Саул – первый царь Израиля. Андрей Десницкий

Отношения Бога и Его избранного народа, какими их описывает Библия, напоминают отношения родителя и ребенка. Сразу после Исхода из Египта Бог через Моисея, а потом через Иисуса Навина давал народу-младенцу детальные указания по любому поводу. По сути дела, от него требовалось только одно: безграничное доверие и полное послушание. Но, как и ребенок, народ нередко оказывался строптивым и непослушным и бывал за это наказан.

Когда народ Израиля осел в Ханаане, Бог доверил ему больше свободы, израильтяне сами стали устраивать свою жизнь. Но, как подростки, они из одной беды попадали в другую. Тогда Бог вмешивался, призывая из числа израильтян «судей» — вождей, которые помогали им выпутаться. Но настало время, когда народ решил самостоятельно выбирать себе судьбу и основать собственное государство.

Прежде чем это произошло, народ находился под опекой последнего судьи — Самуила. Интересно, что власть его была совершенно неформальна: он не был ни царём, ни первосвященником, хотя с раннего детства вырос при Скинии (до строительства иерусалимского Храма именно она была центром ветхозаветной религии). Весь его авторитет держался на личных качествах, точнее, на воле Божией, которую он открывал народу. Но когда Самуил состарился, выяснилось, что преемника у него нет. Его сыновья, как это часто бывает, благочестия отца не переняли. Кто же возглавит народ после его смерти?

И тогда израильтяне захотели стабильности, твёрдой руки, преемственности власти. «Поставь над нами царя, чтобы он правил нами!» — потребовали они.

Самуилу такое требование было не по душе, не понравилось оно и Богу. До сих пор только Он мог называться Царём Израиля — народа, который Он спас из Египта, в буквальном смысле слова создал из толпы рабов, как создал Адама из земного праха. Но Он позволил Своему народу поступать так, как люди сочтут нужным. «Послушайся их, — сказал Он Самуилу, — ибо не тебя они отвергли, но Меня, чтоб Я не царствовал над ними».

И Самуил сказал народу: «Царь, который будет царствовать над вами, сыновей ваших возьмёт и приставит их к колесницам своим, и будут возделывать поля его, жать хлеб его, делать ему воинское оружие; и дочерей ваших возьмёт, чтоб они варили кушанья и пекли хлебы... и сами вы будете ему рабами; и застонете тогда от царя вашего, но не будет Господь отвечать вам тогда».

Народ это предупреждение не смутило. Надо сказать, что в древности в монархии обычно видели не просто ещё одну возможную форму государственного устройства. Абсолютность царской власти требовала какого-то оправдания, и проще всего было сказать, что её повелели установить сами боги. А царь, соответственно, играл роль посредника между миром богов и миром людей. Не случайно в подавляющем большинстве древних обществ цари также были верховными жрецами. Месопотамские цари нередко заявляли о себе как об избранниках и даже детях различных божеств, а египетский фараон и вовсе считался одним из главных богов Египта.

При всём сходстве деталей мы не видим в истории Израиля ничего подобного. Народ сам избирает монархический образ правления, в нём нет и намёка на какую-то божественность. Более того, с самого начала проводится граница между царём и священнослужителем: царь не должен совершать никаких ритуалов, он — такой же человек, как и все остальные. С другой стороны, именно он представляет свой народ перед Богом, поэтому Господь лично избирает его, помогает ему, но и спрашивает с него особенно строго. По сути, земной царь избранного народа — наместник Господа как истинного Царя.

Божественный выбор пал на молодого красавца по имени Саул (в переводе с еврейского — «выпрошенный») из племени Вениамина. В поисках пропавших ослиц своего отца он обратился к пророку Самуилу, который узнал в нём избранника Господа. В те времена, как и сегодня, люди интересовались пророками и священниками нередко для того, чтобы улаживать свои земные дела. Но у Самуила нашёл Саул не ослиц, а царское достоинство. Пророк устроил ему торжественный обед, оставил ночевать в своём доме, а утром вывел его за город и возлил на его голову сосуд оливкового масла — помазание символизировало посвящение в царское или священническое достоинство. И лишь потом, на большом торжественном собрании представителей всего народа, Саул был провозглашён царём, когда на него указал жребий. Такая двойственность подсказывает нам: на самом деле Господь избирает того или иного человека в правители, а все публичные церемонии лишь служат проявлением Его воли.

Как мы видим, эта система совершенно не похожа ни на современные республиканские выборы, ни на средневековые монархии с передачей страны по наследству, словно бы она — частная собственность государя. В Библии Бог сохраняет за Собой верховную власть над Израилем и просто назначает земного царя как Своего наместника, которого при необходимости может и отстранить, как это впоследствии произошло с Саулом.

Итак, Саул взошёл на трон и стал вести достаточно успешные войны с окрестными народами. Казалось бы, израильтяне получили то, чего искали: царя, который повёл свой народ от победы к победе. Но и опасные стороны царской власти выявились очень скоро.

Перед походом или сражением израильтяне обращались с молитвой к Богу и приносили Ему жертвы. Возглавлял эти жертвоприношения пророк Самуил. Однажды он задержался, войско устало от бездействия, люди начали разбредаться, так что Саул решил взять инициативу в свои руки и совершил обряд самостоятельно. Подобно царям языческих народов, он повёл себя не только как царь, но и как священник. От Самуила ему пришлось выслушать суровый упрёк: он присвоил себе право, которое ему не принадлежало!

В следующий раз Саул напал на амаликитян, которых Господь повелел полностью истребить, не оставляя даже военной добычи. Вопрос о том, почему Господь давал такие суровые повеления, очень сложен, и полностью разбирать его здесь мы не будем, можно сказать только очень кратко: в те времена поголовное истребление мирного населения было вполне нормальным способом боевых действий. Проповедь миролюбия и подписание Женевской конвенции были в том мире совершенно невозможны. И Господь постепенно вёл израильтян к более близкой нам этике, ограничивая их разрушительный гнев только теми группами людей, которые действительно грозили Израилю полным истреблением, физическим или духовным (то есть растворением веры в Единого в примитивном и жестоком язычестве). Махатмы Ганди в те времена, к сожалению, не могло быть на земле.

Но Саул и его армия поступили иначе: царь амаликитян был оставлен в живых, а из добычи было уничтожено лишь малоценное. Хороший скот и дорогие вещи воины предпочли оставить себе — обратим внимание, что двигал ими никакой не гуманизм, а элементарная жадность, стремление устраивать свою судьбу по собственным прихотям. И тогда Самуил сказал Саулу: «Неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как послушание? Послушание лучше жертвы, и повиновение лучше тука овнов; ибо непокорность такой же грех, что волшебство, и противление — то же, что идолопоклонство; за то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя, чтобы ты не был царём».

Саул ещё долго оставался на престоле. Но теперь уже не его сыну было суждено взойти на престол после него, да и сама жизнь Саула была лишена покровительства свыше. Как описывает это Библия, «от Саула отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух». Чтобы успокоить своего властелина, придворные нашли ему искусного музыканта — юношу по имени Давид. Его история — совершенно отдельный разговор, и мы к нему вернёмся, но пока речь о Сауле.

Давид стал оруженосцем и любимым музыкантом царя, который уже знал, что отвергнут Богом, но ещё не догадывался, что миловидный юноша — его преемник. Самуил тайком от всех уже помазал Давида на царство, но ни воля Божия, ни даже обряд помазания ещё не означали, что Давид сразу же станет править. Нередко обещанный дар свыше приходит к человеку только после немалых усилий. Так было и с Давидом.

А пока израильтяне отправились на войну со своими постоянными врагами — филистимлянами. Как часто бывало в древности, те предложили провести поединок между двумя богатырями и выставили своего бойца по имени Голиаф. Ростом этот боец был около трёх метров, как описывает Библия (может быть, не без преувеличений), а его оружие и доспехи не имели себе равных.

Ответить на брошенный вызов должен был бы царь Саул. Израильтяне ведь для того и попросили себе царя, чтобы он возглавлял народ на войне. Но царь, который оказался недостоин своего призвания перед Богом, точно так же не мог выполнить и своих обязательств перед народом. И тогда на бой вызвался юный Давид, новый царь Израиля, которого ещё никто тогда не знал. Он вышел на бой с привычным оружием пастухов — пращой — и поразил соперника метким выстрелом прежде, чем тот приблизился к нему. Так Голиаф навсегда стал образом могучего, неповоротливого великана, которого побеждает легковооружённый, но гибкий соперник. А может, дело не только в боевых качествах, но и в том, о чем Давид сказал перед боем: «Ты идёшь против меня с мечом и копьём и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств израильских». Пастушок, прежде защищавший своё стадо от хищников, стал орудием Бога, защищающего Своё стадо — народ Израиля.

После победы Саулу нужно было наградить юношу, и царь выдал за него свою дочь Мелхолу. Но он понял, что отныне Давид — его соперник, ведь народ, празднуя победу, распевал: «Саул победил тысячи, а Давид — десятки тысяч!» Саул даже порывался сам убить Давида, но ему не дали это сделать собственные дети. Сначала Давида предупредила об опасности его жена Мелхола, а потом лучший друг — сын Саула Ионафан.

Ещё дважды Саул говорил с Давидом, которого он вместе со своим войском безуспешно ловил по горам и пустыням. Один раз Саул зашёл облегчиться в пещеру, где скрывался отряд Давида. Тот с трудом удержал своих воинов от немедленной расправы и, подкравшись, отрезал у Саула кусок одежды. А потом издалека показал Саулу этот лоскут: он мог бы убить никчёмного царя, но не поднял руку на помазанника Божиего. Логика дворцовых переворотов была ему чужда — Господь возводит царей на престол, пусть Господь и низводит их.

Саул раскаялся и просил прощения у Давида, но недолго оставался он в таком настроении. Зависть и злоба имеют свою логику, и если человек поддаётся им, очень трудно ему потом избавиться от их власти — вскоре отряд Саула снова гнался по пятам за Давидом.

Через некоторое время Саул отправился на очередную войну с филистимлянами. Он чувствовал, как шатко его положение; прежде советы ему давал пророк Самуил, но он уже давно к тому времени умер. Если бы можно было вызвать его из могилы! Да ведь всегда есть гадатели и волшебники, которые такими вещами занимаются...

Израильтянам было категорически запрещено заниматься оккультной практикой. Хранить верность Единому Богу — значит, прежде всего, не прибегать к помощи всевозможных божков и духов, как хранить верность супругу — значит не заводить мимолётных романов на стороне. Когда-то Саул изгнал всех гадателей из своего царства, теперь же он сам обратился к такой женщине, чтобы вызвать дух Самуила. Ему даже пришлось притвориться, что это не он, грозный царь Саул, а обычный человек. Царь окончательно утратил своё царское достоинство. Колдунья согласилась «вывести» Самуила. Ответ пророка на отчаянные вопрошания царя звучал так: «Для чего же ты спрашиваешь меня, когда Господь отступил от тебя и сделался врагом твоим? Господь сделает то, что говорил чрез меня; отнимет Господь царство из рук твоих и отдаст его ближнему твоему, Давиду».

Был ли то на самом деле Самуил? Вряд ли духи мёртвых являются к нам, как слуги, по первому вызову. Это вполне мог быть тот самый злой дух, который прежде находил на Саула. Но дух в любом случае его не обманул: в бою, который состоялся на следующий день, погиб и сам Саул, и его сыновья. Обратившись к гадалке, Саул получил что искал — но ему это никак не помогло.

А царствовать стал Давид, основатель вечной династии израильских царей — но это уже другая история.

http://otrok-ua.ru/ru/sections/art/show/saul_pervyi_car_izrailja.html