Профессор Сидоров об интеллигенции и лже-именном знании

Нужно ли интеллектуалу смирять свою мысль на пути к Богу, как уважать человеческую свободу, существуют ли сегодня ереси и почему не все спасутся, рассуждает профессор Московской Духовной Академии патролог Алексей СИДОРОВ.

– Недавно профессор Гарвардской богословской школы Карен Кинг высказала в беседе с автором журнала Smithsonian суждение, что она в принципе не признает термина «еретический» и готова рассматривать гностические секты I – IV вв. как течения в христианстве. Справедливо ли говорить, что во времена древних христиан было много разных деноминаций?

– Рассмотрение гностических сект как «вполне христианских» и «совсем не еретических» - явление не новое и восходит оно либо к протестантскому, либо вообще к антихристианскому видению истории древней Церкви. В частности, для протестантов характерно представление, что кафолическая Церковь возникла сравнительно поздно: примерно в середине – конце II века, а до этого существовал хаотичный конгломерат христианских групп и сект самого различного мировоззренческого толка (не только гностического, но и иудеохристианского), которые были вполне равноправны между собой и якобы «веротерпимы». Лишь усиление епископата, как бы «подмявшего» под себя «харизматическое христианство», привело к образованию иерархически стройной и четко организованной ортодоксии, которая начала четко отграничивать себя от ереси. Данная точка зрения постоянно тиражируется и в «научных», и в популярных изданиях, однако она не имеет под собой серьезного основания источников. Для истории первоначального христианства их количество вообще очень ограничено, но наиболее серьезные из них (в первую очередь послания свщ. Игнатия Богоносца и свщ. Климента Римского) свидетельствуют о том, что вполне организованная кафолическая Церковь, неразрывно связанная с ортодоксией, существовала уже во второй половине – конце I века. Различные еретические секты по сравнению с ортодоксией – явление вторичное и представляют собою чисто паразитические феномены на теле ранней Церкви. Можно еще добавить, что с указанной точкой зрения тесно сопряжена так называемая «история догматов» (Dogmengeschichte – например известный труд А.Гарнака), предполагающая, что догматы – это порождение человеческой мысли, претерпевающие различные флуктуации и метаморфозы; они не имеют в себе ничего абсолютного и аналогичны, например, философским идеям. Эта Dogmengeschichte отличается от главной аксиомы православного догматического богословия, которую, наверное, можно сформулировать так: «Сами догматы не изменяются – они даны нам во всей своей полноте в Откровении. Может изменяться лишь глубина нашего постижения догматов».

– Что привлекает в гностицизме сегодня? Мистика? Красивые названия? Имморализм?

– Прежде всего, насчет имморализма или безнравственности. В гностицизме были секты как либертинистского, так и сугубо аскетического плана, категорически отрицавшие все телесное; последних, насколько я могу судить, было больше. Но и та, и другая крайность чужды Православию, в нравственном учении которого всегда уделялось и уделяется большое внимание телу и телесному, как творению Божиему. При этом предписывается весьма сурово относиться к греху, который после грехопадения примешался к плотскому началу в человеке, тлетворно губя одновременно и его духовное начало. Поэтому православный аскетизм и гностический «гипераскетизм» - категории не только сугубо различные , но и кардинально противоположные.

Что касается интереса к гностицизму, то сегодня действительно наблюдается повышенный интерес к этой древней ереси, однако, как мне представляется, он заметен в среде сравнительно немногочисленных и, в общем, маргинальных интеллектуалов. В свое время я, к сожалению, также отдал дань этой интеллектуальной пре-лести (то есть «сверхлести», лжи), прочитав не одну сотню работ на разных языках, трактующих различные аспекты данного еретического течения. Главную причину этого интереса я вижу в том, что человеческому суетному разуму, потерявшему в результате грехопадения главный ориентир бытия, всегда хочется чего-нибудь «такого», вместо устремления к Богу его увлекает «кружение помыслов», которое и породило древний гностицизм. Но такое же «кружение помыслов» увлекает и современного человека: он с удовольствием отдается «игре в бисер». В эту игру можно играть всю жизнь, но она полностью заслоняет собою главный вопрос нашего земного и быстро преходящего земного жития: как спастись? А если не поставить такого вопроса и не дать ответ на него, то вся здешняя жизнь напрасно нами проживается и теряет всякий свой смысл. А ответ на этот главный вопрос человеческой жизни обретается только в Православии, где единство «теории» (то есть умозрения) и «практики» (то есть нравственной жизни) есть незыблемый постулат. Я это твердо и на опыте знаю, ибо сам «кружился помыслами» достаточно долго.

Христос-триумфатор попирает аспида, василиска, льва и змия. Оклад Евангелия, ок. 800 года. Оксфорд, Бодлианская библиотека

– В каких формах должна сегодня осуществляться апологетика? Должна ли она более «жестко» утверждать православную точку зрения или наоборот призывать к диалогу и разъяснению позиций?

– Без апологетики невозможно существовать Церкви и православное мышление всегда в какой-то степени апологетично. Ведь православная Церковь всегда жила, живет и будет жить либо в безразличном, либо во враждебном к ней мире. Ведь Сам Господь сказал: «Не бойся малое стадо». Православных всегда очень мало и их окружает вечно меняющееся житейское море. А как оно будет меняться, иногда зависит и от нас: от нашей апологетики и жизнью, и словом. Важно, какие формы принимает эта апологетика. Лично я не принимаю слова «жесткость». Конечно, ереси и заблуждения должны изобличаться, но изобличаться преимущественно с любовью и кротостью. Естественно, бывает, что заблуждающиеся упорно не хотят отступать от своего заблуждения и тогда вряд ли следует «метать бисер перед свиньями». Однако если есть возможность обратить человека к покаянию, то есть к изменению всего образа своей жизни и мышления, то тогда «жесткость» может только навредить. Следует всегда помнить, что принципиальность и жесткость – это разные вещи. И в истории, и в настоящее время встречались и встречаются, например, духовники как строгие, так и ласковые, но и те, и другие принципиальны, а потому многих обращают к покаянию. Также и апологет может быть строгим, а может быть мягким, но он всегда обязан быть принципиальным. Несомненно, обличать ереси необходимо, как настоящие, так и прошлые. Хотя в строгом смысле слова «прошлых» ересей почти не бывает: они имеют устойчивую тенденцию всегда возрождаться, хотя и в несколько новом обличье. В частности, тот же самый гностицизм, который в новое время возрождается в различных формах антропософии и теософии. Сроднен ему и оригенизм (особенно, учение об «апокатастасисе» - спасении всех), пытающийся возродиться в новое время. Апологет должен ясно осознавать, что новое обличье старой ереси нисколько не меняет ее сути.

– Какие бы вы посоветовали книги современному интеллектуалу, скептически, а то и враждебно настроенному по отношению к Церкви, но Церкви не знающему?

– Хотя это и не совсем корректно, но хотелось бы ответить вопросом на вопрос: а существуют ли лекарства, которые годны для всех? Мы не знаем, через какую книгу призовет (если призовет) нас Глас Божий. Меня в свое время подвиг к изучению христианства Плотин – очень изысканный и «элитарный» философ, которым я активно занимался. Затем большую роль сыграла книга отца Павла Флоренского «Столп и утверждение истины» и «Исповедь» блаженного Августина. Все эти мыслители очень разные, но видимо почему-то именно через них требовалось меня обратить в Православие. А другого человека может привести к единственной Истине очень простая книга: раскроет он, например, «Закон Божий» - и жизнь его изменится. Главное, чтобы человек – интеллектуал ли, или «не очень интеллектуал» - искренне искал бы эту Истину; даже если он заблуждается, Господь его на правильный путь выведет. Нужные книги сами придут. А если он не ищет, а просто любуется своим интеллектом и потому подвергает все сомнению, то это тот случай, про который Господь сказал: «Оставьте мертвым хоронить своих мертвецов». Каждая личность обладает великим даром Божиим – свободой воли. И если Господь ее уважает и не переступает через человеческую свободу, то тем более мы должны ее всячески уважать.
 

Беседовал Арсений ЗАГУЛЯЕВ

Источник: Нескучный сад