Протодиакон Андрей Кураев: трагедия, которая не стала личной. Протоиерей Василий Кучер

Протодиакон Андрей Кураев признан подлежащим извержению из сана. Что к этому привело и почему решение церковного суда не трагедия для него, но печаль для нас?

Суд и извержение из сана

28 декабря 2020 года епархиальный суд города Москвы признал протодиакона Андрея Кураева подлежащим извержению из сана. Многие СМИ поспешили объявить о том, что он уже не священнослужитель, но на самом деле, решение об извержении из сана вступит в силу после того, как его утвердит Патриарх Кирилл – правящий епископ города Москвы.

Нужно подчеркнуть, что епархиальный суд Москвы инкриминировал отцу Андрею не только оскорбление памяти почившего протоиерея Александра Агейкина, как пытается представить дело сам протодиакон Кураев и некоторые СМИ. Суд упомянул сразу несколько вещей, согласно которым и было принято решение об извержении отца Андрея из сана.

Во-первых, отцу Андрею указали, что его высказывания о покойном протоиерее Александре «имели признаки хулы на Церковь».

Во-вторых, суд отметил «клеветническую деятельность протодиакона Андрея Кураева, в частности, обвинения Русской Православной Церкви в «организации раскола»».

И в-третьих, констатировал, что отец Андрей не послушался епархиального духовника Георгия Бреева, которого сам Кураев очень уважал. В день его смерти (и своего запрета в служении) протодиакон Андрей сказал: «Сегодня и в самом деле горький день в жизни моей и в нашей московской церковной жизни, потому что скончался отец Георгий Бреев, замечательный батюшка, духовник московского духовенства, человек, который когда-то дал мне рекомендацию для поступления в московскую семинарию. Это гораздо более значимое событие. Я сейчас очень переживаю и думаю только об этом».

Решение суда как-то особенно отца Андрея не расстроило (как не расстроил и запрет в служении). Он принял его как должное. Почему? Потому что знал, что к этому все идет, и более того – шел к этому сам.

Решение суда как-то особенно отца Андрея не расстроило (как и не расстроил запрет в служении). Он принял его как должное. Почему? Потому что знал, что к этому все идет, и более того – шел к этому сам.

Поэтому любые попытки свести «проблему отца Андрея» к мести за нелицеприятное высказывание о священнике Агейкине, будут заведомо ошибочными. Никто ему не мстил, а он, в свою очередь, прекрасно понимал, что делал.

Оскорбление с признаками хулы

21 апреля 2020 года протодиакон написал о только что умершем протоиерее Александре буквально следующие слова: «О персонаже можно почитать по метке. В моей памяти сей недопротопресвитер останется как тупой карьерист, сделавший карьеру в сфере вип-сервиса».

Отец Андрей делает вид, что искренее удивляется тому, что его «оценочное суждение», высказанное на страницах собственное ЖЖ, было расценено, как имеющее «признаки хулы на Церковь». Он пишет, что его слова – «это исповедальная форма изложения: "в моей памяти". Самому горько, что у меня вот такой остался осадок, такое мнение о человеке, который 15 лет назад даже был модератором моего форума. И это мое мнение не было ни новым, ни тайным (как и его оскорбительные высказывания в мой адрес)».

При этом отец Андрей прекрасно понимает, что в постановлении суда говорится не только об оскорблении памяти отца Александра, но и о грязных словах о «карьере в сфере вип-сервиса».

В попытке объяснить свою позицию, протодиакон пишет: «почему я должен менять свое мнение просто по факту кончины предмета речи и врать (то есть говорить не то, что думаю) в день его смерти?». «Факт кончины предмета речи» – это говорит священнослужитель (пока еще) о почившем собрате-священнослужителе…

С другой стороны, а всегда ли надо «говорить то, что думаешь»? Не лучше ли иногда промолчать?

Мы так подробно остановились на ситуации с оскорблением протодиаконом Андреем Кураевым почившего протоиерея Александра Агейкина по двум причинам.

Первая: отец Андрей все прекрасно понимает. Он понимает, что имеет в виду суд, когда говорит о «признаках хулы на Церковь». Он знает, что его слова о «вип-сервисе» были поняты именно в том смысле, который он в них вложил. Понимает и, вместе с тем, пытается выставить себя «невинно-обвиненным», что выглядит с его стороны так же противно, как и сама запись от 21 апреля. Кроме того, за последнее время он сделал так много публикаций и заявлений, имеющих признаки хулы на Церковь, что перечислять их все нет ни времени, ни места.

Вторая: получается, что отец Андрей не умеет прощать. Он будет мстить своему обидчику даже после его смерти и до последней минуты своей собственной жизни.

Отец Андрей не умеет прощать. Он будет мстить своему обидчику даже после его смерти и до последней минуты своей собственной жизни.

Кроме того, понятно, что любые слова о покаянии, смирении, послушании и так далее, при помощи которых мы попытались бы хоть как-то достучаться до отца Андрея – канут в лету. В лучшем случае он их просто не услышит, в худшем – посмеется над ними так, как он привык делать в подобных этому случаях. В конце концов, он не послушался даже священника, которого действительно уважал – отца Георгия Бреева, что уж говорить об остальных.

Однако остается еще личное отношение к отцу Андрею, отношение, которое диктуется благодарностью ему за то, что он сделал в начале 90-х для многих и многих христиан. И может, именно через это личное отношение отец Андрей поймет, что многие церковные люди, не относятся к нему плохо или предвзято, а их просто оскорбляет его деятельность в последнее время.

Как привел так и увел

Отвечая на решение епархиального суда, протодиакон Кураев написал, что считает себя баловнем судьбы, «так как мало кому выпадает почитать некрологи про самого себя. Но в день моего канонического убийства эта удача мне выпала». Конечно, правильнее было бы назвать этот день не «каноническим убийством», а «каноническим самоубийством», потому что он прекрасно понимал, чем закончатся его похабные публикации. Поэтому писать отцу Андрею некролог, а тем более панегирик, не стоит. Просто скажу о том, что было.

Именно отец Андрей Кураев познакомил меня со святителем Григорием Богословом, святителем Василием Великим, святителем Иоанном Златоустом, преподобным Максимом Исповедником, святителем Фотием Константинопольским и многими другими.

Благодаря отцу Андрею я встретился с протоиереем Георгием Флоровским, протопресвитером Александром Шмеманом, протоиереем Иоанном Мейендорфом.

От диакона Андрею Кураева я впервые услышал об Алексее Лосеве, Владимире Соловьеве, священнике Павле Флоренском, Льве Шестове, Николае Бердяеве. Если бы не книги отца Андрея я, наверное, никогда не стал бы читать «Братьев Карамазовых», «Бесов» и «Идиота» Достоевского. Скажу больше – каждую книгу отца Андрея я читал с карандашом в руках, делал выписки, записывал названия цитируемых им книг, а потом искал эти книги на книжных развалах, в книжных магазинах и в интернете.

Но самое главное в том, что через книги отца Андрея я пришел в Церковь. Первой прочитанной мной его книжкой стала брошюра «О нашем поражении» (изданная в 1996 году, она имела 43 страницы). Читал я ее на троллейбусной остановке, осенью 1998 года, будучи бедным и голодным студентом, которому эту брошюрку подарил знакомый библиотекарь. Открыв начальную страницу, я не смог ее закрыть до тех пор, пока не прочитал до конца. Сколько я тогда пропустил троллейбусов – уже не помню. Зато, отлично помню свое состояние после того, как книжечка была дочитана: катарсис, какое-то совершенное чувство полноты, как будто на смену дождливой осени пришло солнечное лето. Это была радость познания Истины.

С тех пор любую книгу, надписанную именем диакона Андрея Кураева, я покупал несмотря на то, что приходилось отказываться от еды, ходить в рванных туфлях и одежде, не покупать самое необходимое. «Сатанизм для интеллигенции», «Дары и анафемы», «Традиция, догмат, обряд», «Неамериканский миссионер», «Перестройка в Церковь» – перечитаны по нескольку раз, а «Школьное богословие» и сейчас лежит на моем рабочем столе. По большому счету не проходит и дня, когда бы я с благодарностью не вспомнил об отце Андрее, о «том» диаконе Андрее, которым я зачитывался в конце 90-х и начале 2000-х. Но…

Любую книгу, надписанную именем диакона Андрея Кураева, я покупал несмотря на то, что приходилось отказываться от еды, ходить в рванных туфлях и одежде, не покупать самое необходимое.

Начиная где-то с 2010 годов все изменилось. Отец Андрей стал другим. Вместо проповеди Христа он начал вещать о совершенно диких вещах, считая при этом себя борцом за правду. Я не хочу сейчас вникать в вопрос о том, сколько правды было в его словах, а сколько – пустых оскорблений и какой-то нечеловеческой злости. Скажу о другом – эта его «правда» и «проповедь», наверное, отвергла от Церкви столько же людей, сколько в свое время привела проповедь Христа и Его правды. И я это говорю не только абстрактно, но имея конкретный пример.

Так, вместе со мной в Церковь пришел еще один человек, для которого отец Андрей стал еще большим авторитетом, чем для меня. Он часами просиживал на его форуме, читал книги, слушал лекции. Целиком и полностью поменял свою жизнь, превратившись из «гопника» в человека искренне верующего. Во многом он был примером для меня. Но жизнь развела нас в разные стороны, и встретились мы только два года назад. После приветствий и ничего не значащих «как дела», мы заговорили о своей молодости и Церкви. Что же сказал мне мой знакомый? Что в Церкви правды нет, что Православие – «это ерунда», что предназначение любой веры и религии – оболванивание простых людей. На любые мои возражения он парировал цитатами из ЖЖ диакона Андрея Кураева и в конце нашей беседы сказал, что как благодаря отцу Андрею он пришел в Церковь, так «благодаря» ему и вышел из нее.

И почему-то мне кажется, что мой хороший знакомый – не один такой. Еще больше тех, кто «благодаря» теперешнему протодиакону Андрею Кураеву никогда в Церковь не придет. И вот это и есть самая большая трагедия и несчастье. В первую очередь для самого отца Андрея.

«Функция» или служение Телу Христову

Поэтому можно констатировать, что все, что произошло и происходит с протодиаконом Андреем Кураевым, к сожалению, не стало неожиданностью – он медленно, но уверенно шел к этому как минимум последние 10 лет своей жизни.

Да, он может оправдывать себя тем, что борется против «гомоепископов», или тем, что говорит «правду» и идет против «системы». Но на самом деле, как мне кажется, все намного проще – он устал быть в Церкви, жить в Церкви, устал и морально и духовно. В какой-то момент он подумал, что умнее если не всех, то большинства церковных людей, что лучше, если не всех, то многих. Ему стало неинтересно в церковной среде, скучно. Он перестал служить Литургию, которая стала ему в тягость. А значит, вдохновение для своей предыдущей деятельности ему черпать было неоткуда, потому что диаконское служение для него превратилось, по его же словам, в «функцию», которая сводится к тому, чтобы говорить «паки и паки». Покаяние он воспринимает не как «метанойю», а как «стать на колени перед Патриархом». Точно так же, как Драбинко. Для него, напомним, «покаяние – это падание на колени перед ханом в белой шапке».

Говорить отцу Андрею о том, что такое Евхаристия, служения которой он лишился еще в апреле 2020 года, будет лишним, потому что он сам прекрасно помнит, что он говорил о Таинстве Причастия: «Если уже здесь, в нашей земной жизни мы не можем встретиться со Христом и соединиться с Ним онтологически и реально – значит, “Евангелие было бы только пророчеством, а Христос пророком,”[15] но не Спасителем и Обновителем нашей жизни».

Он говорит о диаконском служении как о «функции». Стоит ли в этом случае напоминать ему об абилитинских мучениках, которые предпочли умереть, но не остаться без Причастия? Ведь сам отец Андрей еще не так давно писал: «если Причастие только символ (а диаконское служение – только «функция», – Ред.), то как объяснить поведение абилитинских мучеников? В гонение Диоклетиана в Абилитине (город в Африке) была замучена группа христиан, которые на суде показали, что они знали, что за ними следят имперские сыщики и что они будут обнаружены и казнены, но они, из-за долгого отсутствия их епископа, так истосковались по Евхаристии, что решились больше не прятаться, вызвали пресвитера, который и совершил им Евхаристию. За это они заплатили жизнью.[16] Неужели за воспоминание они так заплатили?! Неужели лишь по проповеди они так соскучились? – Или по Самому Христу? По действительному Таинству? Тем-то и отличается вера Церкви от всех других вер, “что она конкретно, физически причастна своему объекту.”[17] К этой Личности, составляющей предмет всего христианского упования, и обращена главная, евхаристическая молитва Церкви: “ТЫ еси воистину Христос... сие есть Тело ТВОЕ”…

Христос преобразует верных в Себя. Верующий приводится не к созерцанию и не к убежденности, не к озарениям, передаваемым небесной иерархией, но к Самому Христу».

«Христос преобразует верных в Себя. Верующий приводится не к созерцанию и не к убежденности, не к озарениям, передаваемым небесной иерархией, но к Самому Христу».

Диакон Андрей Кураев

Так и хочется сказать, что да, отец Андрей, ведите верующих ко Христу, а не рассказывайте им о тех проблемах, которые есть в Церкви, или, хотя бы, не выгоняйте из Церкви тех, кого вы же туда и привели!

С другой стороны, очень хочется напомнить протодиакону Андрею Кураеву те случаи из житий святых, когда подвижники и праведники нашей Церкви находили в себе силы сказать одно слово – «прости». Потому что пока еще он сана не лишен. Еще есть время для его покаяния. И речь не только о протоиерее Александре Агейкине, у вдовы которого отец Андрей через третьих лиц попросил прощения, а речь идет о всей Церкви. О тех людях, которых отец Андрей оскорблял на протяжении нескольких лет – тем, что обвинял Русскую Церковь в расколе Православия из-за ПЦУ, тем, что позволял себе скабрезные высказывания в адрес епископов, священников, мирян, женщин... Может, хватит у него совести попросить прощения у тех архиереев нашей Церкви, которых обзывал самыми грязными словами, архиереев, позволившими себе не согласиться с отцем Андреем по тому или иному вопросу (в первую очередь, это касается Украины).

Кроме того, отец Андрей, как минимум последние два года, открыто симпатизировал ПЦУ и всячески, под видом «либерального богословия», в угоду тем, кого он считает «интеллектуалами», поддерживал действия Фанара. При этом, пусть косвенно, но протодиакон Андрей Кураев виноват в той ситуации, которая сложилась в Украине по отношению к верующим УПЦ. Захваты храмов, избиения прихожан и священников, очевидная дискриминация канонической Церкви – все это было, и все это отец Андрей отрицал.

Вот один из примеров, которые напомнили в сети: «В 2015 году, по поводу провокаций радикалов вокруг Сумского кафедрального собора УПЦ, он писал, что "ситуация со свободой совести в Украине достаточно спокойна". Через пару месяцев пьяный нацгвардеец жестоко избил начальника охраны собора, который после пятилетней комы умер».

Кстати, свою тогдашнюю публикацию о ситуации в Сумах, Кураев назвал «Кто испортил воздух?». В ней он обвинил именно архиерея в провокации столкновения с радикалами, а также заявил, что «патриархия ведь заказала ему инфоповод поговорить о "преследованиях" – он и пошел». Да, а сами радикалы для него – «группа подростков», а анафема, возглашаемая местным диаконом – «дурацкая». 

Если протодиакон Андрей так сильно желает «говорить правду», что готов даже пожертвовать своим священнослужением, то не согласится ли он пожертвовать своим временем и приехать в Украину? Мы повезем его не только в Сумы, но и Михальче, Золочев, Мащу, Гнездычно, Задубровку и в другие города и веси нашей страны, чтобы познакомить с теми, кого он не считает гонимыми или угнетаемыми. Пусть он послушает их, посмотрит им в глаза, сам увидит все то, что отрицает. Это же не сложно сделать, правда?

Если протодиакон так сильно желает «говорить правду», что готов даже пожертвовать своим священнослужением, то не согласится ли он пожертвовать своим временем и приехать в Украину?

Вот всем этим людям он и должен сказать «простите». И мы простим. И Бог простит. Ведь диакон Андрей Кураев сам когда-то сказал, что «для христианина вопрос о прощении – это вопрос личной гигиены. Представьте, что мне плюнули в лицо, а я скажу: не буду мыть свое лицо, пока обидчик у меня не попросит прощения... Лелеять негативные ответные чувства вредно прежде всего мне самому. Когда Христос молился о палачах, распинавших его ("Отче, прости им, ибо они не ведают, что творят!"), те были еще далеки от того, чтобы попросить у Него прощения… Ты можешь не дотянуться (до такой высоты жертвенности), но планка у тебя должна быть именно такая. Поэтому вопрос о моей немощи не должен отменять вопроса о моем долге». 

Так что же и кому должен отец Андрей Кураев как христианин?

https://spzh.news/ru/chelovek-i-cerkovy/76777-protodiakon-andrej-kurajev...