Рижский церковный собор 1905 года как «лаборатория экклезиологического реформаторства»

Рижский собор 1905 года (screenshot)

Москва, 9 апреля, Благовест-инфо. «"Окраинная соборность". О Рижском соборе 1905 года и движении к реформе церковного управления в начале XX века» – с докладом на такую тему выступила 5 апреля профессор факультета теологии Тартусского университета Ирина Пярт на онлайн-семинаре, организованном Центром по изучению истории религии и церкви Института всеобщей истории РАН. Рижский собор 1905 г. – уникальное явление в церковной жизни Синодального периода. Ничего подобного ни до, ни после не было на просторах Российской империи вплоть до Поместного Собора 1917-1918 гг., где насущные вопросы, которые поднимались в Риге, обсуждались на общецерковном уровне.

«Лабораторией экклезиологического ре­форматорства» назвала Ирина Пярт Рижский собор в подробной статье о «практиках соборности» в начале ХХ века, многие тезисы которой прозвучали на семинаре и вызвали большой интерес коллег. Будучи руководителем научно-исследовательского проекта «Православие как солидарность: анализ народного и соборного православия в Прибалтике в XX веке», И. Пярт придает особое значение изучению документов этого собора, полагая, что эта работа представляет не только исторический интерес, но и позволяет учесть применить опыт столетней давности для организации приходской жизни в современных условиях.

События 1905 г. – революция и указ «Об укреплении начал веротерпимости» существенно изменили церковную ситуацию в Прибалтике: начался отток крещеных в православии в лютеранство, позиции Православной Церкви, которая ассоциировалась с имперской властью, пошатнулись. Архиепископ Агафангел (Преображенский) «чутко улавливал дух времени и обладал интересом к нововведениям», отмечает И. Пярт. Он принял решение о созыве епархиального съезда, делегатами которого стали не только представители духовен­ства, но и миряне. 20 сентября 1905 г. в здании епархиального управления собираются 60 делегатов: 15 мирян (в основном, это представители братств), 31 эстонские и латышские священники и псаломщики, 15 представителей русского духовенства.

С самого начала работа строилась «снизу»: архиепископ Агафангел просил представителей благочиний сформулировать круг вопросов для обсуждения, материалы рассылались на места, повестка обсуждалась на приходских собраниях и в братствах, о соборе много писала пресса. Важно отметить, что инициатива именовать этот съезд «собором» принадлежала «братчикам-славянофилам», которые противопоставляли идеалы соборности, самоуправляемости, «живой жизни» бюрократической власти Синода, отметила автор доклада.

На соборе обсуждался самый широкий спектр вопросов: организация управления церковной жизни, в том числе выборных органов, и проект о приходе; об­разование; литургическая жизнь; духовно-просветитель­ская деятельность (епархиальные духовные журналы); материальные вопросы (земельные владения, содержание духовенства). Как подчеркивает исследовательница, многие из этих вопросов были типичны для церковной жизни всей Российской Православной Церкви, но некоторые были специфичными для Рижской епар­хии, где преобладало лютеранское население.

На семинаре профессор Пярт остановилась кратко лишь на некоторых из них. Так, важным средством оживления епархиальной жизни считалась выборность духовенства, по поводу чего на соборе развернулись бурные дискуссии. Компромиссный вариант предложил архиепископ Агафангел: приход наме­чает кандидата, клир рекомендует, а епископ утверждает, при этом кандидат должен иметь богословское образование.

Так же бурно обсуждалась реформа прихода: проект Устава о приходе, разработанный на Рижском соборе, давал прихожанам широкие права участия в жизни общины. Братчики настаивали на понимании прихода как основной «ячейки церковной жизни, из которой снизу должна вырастать Церковь». С активизацией роли мирян была связаны и изменения в литургической жизни, которые были предложены на соборе: общенародное пение и участие народа в богослужении, чтение Евангелия лицом к народу, а тайных молитв в алтаре – вслух, сокращение продолжительности богослужения, возможность общей исповеди, как это практиковалось в приходе отца Иоанна Кронштадтского.

Как отметили в ходе обсуждения доклада историки, подобное стремление к активизации участия мирян в литургической жизни характерно в это время, в начале ХХ века, не только для православных, но и для других конфессий. С этим согласна И. Пярт, которая отмечает: «Идеология соборности опиралась не только на исконно русские или византийские основания, но развивалась в диалоге с западными практиками и ре­лигиозно-философскими влияниями».

Решения Рижского собора не удалось реализовать, так как они должны были утверждаться Святейшим Синодом, а он своего разрешения не дал – как сказала докладчица, архиепископ Агафангел «отступил перед синодальными властями». Считать ли на этом основании Рижский собор провалом, неудачей? Докладчица обратилась к разным интерпретациям этого собора в историографии. Его рассматривают или в рамках конфликтной модели (как «церковную революцию», противостояние белого духовенства и епископата, мирян и духовенства, русского и национального духовенства), или как проявление «кризиса церковной самоидентичности», или в контексте имперской политики, которая использовала русское православие как свой инструмент на окраинах.

Докладчица предлагает иной ракурс восприятия Рижского собора 1905 г. «Я интерпретирую это событие как альтернативу каждой из этих трех моделей, предлагая рассматривать собор как пример возможной реформы и готовности церковной власти к сотрудничеству с разными группами внутри церкви, а также к сотрудничеству духовенства и мирян в рамках прихода», – сказала исследовательница. По ее мнению, акцент стоит делать «не на конфликте, а на диалоге в поиске консенсуса – это была уникальная возможность, когда диалог вдруг стал возможен». Большое значение она придает проблеме доверия и «ситуативного лидерства», концентрируя внимание на роли архиепископа Агафангела, который был последовательно настроен на поиск консенсуса между разными группами внутри церкви.

«В период реакции после ре­волюции 1905 года большинство смелых предложений, выдвинутых на епархиальных собраниях 1905 года по всей России, были положены под сукно. Несмотря на отсутствие практических результатов, съезд 1905 года имел репутацию собора и выделялся ярким пятном на фоне епархиальной жизни последующих лет», – пишет И. Пярт в статье. Она убеждена, что Рижский собор сыграл свою роль в «последующем церковном движении по направлению к Поместному Собору 1917 г.», даже несмотря на то, что предсоборные документы не упоминают Рижский собор. Судя по всему, недалек от истины был один из братчиков, который в 1905 г. в журнале «Церковный вестник» назвал Рижский собор «первым явлением воскресающей соборности».

Юлия Зайцева

http://www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=3&id=94052