Рождественский пост: советы и ответы священников

Зачем Господу наш пост? Какие главные ошибки совершают постящиеся? Возможно ли самостоятельно узнать свою меру поста? Отвечают известные священнослужители.

Игумен Арсений (Соколов): Голодный человек=злой человек?

Игумен Арсений (Соколов)

Все, кто серьезно постился или терпел голод, знают, как бывает раздражителен голодный человек. Вот мы тут каждый год с прихожанами ходим Путем апостола Иакова (Camino de Santiago), известным в Европе пешим паломническим маршрутом. Ходим в конце июля, когда никакого поста нет. Но поскольку передвигаемся мы по малозаселенным лесам и полям, бывает так, что прибредаем к какой-нибудь деревенской столовой лишь под вечер.

Смертельно усталые, голодные и молчаливые вваливаемся мы в нее, наедаемся каких-нибудь галисийских щей – и раздражительность как рукой сняло. Все сразу добреем, готовы шутить, улыбаться, брать в руки посохи и шагать дальше. Раздражительность голодного человека естественна, голодный становится ранимым и готовым в свою очередь ранить других своей угрюмостью. Да это свойственно и не только людям. Сытый волк или медведь тоже ведь «добрей» голодного. Но вот тут-то и поле для духовной брани, брани с самим собой!

Святитель Иоанн Златоуст в Беседах на книгу Бытия говорит золотые слова: «Постящемуся более всего нужно обуздывать гнев, приучаться к кротости и снисходительности». Проще всего, когда во время поста нарастает раздражительность, пойти и съесть плюшку; несравненно труднее приобрести то, в чем наставляет Златоуст – кротость и снисходительность. Вот говорят: пост – период искушений. В этой поговорке слышится оправдание: дескать, когда, постясь, я гневаюсь и раздражаюсь, виноват вовсе не я сам, а какие-то искушения, обрушивающиеся на меня извне. Конечно же, это заблуждение. Никакие внешние «искушения» здесь ни при чем, а виноват я сам, который раздражаюсь на ближнего, тем самым искушая его.

Игумен Петр (Мещеринов): Не превращать христианство в Религию Еды

Игумен Петр (Мещеринов)

Главное искушение великого поста – превращение христианства в Религию Еды. Главная ошибка великопостного времени – когда голова у нас занята едой. Вот подходит праздник Благовещения, о чём больше всего думают в этот день православные? Правильно – о том, что «сегодня можно рыбку»… Все искушения и трудности Великого поста проистекают, как мне представляется, из того, что основной акцент  постного времяпровождения делается на тех или иных продуктах питания и режиме их потребления.

Избежать ошибок и искушений в Великом посту поможет очень простой критерий: нужно спрашивать себя – о чём я сейчас думаю: о еде или о Христе? Если человек думает о еде, значит, режим его поста неправильный. Обычно у постящегося православного наличествует ревность строго соблюсти монашеские великопостные уставы. Именно в этом он полагает угождение Богу и смысл постного подвига.

Разумеется, в современных условиях соблюсти эти уставы решительно невозможно. От того, что «не получается правильно поститься», и вдобавок от того, что такой «правильный пост» совершенно лишает человека физических и душевных сил, многие впадают в уныние и раздражение. А между тем всего этого легко избежать. Нужно определить свою (а не буквоедско-древнемонашескую) меру воздержания – обилие продуктов позволяет сегодня сделать это; и, обеспечив с «продуктовой стороны» ровную меру воздержания, не лишающую телесные силы необходимой бодрости, – всю свою внутреннюю энергию посвятить духовному труду: молитве, трезвению, поучению в Священном Писании, внимательному отслеживанию своих отношений с ближними.

Протоиерей Александр Ильяшенко: Только людей не ешьте!

Протоиерей Александр Ильяшенко

«Постясь телесно, постимся и духовно». Это самая главная цель поста. Подчас святые выражали свои мысли очень ярко и парадоксально, например: «Вы постом хоть мясо ешьте, только друг друга не ешьте».

Для Господа, конечно, гораздо важнее наше мирное устроение духа, наше теплое отношение друг к другу, наше великодушие, наше снисхождение к недостаткам ближних или даже к обидам, если они нам наносят. Это Господу угодно. Если ты не съел чего-то – это дисциплинарная мера, которая способствует внутренней мобилизации и дает силы поститься духовно. Ведь Церковь не говорит, что не надо поститься телесно, нет, постясь телесно, постимся и духовно. Но цель поста – это духовный пост. А телесный пост – великое средство, благодатное средство, дарованное нам Церковью от Господа для того, чтобы мы этой высокой цели достигали.

Нужно строго следить за собой, чтобы ни на кого не обижался, никого не осуждал, ни на кого не раздражался. Если чувствуешь, что греховная волна захлестывает твою душу, сразу молись, кайся, обращайся к Господу и молись так, чтобы эта волна отступила. Пусть она и вновь нахлынет (лукавый в покое никого никогда не оставляет), от нас какие-то греховные мысли, может быть, и не зависят. Если мы не позволяем себе куда-то пялиться, куда не надо, то, как правило, не зависят. Спроси любого человека: нужна тебе какая-нибудь гадость? Конечно же, нет, она лукавому нужна.

В мыслях мы не вольны, а вот в отношении к ним – вольны. Если в голову лезет дрянь, то тут не надо впадать ни в панику, ни в истерику и тем более не надо их смаковать, и ни в коем случае с ними нельзя беседовать. Нужно сразу каяться: Господи, помоги, Господи, спаси и помилуй мя грешного, моя душа нечистая и тянется к греху, просто меня, Господи, очисти мою душу грешную, избавь меня от этих темных, грязных, греховных мыслей. И молись так, чтобы свет Божьей благодати вновь воссиял в твоей душе. И эти мысли на какое-то время тебя оставят. Опять лукавый будет нападать.

На войне как на войне, ничего не поделаешь. От того, что ты врагу скажешь: мне не приятно, что ты на меня нападаешь – он не перестанет на тебя нападать.

Еще хочу напомнить замечательную вещь, тоже афористически выраженную. Старец Паисий Святогорец говорил, что подчас, когда люди начинают молиться, каяться, эта невидимая брань усиливается. Это нормально. Имейте в виду, что для врага (старец Паисий его презрительно называл «тангалашка» – очень удачное слово) ваша молитва, ваше покаяние – это как острые пули и копья. Но не думайте, что если вы мечете во врага острыми копьями и пулями, он в ответ будет вам метать мармелад и шоколад. Это нормально. Если эта брань усиливается, это значит, что ты лукавого достаешь. Это очень хорошо.

Только опять-таки нельзя раскисать, нельзя впадать в панику, нужно усиливаться, нужно укрепляться, нужно молиться, нужно облачиться в благодатную броню Божью, чтобы она не позволяла лукавому приблизиться к вашей душе. Мы эту бронь, эту защиту можем сохранять, только если постоянно молимся, обращаемся к Господу, не давая себе расслабиться. Или, если на душе все хорошо, не забывать благодарить: Слава Тебе, Господи, какое счастье, Ты меня милуешь и даешь такую радость.

Как Апостол Павел говорил, всегда радуйтесь. Христианство – это религия радости, и Господь сказал своим ученикам: радуйтесь.

Но одной радости недостаточно, потому что очень легко, чтобы эта радость превратилась в некий дежурный американский смайл.

Непрестанно молитесь. Вот тогда эта радость становится настоящей и глубокой. Но и этого недостаточно.

И за все благодарите Господа. Вот тогда, если у тебя на душе такое устроение, ты радуешься, молишься, полагаешься не на себя, а на помощь Божью и благодаришь Господа за то, что Он слышит твои молитвы и милует тебя. Вот тогда у тебя правильное, гармоничное устроение души. Тогда действительно слава Богу. И дай Бог, чтобы результатом поста, в который мы со дня на день заступаем, стало такое благодатное, радостное молитвенное состояние души, соединенное с искренней благодарностью к Подателю всех благ Господу нашему Иисусу Христу.

Протоиерей Максим Козлов: Ошибки постящихся

Очень многое зависит от нашего правильного целеполагания. Чего мы хотим добиться в результате? Знаем ли ошибки, которые видим по себе, отчасти, по другим людям?

Протоиерей Максим Козлов

Первое – это определенного рода унылость в начале поста: теперь нужно будет поститься, молиться (некоторые даже будут слушать радио «Радонеж»), и больше ничего – телевизор выключить, с друзьями не общаться, весело, по крайней мере. Одного, второго, третьего нельзя, только жевать макароны и картошку с грибами – каждый вспомнит дорогие для него ограничения, которые наступят.

Второе – это такого рода отношение к посту, что «да, я, конечно, с усердием все буду делать, но, главное, – чтобы он поскорее кончился. Вот я жду, когда можно будет разговеться, когда всё, наконец, – запоют красиво, будет это чудо ночного пасхального Богослужения и т.д. и т.п.» Причем, пост воспринимается так, как некоторые работу воспринимают, даже считаясь трудолюбивыми. Человек делает работу, чтобы отделаться, чтобы, наконец, началось то блаженное время, когда работы этой не будет. Вот так же и к посту можно относиться.

Соответственно, скажу теперь мудреное слово: много будет зависеть от правильного целеполагания. И здесь что можно вспомнить?

Можно вспомнить значение самого этого слова «пост». Филологи нас, может быть, тоже смотрят, и даже не филологи знают, что в бытовом русском языке слово «пост» означает определенного рода контроль, который нужно пройти.

Скажем о двух видах такого рода контроля: один – сейчас все мы путешествуем, – это таможенный контроль, пограничный пост. Возьмем такую аналогию: хочется нам куда-нибудь, где в нашем понятии – рай. На острова какие-нибудь, где зеленый-зеленый океан, яркое-яркое солнце, и нет нашей бесконечной зимы. И вот все мы уже сделали для того, чтобы там оказаться, приехали в аэропорт, миновали террористов, которые в этот раз не собрались, и нужно проходить этот таможенный контроль.

Ясно, что есть вещи, которые можно пытаться с собой протащить: жидкость какую-нибудь не заметят, разрешат взять. А есть вещи, с которыми лучше не соваться, и которые, любишь ты это, не любишь, а нужно здесь оставлять: не берите с собой огнестрельное, холодное оружие, к примеру, нужно его оставить.

Так же и здесь: вступая в пост, нужно твердо решить, что, если мы хотим оказаться там, где рай, где «солнце правды», где такие острова, можно потерпеть нашу жизнь. Давайте решим, что мы оставляем, даже если нам это дорого. И тут уж каждый сам для себя решает.

Такого рода отказы в пост, ограничения, должны быть, с одной стороны, реалистичными. Мы же не можем сказать, что «я завтра стану кротким», если я гневлив и раздражителен. Я не могу этого пообещать. С другой стороны, чувствительными. Это не может быть отказ от кофе, если я кофе не люблю. Не велика заслуга. Или там – от макарон с море-продуктами, если я не могу этих ракообразных, членистоногих видеть, а только отбивная для меня утешение. Откажись от того (от еды начиная, до распорядка жизни), что составляет для тебя некоторое усилие, ради Той цели не тащи с собой.

Второй пост – это ведь ещё и служили многие из нас (кто не служил, тот в кино видел) – в армии бывает. Стоит человек «на тумбочке», как в армии говорят, или на КПП, ещё что-нибудь охраняет, и должен он бодрствовать – пройдет полковник, увидит, что солдат на тумбочке согнулся, заснул (ну, не полковник, младший лейтенант), плохо будет солдату.

Так и здесь можно попытаться вспомнить, что мы вообще-то призваны быть добрыми воинами Христа Бога нашего, что христианство, как говорится в чине крещения, – это еще и есть воинское братство, так оно задумано. И осознать себя нештатскими, хотя бы на эти семь недель, – с разными обязательствами перед нашим Богом, что мы все понимающие, уставшие, трезво оценивающие себя и действительность вокруг, должны, в конце концов, вспомнить о присяге, а не о жизненных обстоятельствах. Это поможет пройти пост.

Еще одну вещь можно вспомнить. Сейчас наше христианство нам почти ничего не стоит. Мы не живем в период гонений. С нами не будет такой ситуации, как рассказывала мне старая преподавательница Ольга Ильинична Подобедова, которая девушкой в 30 лет, студенткой университета выходила из одного из московских храмов и мимо проходившая женщина – рядовая, не сотрудница органов и не ещё кто-то, увидев молодую девушку, выходящую из церкви, повернулась, не поленилась подойти, плюнула ей в лицо и сказала: «На тебе за твоего Бога!»

Вот ничего подобного мы сейчас не переживаем. Все гипотетические рассуждения о торжестве политкорректности, о злодеях в СМИ и тому подобное – это потому и гипотетически, что мы свободно об этом пишем, выражаем наши протесты, подаем в суды, с нами-то никто ничего не делает.

Пост – это возможность немножко объявить цену собственному христианству: «Я ради Бога от чего-то готов отказаться или это все разговоры о…?» По преподобному Серафиму, что «рассказывать о христианстве – это бросать камушки с колокольни, а жить по-христиански – это таскать их туда, на колокольню». Есть возможность немножко пожить по-христиански, а не только выглядеть таковым. Ведь берут на небо не фантомы, не видимости, а образ и подобие реального человека. Вот «пособираем» этого реального человека.

Протоиерей Игорь Фомин: У каждого своя мера

Протоиерей Игорь Фомин

Великий пост для работающего человека — время особое, как и для любого другого. Неработающих людей нет — кто-то работает на государственной службе, кто-то в частных компаниях, кто-то на дому. И мера поста у каждого своя. Так, как воздерживались древние отцы в египетских пустынях, наверное, сейчас поститься невозможно. Никто и не говеет, вкушая три боба в день, подобно тому, как, согласно житию преподобной Марии Египетской, питался Великим постом преподобный Зосима. Но отчуждать себя от тела всей Церкви в этот период ни в коем случае нельзя.

Каждый должен воздерживаться в ту меру, чтобы не просто волочить ноги, но и что-либо делать. Один духовник говорил, что если человек умирает от поста, то это грех самоубийства. Поэтому можно выделить для себя: да, я не смогу обходиться этим Великим постом без подсолнечного масла, но я зато смогу обходиться без лишней болтовни на работе, без телевизора, без осуждения или участия в каких-то других недостойных мероприятиях. Я отключу себя от развлекательной части интернета. Может быть, дам себе задание прочитать какие-то определенные книги…

Пост важен не только в гастрономии. Важно и внутреннее состояние.

Что касается посещения богослужений, то я вспоминаю советское время, когда работу и церковные службы, было действительно тяжело совмещать по тем причинам, что работодатель (то есть государство) «гонял» и всячески следил за верующими, чтобы их как-то ущемить в их церковной жизни. Но люди верующие иногда даже брали на первой седмице Великого поста отпуска, чтобы присутствовать на службах.

Здесь все зависит от того, что ты ищешь: ты ищешь средство посещения богослужения или причины их не посетить? Каждый сам определит.

Но если даже ты в силу каких-либо причин, имея желание посетить храм, в него не попадаешь — сейчас есть множество литературы, с помощью которой можно восполнить пропуск богослужения. Допустим, ты не попал на чтение Великого покаянного канона преподобного Андрея Критского — можешь прочитать его дома, самостоятельно. Это ведь тоже очень важно: ты вдумчиво, не спеша, сам встанешь на молитву, ущемишь себя где-либо — и прочитаешь.

Богослужение — это одно из средств богообщения, но оно не единственное. Более того, я считаю, что иногда, при необходимости, надо заменить церковную службу на помощь кому-либо. Надо встать, отказаться от посещения храма – и идти помогать другому человеку.

Так что мой совет: искать средства богообщения трезвомысленно. Пусть это будет богослужение или пост, и во всем надо соблюдать свою меру. Чтобы мы воспитывали в себе воздержание, отказываясь от малого, а Господь мог бы нам доверить большее.

Источник: Православие и мир