Прошлое поет, пока мы его слышим. Анжела Хачаянц

Феномен певческой рукописи

Певческие рукописи имели прежде всего богослужебную предназначенность. В течение долгих столетий, почти от самых истоков принятия христианства на Руси, в них переписывались тексты песнопений в сопровождении особых музыкальных знаков - крюков, или «знамен», а затем, с конца XVII века, и в сопровождении нот. Названия многих певческих рукописей аналогичны названиям служебных книг - Октоихи, Ирмологии, Триоди, Праздники (собрание стихир Минеи Праздничной). Есть и специфические певческие типы книг, например Трезвоны. В такой книге собраны службы святым или почитаемым на Руси иконам, а название она получила от колокольного звона, положенного в праздничные дни. Или, к примеру, Обиход: в нем обычно записывались неизменяемые песнопения суточного круга - ектеньи, «Свете тихий», «Ныне отпущаеши», Херувимские, «Милость мира», «Достойно есть», постовые песнопения, а также из молебна, панихиды, венчания, иначе говоря - всё, что необходимо в церковном обиходе. Некоторые типы русских певческих книг имеют почти тысячелетнюю историю - как правило, это те, в которых собраны песнопения, изменяемые в зависимости от праздника или дня недели, - стихиры, ирмосы. А песнопения обиходные, постоянные, что удивительно, начинают фиксироваться в рукописях только с XV века, да и книга Обиход распространяется в XVI столетии: значит, эти «постоянные песнопения» на протяжении нескольких веков хранились устно!

К числу певческих книг относятся также «азбуки» и теоретические руководства, связанные с искусством богослужебного пения. В них могут быть просто перечислены крюковые знаки («знамена») с их названиями, могут быть даны их толкования (способ исполнения), могут быть собраны сложные, требующие специального выучивания, длительные по распеву строки из песнопений.

Система пения в средневековой Руси - по крюкам - была принципиально иной, чем пение по нотам. Принцип обучения был основан на послушании - от учителя к ученику, из уст в уста. И то, что осваивалось на слух, параллельно подкреплялось, подтверждалось и напоминалось нотацией. Поэтому функцию крюковой нотации называют мнемонической (напоминающей). В крюковой нотации есть своя особая красота, она более многозначна и одушевленна по сравнению с унифицированными нотами. Чего стоят одни названия знаков и их певческие соответствия: параклит - Святой Дух, знак, выставлявшийся в начале песнопения, символизирующий призывание Святого Духа, крыж - знак Креста - всегда в конце песнопения, голубчик (голубь) - знак восходящего мелодического движения, два в челну - знак покачивания голосом, змийца - распев которого извивался словно змейка.

А еще были «тайнозамкненные», или «тайносокровенные», формулы. Записывались они сокращенно (как священные слова под титлом), но заключали в себе длительные и сложные распевы. Сигналом такой формулы была фита (q), буква греческого алфавита и кириллицы, которая в греческих источниках толковалась как начальная буква слова qema - тема, выразительный мелодический оборот, но также, по замечанию современных петербургских знатоков древнерусского пения А. Н. Кручининой и Н. В. Рамазановой, является первой буквой в слове qeos - Бог. Фитные формулы выучивались певчими по специальным руководствам - фитникам, чтобы затем применять их в песнопениях. Иногда такие специальные руководства (азбуки, фитники и т. п.) помещались непосредственно в богослужебную книгу, а иногда собирались в отдельные певческие «справочники».

Пение по крюкам к концу XVII века постепенно вытеснялось квадратной нотацией на пяти линейках, имевшей юго-западные корни и называемой киевской. В то время создавались так называемые двознаменники, в которых песнопения сопровождались одновременно и крюками, и нотами. Интересно наблюдать по рукописям, что певчие «переводили» музыкальные тексты с крюков на ноты, крюки были для них естественной формой записи, а ноты - необычной, чуждой. Для современных музыкантов это кажется немыслимым!

Все это многообразное и многосмысленное высокое искусство и сохраняется в певческих рукописях. И писцами таких рукописей были опытные мастера­певцы.

После реформ патриарха Никона и раскола практика пения по крюкам и, собственно, весь корпус древних песнопений сохраняются только у приверженцев старой веры. А поскольку печатные крюковые издания получили распространение только в начале XX века и не для всех общин были доступны, ручное производство певческих книг сохранялось у старообрядцев и в прошлом веке. Поэтому рукописная певческая книга, по сути, - настоящий русский культурный феномен.

Об источниках собрания научной библиотеки СГУ

В университетском собрании немногим менее 150 певческих рукописей. Много это или мало? В масштабах столичных собраний - немного, в масштабах провинциальных, а тем более вузовских библиотек - внушительно. Но как измерить количественно то, что уникально в этимологически точном смысле этого слова: уже способ производства каждого такого экземпляра - вручную писанного, украшенного и переплетенного - делает его единственным и неповторимым.

Певческие рукописи поступали в университетскую библиотеку в составе рукописных и старопечатных коллекций. Среди таковых нужно назвать коллекцию петербургского профессора Ильи Александровича Шляпкина, завещавшего свои книжные сокровища открытому в 1909 году Саратовскому университету. Филологические интересы Ильи Александровича определили основное содержание коллекции - литературные памятники. Но все же несколькими певческими рукописями мы обязаны этому выдающемуся ученому.

В 1921 году поступили книги, которые с любовью, тщанием, большим вкусом и знанием дела собирал Паисий Михайлович Мальцев. Он был балаковским хлебопромышленником, а происходил из старообрядческого купеческого рода Николаевского уезда Самарской губернии (ныне - Пугачевский район Саратовской области). Паисий Мальцев был европейски образованным человеком, книги приобретались им во многом благодаря московскому букинисту П. Шибанову. Библиотека Мальцева в целом и рукописи, ему принадлежавшие, в частности, выдают в нем истинного библиофила. Она сформирована из книг, посвященных различным областям знаний, и даже круг богослужебных рукописей (в том числе певческих) отнюдь не ограничивался старообрядческим производством. Видимо, основным критерием для Паисия Михайловича была библиографическая ценность, а не конфессиональная принадлежность.

Но основная масса певческих рукописей оказалась в университете в 1935 году. Тогда в Саратов из Пугачевского музея местного края (так назывался Музей краеведения) были переданы книжные богатства старообрядческих Иргизских монастырей, располагавшихся по течению рек Большой и Малый Иргиз, и старообрядческих приходов Пугачева, Вольска. Монастыри были основаны старообрядцами­репатриантами, вернувшимися из западных земель - Ветки, Стародубья после манифеста Екатерины II 1762 года, разрешавшего осваивать Заволжье на выгодных условиях. Рубеж XVIII-XIX веков стал временем расцвета старообрядчества на Иргизе. Три мужских и два женских монастыря имели пашни, пасеки, рыболовные угодья. В мужских монастырях были построены храмы, колокольни. Близлежащие села окормлялись монастырями, да и вообще, деятельность их распространялась далеко за пределы губернии. Видимо, слишком активная миссионерская практика старообрядцев послужила одной из причин обращения монастырей в единоверие в 20-40-х годах XIX века. В виде единоверческих монастыри просуществовали до революции 1917 года, а затем постепенно были разорены¹. Мужские монастыри имели богатейшие библиотеки. Среди богослужебных и певческих рукописей были и приобретенные, и переписанные непосредственно иргизскими насельниками. По свидетельствам очевидцев, благолепию богослужения и особенно пению в старообрядческих монастырях уделялось большое внимание. Об этом свидетельствуют и рукописи, сохранившиеся в университетском собрании. И дореволюционные историки, и многие современные исследователи старообрядчества отмечают развитое искусство пения демественным распевом. Поэтому среди уцелевших певческих рукописей из монастырских библиотек достаточное число демественников - певческих книг, заключающих песнопения демеством. А это особый стиль богослужебного пения, можно сказать праздничный, отличающийся продолжительностью и расцвеченностью мелодической линии. И даже крюки для демества порой писались крупнее, чем для других распевов.

О певческих рукописях в библиотеке СГУ

Вообще письменные памятники древнерусского церковного пения ведут отсчет с XI века. В нашем собрании представлены рукописи, датируемые XVI-XIX веками.

Несмотря на свою немногочисленность, университетское собрание отражает всю историю развития церковно-певческого искусства этого времени. Оно содержит и книги с крюковой нотацией разных типов: столповой, путевой, демественной, и с квадратной нотой, и с близкой к современной - круглой. Крюковая нотация представлена в рукописях беспометного периода (до середины XVII века) и в рукописях с пометами. Пометы эти - первые буквы слов, уточнявшие высоту и способ исполнения того или иного знака, крюка: ГН - гораздо низко, Н - низко, М - мало повыше, П - повыше, В - высоко, У - ударить, З - закинуть, Б - борзо, Т - тихо. Есть в собрании памятники одноголосного пения и многоголосия, в том числе партесного (западного типа пения по партиям, культивируемого в церковной практике с конца XVII века).

Певческие рукописи различны по оформлению: от книжечек для частного пользования форматом в 8-ю долю листа до фолиантов, чаще всего созданных на заказ. Пожалуй, исключительный по масштабам образец - 42 сантиметра в высоту! - старообрядческая Обедница (чины Литургий Иоанна Златоуста, Василия Великого, Григория Двоеслова), переписанная мастером-старообрядцем Терентием Михайловичем Пучковым в Николаевске² в 1875 году, вероятно, по заказу староверческой белокриницкой общины.

Есть книги богато и обильно украшенные, а есть - рядовые, написанные на скорую руку (иногда и не на одну), обычные по составу и по содержащимся в них распевам. Но и они умилительны - изрядно затрепанные и закапанные воском, они свидетельствуют о чьем-то молитвенном труде, о том, что и столетия назад кто-то хвалил, взывал, каялся словами тех же песнопений, что и теперь.

Но есть в университетском собрании настоящие памятники древнерусского певческого искусства. Например, замечательный экземпляр 30-х годов XVII века, с многолетием Михаилу Федоровичу Романову, вероятно написанный в крупном монастыре. Выработанный почерк, подбор песнопений, наличие редких вариантов распевов говорят о том, что рукопись образцовая, созданная незаурядным знатоком своего дела. Кроме того, в ней содержится теоретическое руководство, где сопоставляются попевки знаменные и так называемые «казанские». «Казанская» нотация, по мнению специалистов (М. В. Богомоловой, Г. В. Пожидаевой), связана с многоголосным пением и имеет общие знаки с нотациями демественной и путевой, обретающимися во множестве списков. Однако рукописей, где имеется теоретическое руководство с обозначением «казанского знамени» (все они XVII века), в нашей стране насчитывается всего шесть.

Еще одна редкость - многоголосные крюковые партитуры в рукописи второй половины XVII века. Надо сказать, уже с конца XV века в певческих и в исторических книгах фиксируются свидетельства об особом искусстве древнерусского пения - строчном и демественном многоголосии. Состав голосов доходил до четырех. Но, учитывая, что и одноголосные распевы того времени сложны, многоголосие было сугубо хитросплетенным. Далеко не всем клиросам оказывалось под силу это искусство. Известно, что самые знаменитые хоры - Государевы певчие дьяки и Патриаршие певчие дьяки, а также некоторые архиерейские певчие в XVI-XVII веках имели подобное многоголосие в своем репертуаре. Особо ценились те певчие, которые могли исполнить любой голос - низ, путь, верх, демество. Есть косвенные данные о том, что «многоголосная» рукопись из университетского собрания могла быть связана с Тверской кафедрой. В 14-м томе Православной энциклопедии указано, что «для XVII века выявлено лишь шесть книг демественного многоголосия, четыре из них относятся к первой половине, две - ко второй половине XVII века». Эти выводы сделаны, к сожалению, только на основании столичных собраний, саратовский экземпляр оказался никак не учтен, а ведь для изучения и дешифровки древнерусского церковно-певческого искусства (тем более такой сложной его формы, как многоголосие) содержание каждой рукописи может иметь решающее значение.

Сейчас существуют расшифровки таких песнопений и коллективы, их исполняющие. Их звучание для европейски воспитанного слуха непривычно, терпко, однако обладает особой притягательностью, молитвенной силой и красотой. Средневековые песнопевцы не имели «гармонического» слуха, они исходили из иного слухового и, конечно, духовного опыта...

В собрании имеется один выдающийся экземпляр Стихираря (или Трезвонов) конца XVII века с квадратной «киевской» нотацией, даже своей толщиной внушающий уважение! В нем собраны 85 служб церковного календаря, в том числе службы русским святым Московским, Смоленским, Устюжским, Соловецким. А службы Казанской иконе Божией Матери и Николаю Чудотворцу оформлены двоезнаменно, то есть двумя музыкальными системами - крюковой и нотолинейной.

Есть в собрании замечательная Псалтирь рифмотворная Симеона Полоцкого - список с московского печатного издания 1680 года, украшенный гравюрой с изображением царя Давида. В заглавии рукописи сказано: «...и неизвестным приложены ноты для пения». Хотя этим «неизвестным» был выдающийся композитор второй половины XVII - начала XVIII века Василий Титов - певчий дьяк Государева хора, автор хоровых церковных песнопений и концертов. Он каждый псалом сопроводил трехголосными напевами, умилительными и задушевными, чтобы и любители могли распевать вирши. И кто-то на рубеже XVII и XVIII веков переписывал их, чтобы петь:

Блажен муж иже во злых совет не входяше

Ниже на пути грешных человек стояше...

Кроме славянских книг, есть в собрании молдавские, XVIII века. Они интересны тем, что песнопения в них записаны греческой невменной нотацией. Это потрясающая по красоте «вязь», так же замысловато плетущаяся, как и мелодика греческих песнопений.

Об оформлении рукописей

Изготовление рукописей было довольно трудоемким процессом: вручную отливалась «тряпичная» бумага, вручную готовились чернила и красная краска - киноварь. Бумага подготавливалась для письма: отделялись поля, продавливались линии для ровности строк. Затем на отдельных листах переписывались тексты, нужные листы украшались рисунками, и в конце концов листы переплетались, заключались в доски, обтянутые кожей с тисненным рисунком и с металлическими застежками. В итоге книга оказывалась плодом ремесла и вдохновения многих людей. И каждый, кто берет ее в руки сегодня, может это ощутить.

Неизменное благоговение вызывает мастерское украшение рукописей. В певческих рукописях XVI-XVII веков художественное оформление - явление нечастое, в отличие от книг Священного Писания - Евангелий, Апостолов, листы которых покрывались миниатюрами и крупными заглавными буквами - инициалами. Однако и певческие книги могли с большим вкусом быть украшены - изящными инициалами и заставками в начале и концовками в завершении текста, а также и миниатюрами.

Но особенно практика украшений певческих книг расцвела в старообрядческой среде. Самыми известными книгописными центрами, выработавшими свой стиль, стали северный Выг - цитадель старообрядцев-беспоповцев (поморский орнамент) - и Гуслицы - местность в Подмосковье, объединяющая несколько городов и селений традиционного проживания старообрядцев-поповцев. Характерно, что гуслицкий орнамент сложился как стиль оформления певческой книжности.

Оба старообрядческих стиля - и поморский, и гуслицкий - наследовали принципы барочного старопечатного стиля с его пышными формами, колоннами и цветами.

Старообрядческая роспись книг - многоцветная, с золотом, а на элементах книжного декора рассажены птички - может быть, символы искусства пения?

В старообрядческих фолиантах можно увидеть миниатюры, например, с изображением Иоанна Дамаскина, Иоанна Златоуста. А то и целые сюжетные композиции, иллюстрирующие праздничные события. В итоге певческая рукопись становится не просто принадлежностью для пения и богослужения, а художественным объектом. В университетском собрании можно найти и книги, произведенные в Гуслицах, и книги с украшениями, стилизованными под поморские и гуслицкие, возможно местного происхождения.

Своей спецификой обладали книги, созданные в Иргизских монастырях и местных старообрядческих общинах. Отчасти в них продолжена культура книгописания ветковских старообрядцев, отчасти отражены элементы украшений Поморья и Гуслиц. И хотя собственного стиля и единообразия приемов на Иргизе не сложилось, певческие книги иргизские иноки старались украсить.

Голоса из прошлого

Певческая рукопись - явление многостороннее: с одной стороны, ее состав отвечает Уставу и регулируется им, коль скоро написанное в ней предназначено для богослужения. С другой стороны, она источник знаний о певческой культуре прошлого, «законсервированная» церковная музыка. Кроме того, певческая рукопись зачастую может быть и памятником художественного мастерства.

Но есть в такой книге еще один необыкновенно притягательный для исследователей слой - это записи. Записи принято разделять на писцовые, владельческие, запродажные, бытовые... Но как бы они ни назывались - в них живое дыхание времени, за ними стоят люди, державшие книгу за несколько сот лет до тебя, оставившие на ее листах свои имена, доверившие ей свои мысли и переживания.

Писцовые записи в рукописях - явление довольно редкое. Труд писца, как и гимнографа, и иконописца, был делом во славу Имени Божьего, а не имени собственного. А если переписчик и оставлял память о себе, то часто в сопровождении эпитетов «недостойный», «грешный», «смиренный», «убогий».

Зато если есть такая запись, то мы точно знаем о происхождении и времени создания рукописи: «Написася сия книга Ирмосы и Октоиха во царствующем граде Москве, во святой чюдотворной лавре в Чюдовом монастыре, при архимандрите Адриане, в лето 7194, а от Рождества по плоти Божия слова 1685, индикта 9, месеца ноембря... Труды рукою чернеца доместика Иринарха того монастыря. С боголюбезное снискание Льва Никитича Горчакова». Из этой записи ясно, что писцом прекрасного певческого фолианта был доместик (регент) Чудова монастыря Иринарх, не забывший упомянуть своего архимандрита, а также представителя дворянского рода Горчаковых, неким образом способствовавшего созданию книги.

А вот трогательная писцовая запись в иргизском Обиходе: «Инок Антоний. Писана сия книга Обиход 1817 ноября того ж и кончина. Слава Единому в Троице Богу, сподобившему начало видить и конец навершить. А вас господие прошу неклясти нас понеже не ангел но плоть имам в нюже меру мерите возмерит (ся) и вам. Аминь».

Часто вместо имени писцы или владельцы оставляли лишь инициалы или тайнопись: «Нмоцас лию тпичу ощижоц нештей Зецом Шалисеш лп Фажамеш Ашцею Шосоциремошу лпу нометсору Тмютошу н окниласл ию тпичу Ощижоц нештей лар Авцей лшоею мутою в лета 7156г(о)3 году веледа июпя ш 1 цпь». Такая запись содержится в певческом сборнике XVII века, а зашифрована в ней следующая информация: «Продал сию книгу обиход певчей Федор Василев с(ы)н Захарев Авдею Володимерову с(ы)ну пореклому Крюкову а потписал сию книгу обиход певчей сам Авдей своею рукою в лета 7156г(о) году месеца июня в 1 д(е)нь».

На монастырской или соборной книжной собственности ставились специальные записи, эту собственность призванные уберечь. На одном из иргизских экземпляров стоит подпись монастырского настоятеля (строителя): «Сия книга певчей демественной обиход церковной, то чтоб никто ево не изволил брать к себе в келью ни для списания ни для науки а кто паче чаяния возмет то будет соборне наказан».

Книге порой непроизвольно доверялись сокровенные переживания - о тяжести учения, о нуждах и скорбях. А вот в альбомного формата книжечке, Праздничном стихираре, оставили свои имена ее пользователи - семинаристы вологодские и архангельские, жившие в далеком XVIII веке. Один из них отнюдь не высоким слогом поминает своего товарища, не купившего вина!

Так под одним переплетом уживались и высоты молитвенного духа, и «человеческое, слишком человеческое».

От общения с древними книгами, с рукописями складывается парадоксальное ощущение - прикосновения к Вечности и вместе с тем - к чему-то живому, трогающему сердце.

И певческая книга - совсем не застывший музейный экспонат. В ней заключены живые песнопения - те традиционные, древние монастырские напевы Русской Православной Церкви, интерес к которым проявляли и композиторы - Дмитрий Бортнянский, Михаил Глинка, Александр Кастальский, Сергей Рахманинов, Георгий Свиридов, и интерес к которым не ослабевает и в XXI веке.

¹ Сейчас два монастыря - Воскресенский (мужской) и Никольский (женский) - действующие монастыри Саратовской митрополии Русской Православной Церкви.

² Старое название г. Пугачева.

Журнал "Православие и современность" №25 (41)

Кандидат искусствоведения, доцент Саратовской государственной консерватории им. Собинова Анжела Хачаяц

http://ruskline.ru/monitoring_smi/2013/08/09/proshloe_poet_poka_my_ego_slyshim/