Пророк Илия: три тысячи лет спустя. Священник Сергий Бегиян

Кто не знает пророка Илию? Мне кажется, его знают все, даже атеисты. Однако Ветхий Завет отбрасывает его в такое далекое прошлое, что он становится совершенно недосягаемым для нас. В памяти большинства околоцерковных людей ассоциативный ряд, связанный с этим уникальнейшим человеком, вырождается в две-три ничего не значащих фразы: «Пришел Илья — принес гнилья». «Илья-пророк — косьбе срок». Вот, собственно, и все.

Так кто же он на самом деле, Илия? Он святой. Но святой, который может взять меч и заколоть 450 лжепророков. Он на Небесах, но он не умирал. Он — ветхозаветный праведник, но открывает удивительную новую правду о Боге.

Подвиг Илии можно понять лучше, если мыслить о нем в современных категориях. Он жил почти три тысячи лет назад. Жил в обществе, где основная масса людей оторвалась от родной веры. По имени назывались израильтянами, по образу жизни были грубыми язычниками. Пороки, колдовство, безбожие, цинизм и несправедливость. Неправда ли, очень напоминает нашу современность? И вот представьте, что по нашим асфальтированным улицам ходит не совсем адекватно одетый человек и обличает всех — в грехах и безбожии. Допустим, что каким-то удивительным образом его не посадили в психбольницу, как преподобного Амфилохия Почаевского. Не посадили, потому что боятся... и уважают. Конечно, он ненормальный, но лучше его не трогать.

Когда беззаконие стало всеобщим, Бог наказал израильтян засухой. Три с половиной года длилось бедствие, Господь все ждал покаяния. Но его не было. Не было и дождя. Пророк, возвестивший о гневе Божием, так же страдал от засухи, как и все. Сначала он жил у ручья, и ворон приносил ему пищу. Но ручей высох, — и Господь отправил его в Сарепту Сидонскую, в другое государство, к благочестивой вдове. «Много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле, и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую» (Лк. 4, 25-26), — так сказал Христос фарисеям, подчеркивая постоянную немощь веры еврейского народа. Не нашлось во всем богоизбранном народе достаточно благочестивого человека, чтобы направить к нему пророка. И не только в Израиле, но и в соседней благоверной Иудее не обрел Бог место покоя для своего служителя. Но Бог нелицеприятен, и смиренная вера чужестранки, даже имени которой не сохранила Библия, оказалась драгоценнее в очах Божьих, чем высокомерие «сынов Авраама». Куда бы, интересно, был послан Илия, случись все это в наши дни? На другую планету? Ведь сейчас у всех нас вера немощна, как некогда в Израиле. По чему же мы узнаем о смирении бедной вдовы? По самым первым ее словам: «Жив Господь Бог твой! у меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем» (3 Цар. 17, 12). Посмотрите: «Жив Господь Бог твой». Женщина верует в истинного Бога и признает Его Господом, Творцом Неба и земли. Знает в лицо пророка, потому что даже не спрашивает у него, кто он. И при этом она смиренно ставит себя вне «законных» почитателей Бога, народа еврейского, — подчеркивая это словом «твой». И далее, когда Илия уверяет ее именем Божьим, что ради него, пророка, мука и масло в ее доме не кончится, пока не отступит голод, вдова не перечит, не сомневается, но тут же исполняет сказанное ей. Воистину она — ветхозаветная самарянка и достойна всяческого уважения.

Тем временем уже четвертый год продолжается засуха. В стране такой голод, что даже царю нечем кормить и поить свой скот. И вот израильский царь — нечестивый идолопоклонник Ахав — решил поискать новые пастбища и воду для своих лошадей. И тут ему донесли, что Илия пророк желает видеть его. И, как сказано в Библии, «пошел Ахав навстречу Илии» (3 Цар. 18, 16). Какое скупое слово летописца! Впрочем, во многих местах библейский язык чрезвычайно сдержан. За этим словом «пошел» мне видится намного большее. Как может царь «пойти»? Как вообще царь «выходит» и «идет»? И из других библейских текстов, и из нашей жизни мы знаем, что правитель не ходит один, — его окружает свита, стража, оруженосцы. И употребление в этом случае глагола единственного числа без дополнения — простая метафора. Логично предположить, что и здесь Ахав «пошел» навстречу Илии не один, а в окружении свиты. Так вот, представим себе, но, чтобы нам было проще и удобнее понять полноту картины, — представим в современных категориях. Кортеж с мигалками, впереди и сзади — полицейские мотоциклы, в центре — бронированный лимузин с тонированными стеклами. Посреди дороги вырастает одинокий силуэт Илии. И процессия останавливается! Кто из современных духовных авторитетов может своим появлением остановить президентский кортеж? Я не имею в виду церковных иерархов. Я имею в виду авторитет духа. Я, к сожалению, не знаю таких. Из лимузина выходит... Ахав. «Ты ли это, смущающий Израиля?» (3 Цар. 18, 17) — говорит Ахав, а его телохранители в пиджаках и галстуках смотрят на пророка озлобленно, но и боязливо. «Не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего, тем, что вы презрели повеления Господни и идете вслед Ваалам» (3 Цар. 18, 18), — отвечает пророк. К кому из нынешних правителей мира нельзя приложить этих слов? К сожалению, я не знаю таких. Я думаю, в это время взор пророка горел огнем, а лик был светел, как лик Моисея, ибо Божественная ревность разжигала его сердце.

Святой предложил царю испытание: собраться на горе Кармил и утроить жертвоприношение. Чей бог — истинный Бог будет понятно из того, чью жертву Господь примет огнем. И вот 450 человек — врагов Божиих, лжепророков собралось противостоять святому Илие. 450 ванг, блаватских, глобов, малаховых и коперфильдов. С утра до вечера пророки Вааловы молились своим богам, читали мантры, и в бесновании кололи себя ножами. Можно думать, что среди них были и настоящие колдуны (не все же жулики!), имеющие у себя в подчинении демонов. Вероятно даже, что в другое время они могли совершать разнообразные «знамения» и «чудеса». Но сейчас, в присутствии явной Божьей силы вся бесовская мощь поникла, обессилела и упразднилась. Демоны отбежали, и ничего не происходило. В стороне стоял пророк и смеялся над ними и их «богами»: «Кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а может быть, и спит, так он проснется!» (3 Цар. 18, 27). Когда наступила его очередь молиться, святой Илия устроил из камней жертвенник, разложил дрова, приготовил тельца, ископал ров и велел трижды все облить водой, чтобы еще более явно обнаружилось чудо Божие. И Господь услышал его немногословную огненную молитву и сошел огнем, попалил и тельца, и жертвенник, и воду вокруг него. И весь собравшийся народ упал ниц, восклицая: «Господь есть Бог!»

О, немощный в вере еврейский народ!.. Сколько раз ты восклицал так, и через мгновение — предавал. Так было при Синайской горе, когда Моисей замедлил на вершине, и люди не усомнились сделать себе литого идола. Так было и после разделения еврейского царства на Иудейское и Израильское, когда Израильский царь Иеровоам поставил двух золотых тельцов, чтобы отвлечь подданных от Иерусалимского храма. И не возмутился народ, приученный к святыне храма Соломонова, что его отвлекают от Бога Вседержителя к бесам, не устроил ни восстания, ни революции, но спокойно-индифферентно сменил объект поклонения. Насколько же им было все равно! А ведь они имели достоверное учение об ангелах и бесах и знали всю правду о «богах серебряных и золотых». Только мало верили этому учению... Так было и потом, при Христе Спасителе. Так было и при Илие.

Стоило всем увидеть сначала чудо Божие в схождении небесного огня, потом — чудесный дождь по слову пророка, — как в тот же день безбожная царица Иезавель угрожает расправиться с Илией в отместку за убиение своих лжепророков. И никто не вступается за него: ни царь Ахав, который после этих чудес плакал (3 Цар. 18, 45), ни народ, увидевший святость пророка. Ведь были в истории избранногонарода моменты, когда он мог идти против воли своих царей (например: 1 Цар. 14, 24-45). Так что теперь молчали?..

Огонь небесный сходит на жертву пророка! Не сложно представить себе всеобщее воодушевление, страх Божий и трепет. Достаточно посмотреть хотя бы видеозапись схождения Благодатного огня на Гроб Господень в Великую Субботу, чтобы немножко понять, что происходило тогда на горе Кармил. Весь проникнутый этим воодушевлением и ревностью по Богу пророк бежал перед колесницей царя от горы Кармил до самого города Изрееля, где была резиденция Ахава, а это более 30 километров (3 Цар. 18, 46)! Но супругу Ахава — идолопоклонницу Иезавель — чудо не вразумило, и, спасаясь от ее гнева, Илия скрылся в соседнюю Иудею, в город Вирсавию.

В пустыне, недалеко от Вирсавии, Ангел Господень явился Илие, чтобы утешить его в тяжкий час. «Довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих» (3 Цар. 19, 4), — как часто мы, как и пророк Илия, обращаемся с такими словами к Богу в час испытания! Нет больше сил терпеть! Не могу больше! И сколько раз после этого Господь гладит нас по голове и кормит с ложечки, чтобы утешить мятущуюся душу... Может быть, этим и ценна история пророка Илии? Мы видим, что это гигант веры, столп благочестия, но в то же время — это не сверхчеловек. Это такая же плоть и кровь, как и мы. И ему надо было есть и пить, — и его чудно питал Бог. И его томили уныние и печаль от боли за своих соотечественников, погибающих в идолопоклонстве, — и Господь сам утешил его.

«Что ты здесь, Илия?» (3 Цар. 19, 9), — так кротко спрашивает Господь Илию. И в этом кротком вопрошании мы слышим: Что ты так печален, Илия? Что гнетет твою душу?

«Что ты здесь, Илия?» Сколько в этом вопросе Божией любви и сострадания не только к пророку, но ко всему человеческому роду, мятущемуся и погибающему. Когда-то, за несколько тысяч лет до этого, с такой же любовью и болью Бог спросил: «Адам, где ты?» (Быт. 3, 9). И спустя еще почти тысячу лет с такой же любовью спросит: «Жена! что ты плачешь? кого ищешь?» (Ин. 20, 15) и еще: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?» (Ин. 21, 15).

И сказал Илия: «Возревновал я о Господе Боге Саваофе, ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее» (3 Цар. 19, 10). Оставили сыны Твои храмы, валяются в пороках и пьянстве, ищут только наживы и удовольствий, склонили колени свои перед бесами в сектах... «Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их?» (Лк. 9, 54), — остается завопить нам вместе с апостолами. Но уже слышим кроткий ответ Спасителя: «Не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лк. 9, 55-56). Так же Господь ответил Илие.

«Выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, [и там Господь]» (3 Цар. 19, 11-12). Вот — явление любви Божией. Это одно из немногих мест Ветхого Завета, где Господь так трогательно показывает свое превысшее ума смирение, нисходящее за род человеческий не только до Креста, но и до ада. До пришествия в мир Спасителя люди знали Бога как Судию, праведного мздовоздаятеля: «Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня» (Исх. 20, 5). Нравственное состояние еврейского народа было таково, что подчас удержать людей от греха можно было одним страхом наказания, да и это не всегда останавливало «род строптивый и развращенный». И лишь иногда в Ветхом Завете Господь являет все истинное величие своей Божественной любви. И, наверное, только в этом месте Господь являет еще и величие своего смирения. Как бы так говорит Бог: «Вы свидетели раздирающей горы и сокрушающей скалы силы Моей, но не это Мое лицо; вы испытали на себе сотрясающие наказания Мои, но не это Моя сущность; вы видели сожигающий гнев Мой, но не в этом Я. Но когда вы созерцаете смирение Мое и любовь Мою, знайте, что это истинно являюсь Я». Пророк Илия — первооткрыватель «веяния тихого ветра» духа любви Божией.
И как совершал пророк свое служение огненно, так же его и окончил. Огненная колесница вознесла его на Небеса, где он пребывает и ныне, не разлученный с телом. Предание говорит, что перед вторым пришествием Господа Иисуса Христа, на землю будут посланы пророк Илия и святой Енох (Быт. 5, 24) и будут проповедовать покаяние отступившему от богопочитания человеческому роду, и будут убиты за это. Но это уже дела грядущие.

Чему нам учиться, размышляя над житием святого Илии? Мысленно стоя перед пророком, чувствуешь себя так, как будто стоишь рядом с небоскребом. Рядом с глыбой веры. В чем ему подражать? Как ему подражать? Как муравей может подражать слону?
Но ведь и муравей может поднять соломинку. Да, рядом с его небоскребом веры, наши обители веры — всего лишь жалкие нищенские лачуги. Но и в этой хибарке можно напитаться духовных благ. Да, мы не можем низвести огонь с неба. Но мы можем зажечь спичку, испечь лепешку, — и накормить ею пророка, как вдова-сидонянка. С нами Господь не говорит лицом к лицу, как с Илией, но и мы общаемся с Ним — в клети нашего сердца. Так уподобимся же святому пророку в ревности. Даже наше маленькое молитвенное правило, даже наше лилипутское служение да будет проникнуто духом ревности. Будем помнить постоянно слова нашего Господа: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» (Лк. 12, 49). Этот огонь — Божественная ревность, которая заставляет нас побеждать свою лень, небрежение, гордость, и все остальное, что стеной стоит между каждым человеком и Христом. Этим же огнем и да даст нам Господь попалить все препоны врага нашего супостата. Аминь.

http://omiliya.org/content/prorok-iliya-tri-tysyachi-let-spustya