Скоро в Киеве футбол... Протоиерей Андрей Ткачёв

 «— А у нас в квартире газ. А у вас?

— А у нас водопровод. Вот!»

Рифма проста и стишки приятны, как стук мячика в пинг-понге. Детством пахнет. Такие стишки легко пародировать. «Скоро в Киеве футбол. Я пошел». Нечто подобное многие скажут в столице Украины в связи с предстоящим чемпионатом.

Это, конечно, заметное событие, и опровергать его важность бесполезно. Инвестиции, имидж, спортивный праздник. Большие надежды, от страстей загустевший воздух стадионов. Но так уж повелось, что одни убегают от того, к чему другие стремятся. И того, чего одни люди ждут с нетерпением, другие ждут с опасением.

Что я хочу сказать? Что чемпионат отшумит, гости разъедутся, вслед за ними столицу покинут карманники и блудницы, съехавшиеся «на работу». Уборщицы, шепча ругательства, подметут с трибун и улиц тонны мусора. Милиционеры перестанут носить в карманах английские разговорники. Накал ожиданий обернется неизбежной грустью и чувством опустошения. Подведение итогов всегда похоже на поминки. Но я хочу говорить о футболе, независимо от чемпионата.

Как много внимания уделяется спортивным шоу! Профессиональный спорт как будто специально придуман для TV, поскольку постоянно выбрасывает порции новостей, связан с сенсациями и пропитан денежным интересом. А что такое TV, как не перерывы на рекламу между дутыми новостями и сомнительными сенсациями?

Те мотивы, которые привели к появлению Олимпийского движения и популяризации спорта, ныне не в центре, а на периферии процесса. «Человек груб и несовершенен. Человек агрессивен, — думали мудрые люди. — Нужно попробовать переплавить грубую энергию военных приготовлений и столкновений в благородную энергию честных соревнований». Еще не так давно можно было прочесть: «О, спорт, ты — мир!» При помощи спорта можно попробовать привить человеку трудолюбие, терпение и стремление к совершенству. Спортом можно прославить страну. И нельзя сказать, что ничего из этого не делается. Но как-то получается очень похоже на сюжет фильма «Человек с бульвара капуцинов». Там вместо спорта — кинематограф. Придуманный, чтобы просвещать, уводить от грубости и облагораживать, он в фильме становится добычей людей, стремящихся при помощи кинематографа развращать и усиливать имеющиеся страсти.

Стало привычным, что в связи со спортивными зрелищами извергаются нешуточные вулканы подлинного безумия болельщиков. Причем это характерно не для отдельно взятых стран, что можно было бы списать на южный темперамент, или природную дикость нравов, или бедность населения. Это характерно для всех стран, вне зависимости от уровня культуры и цивилизованности. И машины поджигаются на всех континентах, и витрины бьются, и полицейским в души закрадываются сомнения в правильности выбора профессии. А еще банды формируются настоящие, и кровь льется не киношная, и ненависть к фанам противника тождественна ненависти к врагу на войне. «Наши выиграют — мы им вломим на радостях. Наши сдуют — мы все вокруг переломаем от огорчения». Это как назвать? В ХХІ веке, раздуваясь от чувства собственной значимости и получая телевизионный сигнал из космоса, человек руководствуется одними только врожденными инстинктами и приобретенными рефлексами. И вся жизнь его в ХХІ веке — это не молельная комната и не мастерская, а какая-то лаборатория Павлова, в которой сам человек играет роль подопытной собаки.

Церковь многое запрещала. Например, кровавые зрелища в Риме или танго в Аргентине. Хороша была бы Церковь, если бы все разрешала! Что-то запрещенное умерло, что-то изменилось, а что-то и не думало умирать. Сколько было сказано гневных слов, причем людьми часто святыми, по поводу строительства драматических театров вблизи храмов или пьес, идущих на сцене накануне праздников. Сегодня эти слова нельзя повторять. Во-первых, театры могут быть самым приличным местом из числа тех, что окружают наши храмы. Во-вторых, держа руку на пульсе, сегодня можно звать людей в театры. В обществе, которое на каждом шагу шепчет человеку: «Смысл жизни — потребление», хороший театр — друг Церкви хотя бы потому, что шепчет человеку: «Думай и сострадай». А вот превращение массовых зрелищ в главное удовольствие и чуть ли не смысл жизни — несомненный грех и безобразие. Церковь может, указав на беснующиеся трибуны, сказать: «Вот где зло. Это — смерть отдельной души и рождение стада».

Конечно, Церкви этого не простят. Вспомнят все, что было, а чего не было — придумают. Вы, дескать, только и делаете, что все запрещаете. Отстаньте и не мешайте жить.

Мы попробуем сказать в ответ, что христиане за то, чтоб воспитывать и закалять молодежь посредством спорта; что девиз «Citius, altius, fortius!» рожден монахом-доминиканцем Анри Дидоном; что лозунг Кубертена «Главное не победа, а участие» взят из проповеди католического епископа Толбота. Мы еще что-то скажем, и нас кое-кто услышит. Но воз останется на месте, или, точнее, паровоз продолжит бег по рельсам, не сворачивая.

Евро-чемпионат в Украине еще не начался, но уже успел и напугать, и утомить. Успел стать темой для политических спекуляций. Остап Бендер, помнится, на голодный желудок представил шахматистам из Васюков грезу о превращении их городишки в столицу мира. При помощи, разумеется, шахматного турнира. Что-то подобное слышали мы, и еще услышим. Впору писать исследования на тему: «Одноразовое массовое зрелище как фактор изменения цивилизационной модели». Немного раньше с такой же поистине «дикой» серьезностью у нас относились к Евровидению. С психологической точки зрения эти попытки войти в мир чужого комфорта при помощи «звериного воя» на трибунах или приплясывания перед телевизором очень забавны.

...Что до «звериного воя», то это — цитата:

«Я вплетал бы свой голос в звериный вой,
Где нога завершает начатое головой.
И из всех законов, придуманных Хаммурапи,
Наилучший — пенальти и угловой...»
(Иосиф Бродский).

Источник: Журнал «Отрок»