"Сегодня очень важно сказать, чем русские отличаются от нерусских"

Протоиерей Всеволод Чаплин о необходимости определить русскую идентичность, новой большой войне и о том, как должна вести себя Россия в мировой политике

Всеволод ЧАПЛИН: "Нам не нужно бояться быть самими собой, нам не нужно бояться определенности в вопросах, которые касаются национального самосознания русского народа. Считаю абсолютно неправильным растворять его в новых, искусственных идентичностях". "Профиль" поговорил с председателем отдела московского Патриархата по взаимоотношениям церкви и общества протоиереем Всеволодом ЧАПЛИНЫМ о роли РПЦ в жизни современной России, строительстве нового общества и объединяющих ценностях.

– В ноябре в Москве состоялся XVIII Всемирный Русский Народный Собор. Круг тем, обсуждавшихся на Соборе, затрагивал проблему русской идентичности. Как вы оцениваете эту проблему? Насколько она актуальна сейчас?

– Вопрос русской индентичности обязательно следует поднимать. Я убежден, что сегодня очень важно сказать, чем русские отличаются от нерусских. Нам не нужно бояться быть самими собой, нам не нужно бояться определенности в вопросах, которые касаются национального самосознания русского народа. Считаю абсолютно неправильным растворять его в новых, искусственных идентичностях. Да, у нас многонациональная страна, да, в ней присутствуют разные идентичности, но так же, как никто не должен препятствовать самоопределению людей, чья идентичность отлична от русской в той или иной степени, никто не должен мешать и русским людям определиться относительно того, кто они, каково их отношение к факту формирования нашего национального характера православной верой. По этому поводу нужно было высказаться, и я очень рад, что Всемирный Русский Народный Собор сделал это в упомянутой декларации.

– В документах Собора высказывается предложение о нормативном закреплении статуса русского народа как государствообразующего, памятуя, что вокруг него сформировалась вся семья народов России. Как это соотносится с многоконфессиональностью и многонациональностью Российской Федерации?

– Это представляется очень желательным, прежде всего на уровне права и политики. Сегодня чаще, чем раньше, говорят о русском народе, но это пока лишь декларации, хотя и правильные. В сфере основополагающих государственных документов и правовых актов прослеживается инерция 90-х годов, когда власть имущие слишком увлеклись попыткой растворить этнические идентичности в чем-то новом, сконструированном – и накладывали табу на формулирование русской идентичности. Надеюсь, что это печальное наследие 90-х годов нам удастся преодолеть.

– Собор предложил идеологическую модель для постсоветской России по формуле "вера – справедливость – достоинство – солидарность – державность". Не созвучно ли это известной триаде графа Уварова "православие – самодержавие – народность"?

– Это более широкая формула, как вы видите. И не случайно за последнее время и Всемирный Русский Народный Собор, и многие другие общественные форумы, и отдельные мыслители часто пытались сформулировать некий краткий набор ценностей. На Всемирном Русском Народном Соборе Святейший Патриарх Кирилл предложил свое видение этого набора, его формулировка вошла и в Соборное слово – итоговый документ. Святейший Патриарх не случайно связал данную формулу с единством истории, в которой есть периоды, довольно разные и по структуре власти, и по характеру ее отношений с обществом, и, я бы даже сказал, по вектору развития – княжеский, царский, имперский, советский, постсоветский. Все это наша общая история. Нам не надо идти сегодня по пути отказа от любого ее периода. Отказываясь от любого из них, ты отказываешься от России. Потому что в любой из этих периодов, несмотря на периодические попытки власти или внешних сил поломать волю народа и его исторический путь, Россия всегда снова становилась Россией. Это происходило и при Рюрике, и при Петре, и вскоре после Ленина, и вскоре после младореформаторов 90-х годов. В любой период Россия вновь возвращалась к себе, и ее исторический путь, по большому счету, един.

И значит, нам надо на сегодня уйти от разрушительных исторических споров, хотя споры между учеными и публицистами всегда будут. Нам нужно отказаться от того, что любой из периодов нашей истории называть черной дырой или всю историю, как некоторые делают, считать сплошным потоком поражений, катастроф и глупостей. Да, в нашей истории было много ошибок, но мы всегда их исправляли и всегда умели давать должный пример другим.

– В 2014 году отмечалось 100-летие Первой мировой войны. В связи с событиями на Украине у политологов, журналистов возникли аналогии с теми временами. Как можно избежать крупномасштабной войны в 21 веке, что может Русская Православная Церковь для этого сделать?

– Вопрос очень непростой – в первую очередь потому, что слишком многие силы хотели бы такой войны. Помимо этого, в мире накопилось множество противоречий, которые слишком легко обнулить или разрешить силовым путем за счет большой войны. Убежден, что многие неглупые люди сегодня о ней мечтают и ее планируют. И вот из-за этого сегодня перед Россией стоит очень непростая задача: пойти "царским", то есть срединным путем между такими неприемлемыми для России вещами, как потеря своей самостоятельности и предательство близких ей людей и народов, с одной стороны, и бездумное вовлечение в коллективное самоубийство народов Евразии – с другой стороны. Сегодня многие думают над тем, как избежать того и другого. Одновременно многие думают над тем, как привести Россию к тому или другому. И, наверное, нужно напрямую, без внешних интеллектуальных и политических посредников, общаться со всеми народами Евразии, с которыми нас пытаются столкнуть. Прежде всего со славянскими народами – украинским, белорусским, другими. С народами исламского Востока, с народами Китая и Индии, c народами Западной Европы, в среде которых сочувствующих нам и много тех, кто не хотел бы идти в фарватере заокеанской политики – я это хорошо знаю по нескольким десятилетиям общения с западноевропейской цивилизацией.

Одновременно нужно ясно дать понять, что не получится уничтожать нас или бороться с нами чужими руками, надеясь на океан или на скрытный образ жизни некоторых ключевых фигур в мировых элитах. Если против нас будет вестись горячая война либо война политическая и экономическая, отвечать должны те, кто реально ее спланировал и ведет, в том числе ключевые фигуры западных элит. У нас есть средства такой ответ обеспечить. И не нужно бояться прямо ставить эту задачу и о ней говорить.

– В советские времена пытались создать новую историческую общность – советский народ. В школе, в армии пытались это насаждать...

– Такой общности никогда не было. Ее пытались создать, вложив в это огромные пропагандистские, образовательные и политические силы. Однако после того, как эти силы перестали прикладываться, народы России вновь вспомнили о своей самобытности. Иначе и быть не могло, потому что конструкция "советского народа" была искусственной и могла держаться только на жесткой пропаганде и репрессиях против национальных движений. Как только давление ослабло, кончился и "советский народ". Сегодня некоторые пытаются воспринимать национальные и религиозные идентичности как нечто погребенное конструкциями советского периода, однако эти люди не замечают, как сами ушли в безвозвратное прошлое вместе с той искусственной конструкцией, которая была создана в советское время и пыталась подменить все идентичности, кроме советской. Несмотря на все вложенные силы, на всю приложенную волю, ничего не получилось.

– А каким образом можно избежать подобных ошибок сегодня при выстраивании нового идеологического фундамента, при воспитании молодежи?

– Надо прислушиваться к воле людей и к поступи истории. Наш народ, все народы России достаточно мудры, чтобы на основе своего опыта и на основе вечной истины, данной Богом, выстраивать свою жизнь безо всяких искусственных, придуманных дерзостными людьми установок и рецептов. Поэтому нужно прежде всего выявить настоящую волю народа – не сконструировать ее, не выдумать, а услышать, выразив в категориях искусства, публицистики, политики, права, философии и таким образом помочь народу не переплавиться во что-то, а еще в большей степени стать собой и ощутить, раскрыть свои жизненные силы, свою волю, свою историческую миссию – с тем, чтобы нестесненно (есть такое церковное слово) повлиять не только на собственную судьбу, но и на то, что происходит в мире.

– Для чего Русской Православной Церкви нужны помещения в общеобразовательных школах для проведения занятий воскресных школ? Раньше воскресные школы открывались при храмах в приходских помещениях.

– Простой пример. У нас при храме есть воскресная школа. В течение долгого времени она собиралась в малоприспособленных помещениях бывшего жилого дома, а сейчас этот дом мы поставили на капремонт – там будет расположен Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви и общества, а школа переедет в здание, где мы сейчас с вами сидим, но здесь, как вы видите, кабинеты маленькие, полноценные классы сделать сложно. А сейчас воскресная школа вообще пока собирается в храме, и ей гораздо удобнее было бы собираться в школьных классах, которые в воскресный день пустуют. Мы уже получили предложение от одной из школ использовать ее помещения.

Что в этом странного? Во всем мире разные муниципальные и региональные учреждения, которые не работают по выходным, представляют свои помещения для учреждений дополнительного образования, в том числе религиозных, уж не говоря о том, что в целом ряде стран религиозные образование является частью школьной жизни. Почему этого не делать у нас, тем более, что классы действительно пустуют, а ученикам воскресной школы негде собраться. И, кстати, я убежден, что воскресная школа – это такой же вид дополнительного образования, как кружки, спортивные секции, разного рода клубы по интересам, экскурсии и так далее. Думаю, что в таком качестве система воскресных школ может рассчитывать на государственную поддержку, как, например, происходит в Тамбовской области, где воскресные школы признаны официально как учреждения дополнительного образования.

– Но пока такой единой федеральной программы нет?

– Нет.

– В связи с этим не будет ли каких-то возражений или сомнений у других конфессий – мусульман, иудеев, представителей традиционных религий, что РПЦ может в общеобразовательных школах открывать воскресные школы, а они такой возможности лишены?

– Они имеют такую возможность. Но при этом надо иметь в виду, что некоторые школы, в которых преподается религия, – школы с этнокультурным элементом – имеют приоритетную государственную поддержку. Это татарские, еврейские школы и некоторые другие. Очень правильно, что их поддерживают, но при этом не стоит забывать и о том, что национальное и религиозное большинство тоже имеет свои формы национально-культурного образования.

– Каким образом будут решаться вопросы аренды помещений для воскресных школ? Прежде всего, интересует финансовый аспект.

– Государство могло бы финансово поддерживать эти школы как учреждения дополнительного образования. И уж, по крайней мере, могло бы помочь им бесплатным выделением помещений. Как особо хотелось бы подчеркнуть, никакого обязательного мировоззрения у нас нет – это касается и светского мировоззрения. Именно поэтому любые мировоззренческие группы достойны одинаковой поддержки – это касется одинаково и людей, интересующихся экологией, и тех, кто интересуется православием. Школа от Церкви у нас не отделена – это было записано в советской конституции, в современной российской конституции такой статьи нет. И в школе, как и везде, мировоззрения должны быть равны.

Всеволод Чаплин: "Нам не нужно бояться быть самими собой, нам не нужно бояться определенности в вопросах, которые касаются национального самосознания русского народа. Считаю абсолютно неправильным растворять его в новых, искусственных идентичностях"

Источник: Профиль