение Вергилия «Римлянин, помни одно, — что ты призван народами править. // Вот твой завет: всюду мира закон насаждая, // Тех, кто смирился, щади и войною круши непокорных» — это и вовсе хуже всяких скверноматерных ругательств.

Однако движущиеся народы не очень разбираются в идеальных идеях, но зато хорошо видят объективную реальность. Если имперский народ, на глазах превращающийся в подонков Ромула, более не озабочен славой своего имени, если он целенаправленно доламывает механизмы, обеспечивающие ассимиляцию, если насаждать закон мира он более не готов, а готов скорее к тому, чтобы — в лице своего верхнего класса — самому принять обычаи и ценности других народов, то спрашивается: с какой радости следует ассимилироваться, то есть уподобляться такому народу? Когда понаехавшие тут не видят в этом никакой необходимости, им можно отказать в чем угодно, но только не в логике. Ино дело, когда принятие русских обычаев и ценностей не только способствует более комфортному проживанию в русской среде, но и приобщает к общей славе и культуре, являясь необходимым условием для продвижения к почестям; ино дело, когда таким принятием и усвоением сами русские никак не склонны заниматься, в качестве высшей почитая культуру «Кока-колы». Глядя на это, любой инородец рассудит: «Мне, что ли, больше всех надо?»

Мелкая деталь из жизни высшего класса. Вятский губернатор Н. Ю. Белых и его пермский коллега О. А. Чиркунов (губернаторы, кстати, не из худших, но скорее из лучших), не скрывая сообщали, что их отроки-сыновья учатся один в английской частной школе, другой в швейцарском пансионе. Безусловно, бывают разные жизненные обстоятельства, но безотносительно к ним должно констатировать, что сыновья высоких сановников не будут учиться русскому языку, словесности, истории, географии etc. В зарубежном пансионе этому не учат, да и не обязаны учить. Это не говоря о воздухе (l’air) родной страны, так необходимом для становления личности. Бог даст, у мальчиков все будет хорошо, но с воспроизводством высшего класса все обстоит очень нехорошо. Не говоря о том, что если детям сановников нет надобности становиться русскими, изучая русский язык, историю etc., то почему такая надобность должна быть у Махмуда?

Образование должно быть палладиумом русской державы не просто потому, что ученье свет, а неученье тьма (хотя это совершенно так), что при колониальной школе будет и колониальный быт, хозяйство etc. Прежде всего потому, что без сильной национальной школы не будет той культурной силы, которая могла бы насаждать закон мира. Подонки Ромула заведомо обречены в волнах великого движения народов, и колониальное сознание подонков тут не пользует нимало.

Добрыми намерениями известно куда вымощена дорога, и великой, роковой ошибкой было истолкование русского национального покаяния как необходимости кланяться другим народам, извиняясь за то, что не слушали их премудрости. Вплоть до прямой коммендации, т. е. добровольной отдачи в услужение. Раскаяние в духе притчи о талантах, т. е. в том, что мы оказались недостойными своей великой культуры и великой истории, за раскаяние не считалось, а считалось за недовыкорчеванные имперские амбиции.

Теперь эти амбиции почитай что совсем выкорчеваны. Слова Данте «Подумайте о том, чьи вы сыны. // Вы рождены не для животной доли, // А к доблести и знанью рождены» звучат почти так же неуместно, как слова того, кто был дантовым путеводителем. Русские вместе с прочими высокопросвещенными народами вполне прониклись общечеловеческими ценностями IV–V вв. по Р. Х. — той эпохи, о которой сказано: «Варвары не уничтожили древний мир, они только развеяли его прах по ветру».

И сегодня национальная школа и национальная культура с ее великими образцами — это не рыночная услуга и не изя­щная финтифлюшка для досуга, но единственный способ удержаться на том краю, за которым прах России будет развеян по ветру. И не только России.  

Источник: Эксперт Online