ПСАЛМЫ. Протоиерей Андрей Ткачёв

Третий день канона закончился, братья и сестры. Еще вы не успели устать, конечно, но я буду стараться взбодрить вас, дать вам подстежку такую… Чтобы вы веселее и радостнее совершали движение к Богу, чтобы вы воспринимали дни поста, как время обучения практической аскетике, обучения Закону Божьему через Святую книгу и многим другим вещам.

Настоящая проповедь, если она удачная, если она получилась, она должна соблюсти три условия, которые еще древние ораторы определили.

Она должна сдвинуть человека с мертвой точки.

Если человек услышал что-нибудь важное, ему должно захотеться после проповеди это сделать. Что бы это ни было. Милостыня или пост. Или бдение ночное. Или изучение Писание. Или примирение с врагами. Или посещение больных. Нужно сказать так, чтобы человеку захотелось пойти и сделать. Нужно сдвинуть с мертвой точки человека закостеневшего, потому что мы инертные все с вами. Это такая наша беда.

Второе – нужно усладить человека. Одновременно с тем, чтобы сдвинуть его к добру, нужно усладить его слух и сердце. Потому что человек – огорчен. Огорчен жизнью в этом мире. Жизнь горькая. Как в одном из фильмов наших православных «Монах и бес» спрашивают: «Горькую пьешь? – Нет, жизнь и так горька». Жизнь – горька. Человек огорчен в мире, поэтому надо услаждать его и утешать его. Это задача благовестника. Церковь Божия имеет заповедь от пророков: «Утешайте, утешайте народ мой!» Народ перепуган со всех сторон, и его нужно утешить. Второе – нужно утешение.

И, наконец, третье – нужно сообщить ему то, чего он не знает. Научить его чему-то.

Если эти три вещи сошлись в одно, считайте – мы достигли великой цели. Мы пробили греховную броню и попали в самое яблочко. Человек узнал что-то важное и обрадовался. Потому что – знания – радуют. Потом человек захотел двигаться вперед к исполнению заповедей. Воодушевился: «Сейчас пойду и сделаю! Вот прямо сейчас пойду и сделаю!» И человек при этом еще и обрадовался.

Вот три вещи, которые нам заповеданы от Господа. Даже язычники поняли, что требуется от человека благовествующего.

Сегодня я хотел бы насадить в вашу душу изучение псалмов. Вы слышите, что все наши богослужения состоят на царскую долю (львиную часть) из псалмов Царя Давида. Человек, не знакомый с псалмами, он стоит здесь все равно, как иностранец. Как мы посещаем иностранные богослужения, находясь за рубежом. Ради интереса. Я, например, посещаю. Я могу прийти к иностранцам на богослужение, или к евреям на богослужение, или к испанцам. или к немцам. Я не знаю их языков настолько, чтобы понимать всю службу, но мне – интересно. Мне интересно почувствовать дух молитвы другого народа. Как они? О чем они плачут? О чем радуются? Но я – иностранец. Именно иностранец, потому что я не понимаю большей половины того, что там говорится. Львиной доли. Такую же львиную долю не понимает человек современный, который не знаком с псалмами царя Давида. Это есть костяк богослужения. Это его скелет. Возьмете ли вы часы, возьмете ли утреню, возьмете ли всенощную соединенную. Возьмете ли канон, повечерие. Что бы вы ни взяли – везде будут псалмы. Погребение – псалмы. Молебен о здравии – псалмы. Благодарственный молебен – псалмы. Везде – псалмы. Для того, чтобы их полюбить, узнать, изучить, я предлагаю вам сегодня их изучать. Поскольку время Великого Поста – это время библейских уроков, время изучения Библии. Она должна лежать у вас как в любом американском отеле. В американских отелях в каждой тумбочке лежит Библия. А у нас на святой Руси не лежит Библия. Нигде. А должна лежать. С закладочкой лежать. Открыл, почитал. Заложил нужное место. Завтра опять открою – если буду жив-здоров. Понимаете? Это очень важно.

Великий Пост – это время изучения Священного Писания. И, если мы будут изучать псалмы, там есть такие библейские сноски, цитаты. Внизу или посредине текста. Они отсылают нас к каким-то текстам, которые связаны по смыслу с тем, что мы читаем. Библейские параллельные места. То есть, когда мы читаем псалмы, есть отсылки к старым книгам Ветхого Завета, к книгам Царств, где, собственно, описывается жизнь царя Давида. Я советую вам, чтобы вы поинтересовались в каких условиях или при каких обстоятельствах были написаны те или иные псалмы. Это очень интересно. Тогда книга псалмов оживет для вас. Не просто, как книга молитв для всех христиан. Она оживет для вас, как книга жизни царя Давида. Почти все псалмы имеют упоминание о врагах. Почти в каждом псалме: враги теснят – враги окружают – враги шепчутся – враги преследуют. Господи, спаси! Господи, защити от них! Потому что Давид прожил жизнь, вечно в бегах и в крови. Он и храм не мог построить, потому что ноги были в бегах, а руки были в крови. Он убегал, догонял и воевал. Это было два его дела. Бог его любил, но говорил ему: «Ты храм не построишь, у тебя руки в крови. Сын построит. Но не ради себя. Ради тебя. Потому что Я тебя люблю» (2 Цар.7: 13-16).

Вот, например, вы все знаете обстоятельства написания псалма пятидесятого. Давид пошел отдыхать на крышу дома, заметил красивую женщину, забрал ее к себе и спал с нею. Потом узнал, кто ее муж. И поскольку война была, послал тайное донесение, чтобы мужа этой женщины послали на верную гибель, что его слуги и сделали. Таким образом, Давид был заказчиком убийства. Псалом пятидесятый был написан под влиянием покаяния, которое было у него потом. Но не потому, что сам это почувствовал. Насколько это удивительная вещь, что человек не видит своих грехов. Он видит чужое, а не замечает свое. () Пророк Нафан имел смелость сказать Давиду: «Ты забрал чужую жену у мужа живого, а самого поставить под стрелы врага. Это ты сделал». Давид там, где стоял, там и сел. И сказал: «Согрешил я перед Господом». И вот это покаяние у него вылилось в «Помилуй меня, Боже, по великой милости Своей». Очень недурно знать обстоятельства написания этого псалма. Это не просто – Помилуй, мя, Боже. Это – великий грех. Два греха совершил Давид воедино при абсолютной слепоте, не чувствуя себя совершенно виноватым. Спал с чужой женой при неостывшем трупе ее мужа, и совесть ничего ему не говорила. Эта картина человеческого падения. Даже у святых людей. Как легко замечаются чужие грехи. Как легко можно возмутиться по поводу чужого прегрешения. ()

Или шестипсалмие мы читаем постоянно. В нашем народе есть предание, что Страшный Суд будет длиться ровно столько, сколько длится шестопсалмие. Конечно, по преданию – шестопсалмие – это такие подобранные псалмы, в которых Сын Божий разговаривает с Отцом. Таким образом подобраны псалмы, что в них слышан голос Сына Божьего, который молится Своему Отцу. В приближении страданий. В беде. Потом – в славе. Это очень важные шесть псалмов, которые, в принципе, нужно знать наизусть. Если вы будете ходить на вечерние богослужения накануне воскресения, то вы через пару месяцев уже будете знать их. Первый псалом шестопсалмия – третий. «Что ся умножиша стужающие ми. Мнози восстают на мя. Мнози глаголют души моей: “Нет спасения ему в Бозе его”».

Что ж умножились враги мои? И многие говорят: «Нет спасения ему в Боге его. Но Ты, Господи, крепость моя». Очень важный псалом. И коротенький.

Псалом написан, когда Давид убегал от сына своего Авессалома. И, если мы захотим узнать, если начнем рыться – что же там было? А была там такая интересная вещь. Его родной сын – Авессалом («Авшалом» – отец мира) захотел быть царем. И он восстал на отца. Спал с его наложницами. И собрал вокруг себя негодных людей. И гонялся за Давидом. И хотел его убить. Это продолжалось несколько лет. Давид убегал, как заяц, от своего родного сына. Детективная история. () Авессалом погиб. Страшной смертью. () Повис на своих волосах между небом и землей. У евреев повиснуть между небом и землей означало навлечь на себя проклятия. Поэтому и Христос был повешен на кресте между небом и землей. Взял на себя все наши клятвы. Давид не хотел утешиться, хотя ничего доброго от сына не видал.

Нужно прочитать это все, чтобы понять при каких обстоятельствах написан этот псалом.

Потом – девяностый псалом. Есть мнение, что написан он был, когда Израиль был поражен моровой язвой. Однажды Давид решил посчитать народ, хотя Бог ему этого не велел и сильно прогневался. Это такое таинственное место в Писании, когда Бог прогневался на Давида за то, что он посчитал всех своих людей. (см.2Цар.24). Не буду сейчас останавливаться на теме, почему Господь прогневался. Но он говорит Давиду: «Выбери себе одно из трех наказаний. Либо будешь от врагов своих убегать три года, либо будет голод на земле, либо люди от язвы умрут». Давид выбрал язву. И за три дня умерло семьдесят тысяч человек! За грех царя умерло семьдесят тысяч человек в течении трех дней. Это вам не коронавирус, это – кошмар в маленьком городе. За грех царя. Причем, еще непонятно, в чем грех. И вот девяностый псалом написан в этих условиях. По крайней мере, есть такое мнение. Он писал «Живый в помощи вышняго». Псалом защиты, когда люди мертвые падают направо и налево. Это Божий гнев. И пока гнев не успокоится – смерти не прекратятся.

Или псалом второй. Мессианский псалом, который пели в ранней Церкви. Когда восстал Ирод на Церковь, люди собрались вместе и начали петь второй псалом. Ученики Господни. () Даже есть еще более интересная вещь. Есть такая книга – Паралипоменон. Эта книга посвящена каким-то упущенным местам истории еврейского народа, которые не вошли в другие книги. И там, в двадцатой главе второй книги, описывается как однажды при царе Иосафате пошли враги на Израиль. Откровение Божие было, что в этой войне Израиль победит. Но не мечом. Сказано было, чтобы войско Израиля пошло на врага, а впереди войска пошли певцы и пели псалмы. И они пошли впереди войска и пели псалом: «Хвалите Господа, яко благ Господь». Шли и пели. И, когда они пели псалмы, в войске врагов началось замешательство, они начали резать друг друга. Когда евреи подошли к стану врага, там были одни трупы. Все остальные, кто жив был убежали. Кто остался были – мертвы. (см. 2 Пар.20: 20-25). Псалмами победили в войне. И это не единственный случай в истории Израиля. Были другие случаи, когда певцы выходили и пели псалмы. Пение псалмов прогоняло врагов, и достигалась победа.

То есть, то, что мы поем и читаем, оно обладает реальной силой и влиянием на мир. В понимании древнего человека – сказать слово, это все равно, что бросить камень. Слова обладают твердостью, тяжестью и некоей вещественностью. Описывается случай жизни одного путешественника. Он с бедуинами путешествовал по бедуинской пустыне.

Замотанный в одежду, как араб, белый европейский человек. А навстречу ему ехало другое бедуинское племя. И они, поравнявшись, сказали друг другу: «Салям!». Вам – салям и вам – салям. То есть – «Мир вам!» («Шалом» – у евреев, «салям» – у арабов – одно и то же. Мир вам.) Потом присмотрелись и увидели, что есть так какой-то иноплеменник. Затесался среди арабов. Они говорят: «Отдайте нам ваш мир». Мы сказали вам: «Мир вам, но теперь отдайте нам его – потому что между вами есть чужой». Как это – отдайте? Значит, у них даже обряд существовал – отдавания мира обратно. Древние люди относились к слову, как к чему-то вещественному. Это все равно, как, если бы я дал вам яблоко или кусок хлеба. Или камнем в вам бросил, или пустил стрелу во врага. То есть – слово имеет такое же свойство как лекарство к ране, как хлеб в руку, как стрела во врага. И когда мы читаем эти слова (если, конечно, мы их понимаем), то мы буквально пускаем стрелы во врага в буквальном смысле слов. Мы пускаем во врага тучу стрел. Как установка «Град» стоит невидимая в каждом храме. Начинается богослужение – и – пошло… Бомбардировка вражеской территории. Мы этого не чувствуем по крайней своей нечувствительности. Но это война настоящая. И потом враги нам мстят за то, что мы молились и читали какие-то святые Божии Слова. А им от этого неприятно. Понимаете?

Псалмы…Изучать их нужно. И параллельно, для лучшего изучения псалмов, изучайте жизнь царя Давида. Потому что большинство псалмов написано именно им. В различных конкретных жизненных ситуациях. Там или там. На войне или после войны. Перед смертью или в старости. На молитве. И – так далее. В бегстве, в изгнании. В различных опасностях. Псалмы и другие духовные тексты пишутся в период серьезной опасности.

В нашей Церкви было несколько людей, которые ставили перед собой цель изучить все псалмы наизусть. И знать каждое слово в них. Вот в ближайшее воскресение – восьмого марта – будет память святого Александра – игумена обители «Неусыпающих». Этот человек однажды возымел мысль: «Хочу знать псалмы наизусть». Мало того: «Хочу понимать каждую строчку в псалтири, каждое слово, каждое выражение. Что оно означает». Смотрите, какой это труд? И он начал этим заниматься. Начал изучать, копать. А потом создал такую обитель монашескую, в которой монахи по череде читали псалтирь – днем и ночью. Монахи менялись – книжка лежала. (…) Так появилась неусыпаемая псалтирь. Первая в истории появилась «Обитель неусыпающих». Люди спят – Псалтирь звучит, люди спят – Псалтирь звучит. Это такой некий жертвенник, на котором никогда не гаснет огонь. Вот такие люди были в нашей Церкви. Еще был такой святой – Иоаникий Преподобный, который выучил наизусть сколько-то псалмов (не все, правда) и читал их по памяти. После каждого стиха произносил молитву: «Упование мое – Отец, прибежище мое – Сын, покров мой – Дух Святой. Троица единосущная, святая, слава Тебе». И так читал много-много псалмов. По памяти. После каждого псалма произносил эту молитву. И этим занимался постоянно. Это, действительно, сила. Это – лекарство. Это – оружие. Это, вообще, такая духовная мощь. В Киево-Печерской Лавре были два просфорника – Спиридон и Никодим. Они постоянно занимались печением хлебов. То квашню ставили, то раскатывали тесто, то рубили дрова, то носили воду. То убирали в своей просвирне. То просфоры делали. У них работы было полно – постоянно. И они не могли ходить в храм из-за этого. Ходили в храм редко. Но они сделали следующее. Они выучили наизусть всю псалтирь. И – тот. И – другой. И когда они работали – один читает первый псалом, второй – второй псалом. Третий – четвертый. Пятый – шестой. И так они за день прочитывали сто пятьдесят псалмов. Работая. У них была просфорня вместо храма. Они постоянно читали псалмы на память. Это было в одиннадцатом веке. А в девятнадцатом веке в Киеве был митрополит Филарет. Его называли Филарет Добрый. Филарет Амфитеатров. В Москве был Филарет Мудрый – Филарет Дроздов, а в Киеве был Филарет Добрый – Филарет Амфитеатров. Николай Павлович, наш император, говорил: «Пока у меня в Церкви есть два Филарета, я за Церковь не боюсь». Это были два величайших иерарха. Не только они, конечно, было тогда еще много святых. Святых у нас хватает, к счастью. Так вот, этот Филарет Амфитеатров, киевский, он часто уезжал в пустыньку такую – под Киевом. В скит. И у него был такой маршрут пеший. Он по лесу бродил с товарищем – архимандритом. Вот они выходили из ворот – в простых рясах – простые монахи. И митрополит начинал: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Блажен муж иже не идет на совет нечестивых…» Первый псалом читает. И они себе идут потихонечку. Закончил первый псалом митрополит – архимандрит читает второй псалом. Закончил – второй – митрополит – третий псалом. И так они гуляют и читают псалмы «попеременку». И возвращаясь обратно в монастырь, заходя в ворота, митрополит читает сто пятидесятый псалом. И все по памяти. И все – в голове. () Пошли погулять. Так гуляют святые.

Не думайте, что это недоступно нам. Может быть, сто пятьдесят псалмов вы и не выучите до самой смерти, но пять псалмов или пятнадцать псалмов вы легко выучите. Некоторые из них совсем коротенькие. Некоторые из них вы уже знаете. Вот вам работа на Великий Пост. Пожалуйста, изучайте. Библия должна быть на прикроватной тумбочке. Или на каком-то почетном месте. С закладочкой. Это книжка для работы. Рабочая книжка. Как хлеб в хлебнице, так книжка эта на столе должна быть открыта. Или с закладкой – закрытая. Библия Святая. Кроме поста нам трудно этим заниматься. Трудно. Я понимаю. Мы, во-первых, очень суетны, во-вторых, мы очень ленивы, в-третьих, мы очень не воспитаны. Нас никто этому не учил. Нам приходится уже в старых летах самих себя учить. Нас ни мамка, ни батька, ни бабка, ни дедка ничему не учили. Мы с вами, как Маугли, из леса вылезли и пытаемся учиться каким-то святым вещам. Это ужасно трудно. К старости учиться трудно. Но нужно учиться. Поэтому, я вас прошу, подстегиваю вашу любовь, чтобы вы этот Великий Пост посвятили на изучение Библии, на домашнюю молитву, на запоминание, на выучивание. На то, чтобы вы обогатились. А этому будет помогать ваше воздержание в пище. Потому что – когда в брюхе пусто, почему-то плакать хочется, когда молитва идет. Когда в брюхе полно, какие бы молитвы ни читал, плакать не хочется. Глаза сухие. Какая-то тайна в этом есть. Когда человек подсох у него слезы появляются. Хорошие слезы такие. Действительно, хочется поплакать. О себе. О своей погибшей душу. О грехах своих прежних. Хочется поплакать при пустом брюхе. То есть, пустое брюхо помощник для хорошего библейского научения. Один из святых сказал вообще такие жесткие слова. Исаак Сирин: «На полный желудок говорить о Боге так же стыдно, как стыдно блуднице рассуждать о целомудрии». Хочешь говорить о Боге, говори на пустой желудок. Он так говорил даже. Это, правда, он монахам говорил. Нам, в принципе, говорить о Богу нужно всегда. И на пустой желудок. И на полный. Но даже вот такое слово есть. Надо подсушиться чуть-чуть в посту, тогда и голова будет полная. Потому что наша цель вас подстегнуть. И себя вместе с вами.

Вот мы вернемся сейчас домой – что будем делать? Перекусим. Туда-сюда. А потом что? А потом будем что-то читать. Кто-то на коленки станет. Какой-нибудь канон почитает покаянный. Кто-то Евангелие почитает. Кто-нибудь перед сном почитает эти псалмы святые и про Давида жизнь почитает. Узнает новое что-то. Будем работать дальше. Этого полуторачасового богослужения, конечно, мало. Богослужения постовые – они – длинные. Если бы мы все вычитывали, богослужение было бы у нас – с вечера часа четыре и с утра – часа четыре. Но мы слабые. У нас работа, дела. Мы бы и не смогли так долго молиться. Мы бы устали. Но мы должны догонять все это в домах своих. Превращать свои дома немножко в Церковь. В супружеском отношении мы стараемся немножко воздерживаться. Мясом у нас в холодильнике не пахнет. Только молись и – все. Что еще в Великом Посту делать? Весна Души. Поэтому, я делюсь с вами этой радостью. Я счастливо очень, что настал Великий Пост. Я с радостью думаю, что еще длинная дорога впереди. Если бы была Пасха завтра, я бы огорчился. Сидел бы и плакал: «Что это такое? Я еще ничего не успел». Не успел ни поклонов накласть перед Богом, ни поплакать толком не успел. Ничего не успел еще. Если бы завтра была бы Пасха – это был бы ужас. Стыд какой-то. Как это? Ни туда, ни сюда. Мы бы не могли праздновать. Надо, чтобы мы устали, чтобы мы замучались. Чтобы у нас спина болела, чтобы на коленях была толстая кожа от поклонов. Как у апостола Иакова. У него на коленях была кожа как у верблюда. Серьезно. У апостола Иакова по преданию Иерусалимской Церкви на коленях была кожа толщиной с два пальца. Как у верблюда. Потому что он на коленях стоял больше, чем на ногах ходил. Он постоянно стоял на коленях и умолял Бога о всем народе, о всем городе, о всех жителях Иерусалима. За всю Церковь молился Богу постоянно. Когда его евреи убивали, те, кто в Христа не поверили, кто-то крикнул: «Не трожьте праведника. Праведник молится за нас». Но было поздно. Его сбросили с крыши. И добили на земле. И нам тоже нужно, чтобы у нас на коленках тоже немножко появились уплотнения. Должны быть видны следы трудов. «Труды плодов твоих снеть, и блажен еси, и добро тебе будет» (Пс.127).

Радость должна быть от богослужения. Новые знания. И – желание работать. Три вещи одновременно. Радость. Желание трудиться. И – новые знания.

Я надеюсь, что, хоть по капле, вы это сегодня узнали.

Христос с вами. До завтра. В то же время. На том же месте.

Завтра заканчиваем Великий Канон. Аминь.

 4 марта 2020 года в третий день Великого Поста

https://www.andreytkachev.com/psalmy-propoved-04-03-2020/