Протоиерей Георгий Чвилев: «Никакого «выгорания в вере не будет», если мы искренне желаем спасения»

Почти тридцать лет в Ильинском храме несет церковное послушание духовный наставник множества верующих Преображенского благочиния, пастырь, начинавший свой священнический путь еще в советское время, служитель Бога, заставший тех, благодаря которым сохранилась в России православная вера. В канун празднования Благовещения Пресвятой Богородицы и Лазаревой субботы Предстоятель Русской Православной Церкви удостоил этого труженика нивы Христовой высокой награды – креста с украшениями. Мы попросили протоиерея Георгия Чвилева поделиться с нами своим духовным опытом, рассказать прихожанам о своем пути, а также о том, как современному человеку найти опору в жизни.

Отец Георгий, как Вы решили стать священником?

– Мы с вами люди православные и знаем, что пути Господни неисповедимы. Верующий человек испытывает нужду в том, чтобы регулярно посещать богослужения, соблюдать посты, ежедневно молиться. Это наши естественные потребности – как потребности тела дышать, есть, восстанавливать силы сном. Моя молодость пришлась на советское время. Мои родители ходили в храм от праздника празднику. Но у меня была иная ситуация – я имел возможность находиться в Троице-Сергиевой Лавре, в академии, где трудились мои бабушки. Поэтому на богослужениях я бывал чаще родителей. Особенно любил я воскресные дни, когда мне разрешалось помогать в алтаре. К слову сказать, в те годы было не принято мальчикам публично подавать кадило, выходить со свечой. Зато после службы для меня находилось достаточно дел по уборке алтаря.

 Становление чего бы то ни было, в том числе и утверждение в вере, происходит постепенно – поэтому свой отпечаток наложили юные годы, затем армия. После военной службы, я все же решил быть ближе к Богу, к храму. Тем более, что сокрытую от большинства людей внутреннюю жизнь духовных школ я знал не понаслышке: со многими воспитанниками общался после занятий – в кинозале, актовом зале, волейбольной, теннисной площадках.

Сколько лет Вы в Черкизове? Как менялся приход за эти годы? 

– В храме Пророка Илии я с декабря 1984 года. Да, минуло много лет, но время идет быстро. Перед тем, как получить назначение в Черкизово я послужил в двух храмах: в церкви Рождества Иоанна Крестителя в Ивановском и в храме иконы Божией Матери «Знамение» в Аксиньино. Мне несказанно повезло, ведь моими наставниками были опытные священники, прошедшие школу у еще более опытных, нередко гонимых богоборческой властью священников. Протоиерей Алексий Глушаков, протоиерей Николай Дмитриев… Они приучали нас к дисциплине, благоговейному отношению к службе, помогали приобрести навык отсечения второстепенных, расхолаживающих, суетных движений души. Церковная жизнь, ведь, многогранна. Это и социальное служение, и катехизация. Но центральным для нас должна быть литургия, Евхаристия. Она объединяет и пение, и чтение и заставляет нас и плакать, и ликовать, и сораспинаться, и сорадоваться Христу. Вот почему богослужебный ритм и отношение к нему старшего духовенства формирует личность молодых священников. Я с большой благодарностью вспоминаю и поминаю своих старших наставников.

Раньше храмов было меньше, людей в церкви было меньше, да и священников было не так много. Если не ошибаюсь, в начале 80-х годов прошлого столетия в Москве насчитывалось порядка 40-44 храмов и 100-120 священников на всю столицу. А сейчас нас уже больше тысячи. Знаю, что к нам, в Черкизово, приходили богомольцы из Гольяново. А теперь у них своя церковь есть. В большие праздники набивалось очень много народу. Конечно, это радовало. Сейчас открываются старые и строятся новые церкви, восстанавливаются и реставрируются поруганные святыни, созидаются православные общины. Казалось бы, народ рассредотачивается по разным приходам, однако людей не становится меньше. Наоборот, все больше желают воцерковиться, приобщиться к основам Православия, воссоединиться со Христом. К сожалению, дух века сего нас расхолаживает. И я замечаю, что ревность к Богу меняется. Помню, когда был школьником и ходил в Лавру, боялся какого-либо замечания (если не туда встану или прислонюсь к стене…). Все молящиеся тогда пребывали в страхе Божием, в трепете перед Создателем. Сейчас все вольно, свободно – рвение есть, порыв души есть, а ревность уже не та. Так что везде есть как свои положительные моменты, так и опасения. Для нас ведь главное, чтобы в многочисленных храмах были многочисленные паствы. Примером теплохладности для нас должны быть некоторые западные страны, где храмов много, никакого гонения нет, но и людей в храмах нет. Здания церквей закрываются и даже выставляются на продажу.

Замечаю, что все больше развивается «обрядоверие» – внешнее формальное участие в церковной жизни, когда люди приходят, ставят свечи, делают пожертвования, раз в год причащаются… Но это не духовная жизнь, как ее многие характеризуют. В нас должно быть горение души. Становление личности сразу не происходит, нужны время, жизненный опыт, параллельно с которым формируется духовный опыт. Добрых пастырей сейчас много, примеры, безусловно, есть. Наш Святейший Патриарх Кирилл призывает очень настоятельно, ярко. Он говорит назидательные, воодушевляющие, ободряющие, ориентирующие, направляющие слова, полезные всем, в том числе и нам, имеющим духовный сан. Христианин должен утверждаться в вере. Через Евангелие красной нитью проходит вопрос: «А имеешь веру?», «А ты веришь, что Я могу, если обращаешься ко Мне?».

Нам навязывается и культивируется потребительство, в ценности возводится нескончаемое веселье и постоянное развлечение. В мои молодые годы этого не было – все жили ровненько, средненько. Но были идеалы создания семьи, воспитания детей. А теперь все чаще возникают попытки их нивелировать. Люди боятся брать на себя ответственность, не дорожат друг другом. Семьи, причем православные, распадаются. Получается, что мы числимся верующими, крещенными, но без Бога.

Приходская община XXI века: чем она живет? Как людям избежать «выгорания в вере»? Как от него излечиться? 

– Все больше наряду с литургией в храмах развивается социальное служение. У нас эта деятельность многопланова. У меня, например, послушание посещать дом ребенка №24. Мы привозим туда подарки в праздники, совершаем там таинства, пытаемся заботиться о воспитанниках, показать им пример жертвенного отношения к близким.

Ну, а «выгорания в вере» не будет, если человек не «обрядоверием» занимается, а борется с грехом, совершает утренние и вечерние молитвы, читает Священное Писание, соблюдает посты, регулярно испытывает свою совесть на исповеди, дерзает приобщаться Святых Христовых Тайн. Не раз в год, а постоянно. Бывает, приходят люди в храм, спрашиваешь: «Когда причащались, исповедовались?». Отвечают: «Год, два, три… пять лет назад». Предлагаешь альтернативный вопрос: «Когда вы последний раз мылись в душе, кушали, спали?» Лица становятся удивленными, глаза округленными. Всем вроде бы понятно, что тело нуждается в мытье, мы не можем не питаться. А как же душа? Совесть-то ведь тоже пачкается. И душа требует пищи.

Нельзя числиться верующим, как нельзя числиться мужем, женой, сестрой или братом. В связи с распространением компьютеров у нас появились «реальная реальность» и «виртуальная реальность». Она не естественная, не живая, надуманная. В ней нет труда, нет обязанности. Но нет и истинной жизни, полноты счастья. Царствие Божие понуждением – трудом, усилием – берется. Если не приложим к чему-либо сердца, разве будем по-настоящему достигнутому радоваться? Так и в вере. Никакого «выгорания» не будет, если мы искренне желаем спасения, если воспитываем любовь к Богу и ближним, заставляем себя быть внимательными и добрыми. Не виртуально, ехидно, по-ханжески. А реально, чистосердечно, по-настоящему. «Выгорание в вере» может возникнуть в теплохладной среде, в человеке, пытающемся, скорее, казаться христианином, чем быть им на самом деле. Как без веры излечиться? Только верой, доверием к Богу. Вера и постигается опытным путем и путем христианского образа жизни.

Беседовала Маргарита Сазоненко

 Источник: Храм пророка Божия Илии в Черкизове