СИНДРОМ ПОЧТАЛЬОНА ПЕЧКИНА, ИЛИ РАЗМЫШЛЕНИЯ О ТОМ, ПОЧЕМУ У НАС НЕКУЛЬТУРНАЯ МОЛОДЁЖЬ

Ходили недавно с попадьёй в кино. Фильм был неплохим, но настроение изрядно подпортила навязчивая реклама, нахально предваряющая показ ленты, на которую, собственно, и были куплены билеты. Пока минут 10–15 мы вынуждены были смотреть рекламные трейлеры других фильмов (непонятно почему так беспардонно вклиненные в оплаченный просмотр совсем другой картины), я сидел и размышлял о том, что меня раздражает больше: развратное и глупое содержание или примитивнейшая форма этих рекламируемых картин?

Решил, что форма. Бесспорно, плохо то, что фильмы в основном про убийства, ограбления, измены и т.д., но ещё больше раздражает и озадачивает та аляповатость, с которой всё это теперь передаётся. Сюжет можно предсказать заранее, после самых первых просмотренных кадров, а главные герои — явно не живые люди, но функции, механически взаимодействующие друг с другом по заранее заданному алгоритму. Основные качества подобных фильмов исчерпываются, как правило, спецэффектами, благодаря которым постоянно нарушаются все возможные законы физики, логики и просто здравого смысла, причём делается это, опять же, неимоверно аляповато и бессмысленно.

Впрочем, самое удивительное — это то, что по прошествии некоторого времени я прочитал в ленте новостей, как один из фильмов, запомнившийся мне из рекламы своей глупостью и банальностью, бьёт рекорды кассовых сборов…

Ну почему, спрашивается, так печально обстоят дела у нас в России: у молодёжи, наполняющей залы кинотеатров при показе очередного «блокбастера», — полное отсутствие вкуса во всём? Один мой знакомый, часто бывающий за границей, как-то мне посетовал в этой связи, что русские женщины и девушки, в отличие от европейских, до сих пор иногда одеваются и красятся не столько неприлично или развратно, сколько пошло и банально-примитивно, эдакие Эллочки Людоедки в стране Чехова, Чайковского и Тарковского…

Есть искушение сказать про безвкусицу и некультурность современной молодёжи, что-то вроде «народ сей невежда в законе, проклят он…», но пару раз мне довелось взглянуть на проблему несколько под другим углом. Дважды я становился невольным свидетелем того, как тонко и нежно могут прочувствовать современные подростки, юноши и девушки, прикосновение к настоящему, классическому искусству, с которым они, по моему выводу, абсолютно незнакомы.

Однажды, ещё диаконом, я присутствовал на семинарской свадьбе. Женился мой приятель, который, как это водится, пригласил своих однокурсников семинаристов и позвал нескольких старых друзей, с которыми раньше учился в обычной средней школе. «Обычные парни» сидели как раз напротив меня, и им явно всё вокруг было чудаковато: вокруг столько «церковников», барышень с чистыми лицами, раскованных бурсаков, получивших по случаю свадьбы приятеля вожделенную увольнительную из семинарии, и несколько священников.

Видели бы вы восхищённые лица этих школьных приятелей жениха, когда после первого тоста семинарская братия грянула молодым «многая лета» на четыре голоса. Впервые услышав вживую пение мужского хора, они, дотоле сидевшие с независимыми и несколько угрюмыми от скуки лицами, не могли сдержать своего восторга от слушания этих незамысловатых на самом-то деле аккордов. Ну, а когда импровизированный хор перешёл к более сложным для исполнения народным песням, один из «крутых» (судя по «прикиду») парней, будучи совершенно трезв, неожиданно разрыдался…

Другой случай произошёл совсем недавно. В рамках празднования дня славянской письменности и культуры меня пригласили выступить перед учениками старших классов одной из самых слабых школ нашего города. После моего рассказа о красоте русского языка и вреде сквернословия состоялся импровизированный концерт, на котором приглашённый вокалист исполнил замечательным басом какую-то грустную старинную русскую народную песню. Слушая её, юные хулиганы, безнадёжные двоечники и двоечницы с раскрашенными как в китайском цирке лицами сидели и хлюпали носами, стыдливо закрывая ладонями влажные от слёз глаза…

Так что молодёжь у нас не плохая или некультурная — она чаще всего заброшенная. Эти ребята и девчата с серьгами в носах, волосами, окрашенными в космические цвета — они ни разу не были в Большом, не слышали вживую пение хора Сретенского монастыря и не смотрели «Собачье сердце» или «Семнадцать мгновений весны». Им просто не привили нормального вкуса, и они как те дети, выросшие на фастфуде, которых шокирует вид домашних блинов или морковного салата.

Так что с молодёжью всё во многом оптимистично — у неё синдром почтальона Печкина, который однажды признался, что был вредным и злым только лишь потому, что у него раньше велосипеда не было. Так и современные молодые люди на самом деле имеют шанс потянуться к прекрасному, перестав следовать примитивной моде из «ящика», или как минимум более критично оценивая её. Были бы только рядом те, кто подарит «велосипед» — частые и впечатляющие, эмоционально богатые встречи с родной культурой, которых недодали родители.

Это, как священника, меня очень обнадёживает. Ведь если с культурой всё далеко не безнадежно, то и с более тонкой субстанцией — духовностью — аналогично. Молодёжь не отходила от Христа, она просто никогда Его не знала. И я верю и даже знаю, что, однажды увидев Его в глазах другого человека, многие молодые люди еще поймут, какое это большое счастье и радость — быть с Ним, органично оставаясь при этом творческим человеком, современным и модным в самом лучшем смысле этого слова.

Священник Димитрий Фетисов

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/68594.htm