В Святую и Великую среду Церковь предлагает нам притчу о жене-блуднице, слезами и благодатью очистившейся от проказы грехов.
Спаситель Христос вечеряет в доме почтенного горожанина, которого исцелил от проказы. Туда заходит женщина легкого поведения и бросается к ногам Господа, омывает Ему ноги слезами и отирает их своими волосами, разбивает алавастровый сосуд с многоценным миром и помазывает Христа. Этот поступок, исключительный по своей глубине, вызывает у трапезничающих презрение и ярость. Иуда после этой вечери и вовсе пойдет к первосвященникам и предаст Господа.
Здесь мы видим громадную пропасть в восприятии мира, на земле разверзается бездонный тектонический разлом. С одной стороны, Иуда, который видел, как мертвые восстают из гробов по зову Господа, который видел, как спадает проказа с обезображенных тел, который жадно смотрел на то, как вливается свет в пустые глазницы слепцов, который слышал заговоривших немых и беседовал с глухими, которым Христос отверз слух. И все же предает Его за 30 сребреников.
Прогнившие опоры жизни блудницы рушатся, страсти внутри нее иссыхают от горьких слез, которые она проливает в жажде изменить свою грешную жизнь
С другой стороны, продажная женщина, которая никогда не видела Господа, ничего не знала о Его Евангелии, не видела ни одного чуда, но ощущает, как основы ее существования сотрясаются. Прогнившие опоры ее жизни рушатся, страсти внутри нее иссыхают и улетучиваются от горьких слез, которые она проливает в жажде изменить свою грешную жизнь. С зубовным скрежетом она разрывает в клочья свой ум, полный страстных воспоминаний, и глаза свои превращает в источники слез, омывающие ноги Божии, чистейшие небес.
Самая грязная тварь, прикасаясь к Пречистому, лобызает ноги Божии. И в этот миг происходит чудо: ее существо, сотрясаемое плачем, очищается от прикосновения к Исцелителю всей вселенной. Она понимает Божественность Христа и кардинально меняет свою жизнь.
Священники, всю жизнь тщетно учившие о Мессии, когда Он пришел на землю, убили Его. Грубо исказили уйму пророчеств о том, когда Он родится, где, как, от какой Девы, что будет делать, как умрет и как воскреснет ради нас. Тупо заучили наизусть массу стихов Закона, а когда Закон любви вечной пришел к ним, умертвили Его на Кресте. Всю жизнь готовились к встрече с Богом, а когда Бог пришел, пригвоздили Его к Древу.
Это показывает, как зыбко существо человеческое, как мы можем вмиг потерять всё из-за своей гордыни и злобы, но также можем стяжать Царство слезами и покаянием.
Смерть Спасителя переворачивает ценностные полюса вселенной, обнажает клыки мира, выворачивает наизнанку основания земли, выжимает смысловые глубины из тайн Божиих и дарует их нам в Крови Спасителя. Вся мудрость мира сего в мгновение ока оказывается тщетной.
Как сказал святой Максим, «смерть Христа – это суд судов». Всё судится Крестом и Воскресением. Мы больше не можем оставаться нейтральными. Или мы с фарисеями и священниками, смеющимися над Умирающим за нас, или с женами-мироносицами, в плаче разрывающими свои сердца у подножия Креста. Или лукаво покачиваем головой, глядя на смерть Агнца любви, или склоняем голову до персти, чтобы получить Его благословение.
Страстная седмица разделяет Чермное море мира сего надвое: с одной стороны – хулители Креста, с другой – смиренные рабы Умершего за нас
Поэтому Страстная седмица разделяет Чермное море мира сего надвое: с одной стороны – хулители Креста, идолослужители чрева своего, язвительные критиканы, рационалисты, кровожадные звери, именующие себя людьми. С другой стороны – плачущие, верующие, бодрствующие при свете Распятого, смиренные рабы Умершего за нас. Как говорил великий Павел, «мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне» (1 Кор. 4: 13).
Пока еще есть время на земле, соберем слезы в потире своего сердца. Прочувствуем Его Божественность, как падшая женщина. Вкусим горечь Его Креста, как Он испил нашей желчи. Омоем раны любви Спасителя своими слезами. Проглотим каплю из океана Божественной боли, зрящей нас погибающими во мраке, и исполнимся Его радости, когда Он вырвет нас из ада и навсегда заключит в Свои объятия.